О правоохранительных функциях избирательных комиссий
Оригинал взят у abuzin в О правоохранительных функциях избирательных комиссий
В очередной раз услышал из уст руководителя избирательной комиссии фразу: «Избирательная комиссия не имеет права заниматься следственными действиями». Это - Ирина Анатольевна Коновалова - председатель Избирательной комиссии Московской области на рабочем совещании посвященном блистательным достижениям российских следователей по расследованию очевидных фальсификаций в Дагестане и Мытищах.
Ну, Коноваловой, почти простительно: её, имеющую совсем незначительный опыт на наших выборах, и назначили на этот пост как-раз для того, чтобы она повторяла мантры, выработанные десятилетиями практики избирательных комиссий по защите фальсификаторов от граждан. Но рядом с председательницей Коноваловой при произнесении этой фразы сидели специалисты по этой практике - зам пред. Наталия Геннадьевна Земскова и секретарь Игорь Владимирович Кудрявин; они-то уж в деле отпихивания от избирательных комиссий претензий со стороны граждан, собаку съели.
Я не раз был членом всяких избирательных комиссий и многократно слышал эту присказку: «направить жалобу в прокуратуру (следственный комитет, ОВД для рассмотрения)». Последний мой опыт - летом 2016 года - как раз в Избирательной комиссии Московской области, где я был членом, естественно, с совещательным голосом. В конце каждого заседания Кудрявин (я бы сказал - с особым цинизмом) отчитывался о рассмотрении поступивших жалоб. Часть этих жалоб получала адекватный ответ, но многие легко и непринужденно направлялись в правоохранительные органы именно с тем обоснованием, что «избирательные комиссии не могут проводить следствие». В некоторых случаях такие жалобы содержали серьезные доказательства нарушения, которые вполне под силу было квалифицировать избирательной комиссии, и как показывает опыт - не под силу квалифицировать правоохранительным органам.
Понятно, что правоохранительные органы поступали просто: они запрашивали мнение избирательных комиссий, которые зачастую и являлись нарушителями, получали закономерный ответ «все было по закону» и возвращали свое заключение обратно в избиркомы. Круг замыкался: жалоба рассмотрена, нарушений не установлено, идите, граждане лесом в суд.
Вот, например, Следователь по особо важным делам Хасавюртовского межрайонного Следственного комитета России по Республике Дагестан капитан юстиции Омаров Г.М.-А., проверяя жалобу на фальсификацию итогов голосования (на избирательном участке приписано ни много, ни мало около 2000 голосов), обратился за объяснением к председателям участковой и территориальной комиссий, которые ему сказали, что «все было по закону», на основании чего капитан юстиции принял Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Вот и мытищинские дознаватели, проверяя жалобу на фальсификацию итогов голосования в большинстве участковых комиссий города Мытищи, основываются в своих отказах на то, что представленные доказательства не являются копиями протоколов, о чем им сообщили в избирательной комиссии, и не удосуживаются выяснить, что же все-таки представляют эти доказательства.
Замечу, что и прокуратура, и СК, и ОВД даже формально не являются органами, независимыми от других органов власти, в отличие от избирательных комиссий, которые формально-таки у нас независимы. Поэтому наши правоохранительные органы защищают органы, от которых они зависимы. В Мытищах им пришлось защищать эти органы даже от ЦИК РФ, которая пыталась получить доступ к избирательной документации избирательных комиссий города Мытищи. Правоохранительные органы, которым избирательные комиссии поручили провести следствие, не только не могут в течении пяти месяцев разобраться в трех соснах фальсификации, но еще и скрывают от ЦИК РФ арестованную ими избирательную документацию.
Вообще-то одной из двух функций избирательных комиссий является «реализация и защита избирательных прав» (п.3 ст.20 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации"). Нежелание заниматься этим нудным и в карьерном смысле опасным делом породило технологию круговой защиты избирательных прав от граждан.
В очередной раз услышал из уст руководителя избирательной комиссии фразу: «Избирательная комиссия не имеет права заниматься следственными действиями». Это - Ирина Анатольевна Коновалова - председатель Избирательной комиссии Московской области на рабочем совещании посвященном блистательным достижениям российских следователей по расследованию очевидных фальсификаций в Дагестане и Мытищах.
Ну, Коноваловой, почти простительно: её, имеющую совсем незначительный опыт на наших выборах, и назначили на этот пост как-раз для того, чтобы она повторяла мантры, выработанные десятилетиями практики избирательных комиссий по защите фальсификаторов от граждан. Но рядом с председательницей Коноваловой при произнесении этой фразы сидели специалисты по этой практике - зам пред. Наталия Геннадьевна Земскова и секретарь Игорь Владимирович Кудрявин; они-то уж в деле отпихивания от избирательных комиссий претензий со стороны граждан, собаку съели.
Я не раз был членом всяких избирательных комиссий и многократно слышал эту присказку: «направить жалобу в прокуратуру (следственный комитет, ОВД для рассмотрения)». Последний мой опыт - летом 2016 года - как раз в Избирательной комиссии Московской области, где я был членом, естественно, с совещательным голосом. В конце каждого заседания Кудрявин (я бы сказал - с особым цинизмом) отчитывался о рассмотрении поступивших жалоб. Часть этих жалоб получала адекватный ответ, но многие легко и непринужденно направлялись в правоохранительные органы именно с тем обоснованием, что «избирательные комиссии не могут проводить следствие». В некоторых случаях такие жалобы содержали серьезные доказательства нарушения, которые вполне под силу было квалифицировать избирательной комиссии, и как показывает опыт - не под силу квалифицировать правоохранительным органам.
Понятно, что правоохранительные органы поступали просто: они запрашивали мнение избирательных комиссий, которые зачастую и являлись нарушителями, получали закономерный ответ «все было по закону» и возвращали свое заключение обратно в избиркомы. Круг замыкался: жалоба рассмотрена, нарушений не установлено, идите, граждане лесом в суд.
Вот, например, Следователь по особо важным делам Хасавюртовского межрайонного Следственного комитета России по Республике Дагестан капитан юстиции Омаров Г.М.-А., проверяя жалобу на фальсификацию итогов голосования (на избирательном участке приписано ни много, ни мало около 2000 голосов), обратился за объяснением к председателям участковой и территориальной комиссий, которые ему сказали, что «все было по закону», на основании чего капитан юстиции принял Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Вот и мытищинские дознаватели, проверяя жалобу на фальсификацию итогов голосования в большинстве участковых комиссий города Мытищи, основываются в своих отказах на то, что представленные доказательства не являются копиями протоколов, о чем им сообщили в избирательной комиссии, и не удосуживаются выяснить, что же все-таки представляют эти доказательства.
Замечу, что и прокуратура, и СК, и ОВД даже формально не являются органами, независимыми от других органов власти, в отличие от избирательных комиссий, которые формально-таки у нас независимы. Поэтому наши правоохранительные органы защищают органы, от которых они зависимы. В Мытищах им пришлось защищать эти органы даже от ЦИК РФ, которая пыталась получить доступ к избирательной документации избирательных комиссий города Мытищи. Правоохранительные органы, которым избирательные комиссии поручили провести следствие, не только не могут в течении пяти месяцев разобраться в трех соснах фальсификации, но еще и скрывают от ЦИК РФ арестованную ими избирательную документацию.
Вообще-то одной из двух функций избирательных комиссий является «реализация и защита избирательных прав» (п.3 ст.20 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации"). Нежелание заниматься этим нудным и в карьерном смысле опасным делом породило технологию круговой защиты избирательных прав от граждан.