(no subject)
Ты сидишь, на коленях расслабленно руки скрестив,
Только пальцев легчайшую дрожь от меня ты не скроешь.
Повторяешь: "Учитель, позволь мне с тобою пойти."
Но не тянешь в герои.
В этих тонких руках не удержишь ты тяжесть меча,
С непривычки с дорожной тягучей не справишься болью.
Да другой бы на месте твоем уж давно замолчал!
Но твердишь ты - "Позволь мне".
Мертвой хваткой ты в эти простые вцепился слова
И глаза вдруг блеснули знакомым отчаянным светом.
Этот хищный оскал, что улыбкой небрежной ты раньше скрывал,
Я уже видел где-то.
Я, угрюмым волчонком начавший тернистый свой путь,
Сам вскормлён молоком - тем, что пахнет погоней и кровью.
"Хорошо, собирайся." А коль упадешь - как-нибудь
Дотащу, не впервой мне.
И не нужно ни слово, ни знак на дороге, ни взгляд
Чтоб нашел ты мой след в том холодном подзвездном раздольи.
Мы с тобой одной крови, о вновьобретенный мой брат.
Мы с тобой одной крови.
Только пальцев легчайшую дрожь от меня ты не скроешь.
Повторяешь: "Учитель, позволь мне с тобою пойти."
Но не тянешь в герои.
В этих тонких руках не удержишь ты тяжесть меча,
С непривычки с дорожной тягучей не справишься болью.
Да другой бы на месте твоем уж давно замолчал!
Но твердишь ты - "Позволь мне".
Мертвой хваткой ты в эти простые вцепился слова
И глаза вдруг блеснули знакомым отчаянным светом.
Этот хищный оскал, что улыбкой небрежной ты раньше скрывал,
Я уже видел где-то.
Я, угрюмым волчонком начавший тернистый свой путь,
Сам вскормлён молоком - тем, что пахнет погоней и кровью.
"Хорошо, собирайся." А коль упадешь - как-нибудь
Дотащу, не впервой мне.
И не нужно ни слово, ни знак на дороге, ни взгляд
Чтоб нашел ты мой след в том холодном подзвездном раздольи.
Мы с тобой одной крови, о вновьобретенный мой брат.
Мы с тобой одной крови.