Роковой семьянин - искусный стихотворец - большевик...
фото: Валерий Яковлевич Брюсов
Рассказ о поэтах серебрянного века невозможен без упоминания о Валерии Яковлевиче. И хотя Брюсов не является основоположником символизма, как то часто принято говорить, - он был «дверью» в него. Ни в «Весах», ни в «Скорпионе», ни в «Северных цветах» нельзя было успешно печататься без его «благоволения». Многие поэты того времени, и гораздо более поэты нежели он, шли в его форватере - а это и Блок, и Белый, и Иванов, и Сологуб, и Северянин, и ранний Бунин, который также писал стихи. Даже Есенин не обошелся без его «протекции».
Но рассказывать о нем самом в рамках журнала, взвешивая все мнения ( и современников его и критиков современных), было бы и слишком уже долго, да и не интересно. Перепечатывать же хвалебные рецензии, которыми изобиловали издания советских времен, я не буду, в виду их необъективности ( ведь воспоминания современников, покинувших страну, в них не учитывались).
Честно скажу, Брюсов не является моим любимым поэтом. Он не лирик, не романтик, он скорее искуссный стихотворец, без фантазий и без вдохновений, сторонник холодного реализма в поэзии. В поэзии !!! И это уже не только мое мнение-впечатление. Здесь и Тургенев и Ходасевич и Гиппиус...
Конечно, он не сразу стал таким, его ранние стихи, написанные до 1901 года, хвалили многие. Хотя так же ранний его моностих « О закрой свои бледные ноги », думается, не только меня , но и многих, надолго отвратил в школьные годы от узнавания, изучения символистов .
О mille etre Брюсова ( Нина Петровская, Надежда Львова), так же как и о его вечной жене я уже писала , и сейчас лишь приведу некоторые факты о нем самом, помечая в скобках первоисточник.
Итак, в ранние годы Брюсов был строен, «тонок и звонок», причем звонок в прямом смысле, его мягкий тенорок, голос, во время чтения собственных стихов возвышался и становился похож на женский ( Гиппиус)
На поэтических встречах, которые устраивались в доме Брюсова, обсуждались стихи всех членов собрания, но никогда стихи самого Валерия Яковлевича ( Ходасевич, Гиппиус)
В молодости Брюсов не курил и был свободен от каких бы то ни было зависимостей, не пил и не играл в карты ( только за компанию), но поскольку многие его посетители-друзья курили - в кабинете его всегда была коробка со спичками... пристегнутая цепочкой к столу. ( Ходасевич)
В годы своего романа с Ниной Петровской и написания «Огненного ангела», то ли из-за напряжения, то ли по наущению самой Петровской, в отместку, как считал Ходасевич, Брюсов крепко подсел на морфий ( Ходасевич, Гиппиус), начал полнеть и перестал ухаживать за своими руками. По воспоминаниям Гиппиус папиросы в это время он курил одну за одной.
У мужчин с давнего времени есть традиция приветствовать друг друга , обмениваясь рукопожатиями. Так вот, у Брюсова была привычка в ответ на протянутую руку какое-то время делать вид, что он этой протянутой руки не замечает, и только когда человек смущался - поспешно протягивал в ответ свою. (Ходасевич)
Валерий Яковлевич был непомерно честолюбив, его второй совет юноше ( юноша бледный со взором горящим) ..никому не сочувствуй, сам же себя полюби беспредельно... ни в коей мере не был преувеличением. Так оно и было на самом деле. Яркий пример тому - поэтов, не принимавших участия и не испрашивавших хвалебных его отзывов и одобрения, он просто выталкивал из своего круга. Такими «отщепенцами» оказались в свое время и Ходасевич и Цветаева. ( Ходасевич, Гиппиус)
Честолюбие его было не просто свойством характера, а единственною страстью, не оставлявшей места для любви подлинной: ни к женщинам его, ни к искусству. (Гиппиус) Все для него было средство...Идеально же он разбирался только в ритмике, технике стихосложения... Духа же поэтического в других не распознавал. Так, присланного к нему от Мережковских, начинающего поэта Иосифа Мендельштама он забраковал и печатать не стал. (Гиппиус)
Во время Первой Мировой Войны он прославлял боевой дух наших войск и призывал к войне до победного конца, даже ездил с сопровождающими его на фронт, к театру боевых действий, вдохновлялся так сказать...(Гиппиус)
Наконец, после 1917го он не приминул вступить в партию и даже написал об этом брошюру «Как я стал коммунистом». И не потому даже, что любил все новое, просто понимал что «властвовать»над думами не будучи большевиком и при большевиках уже никак не получится. (Гиппиус).
А хуже всего то, что в стихах своих начала века он слишком часто «благословлял» вседозволенность. Чего только стоят строки из стихотворения "Грядущим гуннам" :
Вас, кто меня уничтожит,
Встречаю приветственным гимном.
Сложите книги кострами,
Пляшите в их радостном свете,
Творите мерзость во храме,
- Вы во всем неповинны как дети !
Стихотворение, которое по чести надо было бы назвать «Грядущему Хаму».
Так что, не увидеть здесь прямую параллель с «Бесами»Достоевского почти невозможно (Гиппиус). Брюсов конечно же не Ставрогин, но «из той же оперы». Попустив своей страсти, честолюбию, провозгласив вседозволенность, он в конце своей жизни даже и не умер, а погиб, как и Ставрогин, вконец запутавшись.