Это наша зима все не может обратно вернуться
Как легко нам дышать,
оттого что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью.
Две недели расставания. Две недели без рассыпчатых снежинок, без шороха снега под кантом, без новых рекордов в надевании лыжных ботинок, без слез в глазах от встречного ветра, без замерзших от металлических лыж и бугеля пальцев. Две недели друг без друга. И вот уже встреча. "Мы встретились как-то намного раньше, чем планировали". Это же превосходно! Давайте ни за что не изменять этой традиции!
Итак, мы решили, куда поедем, договорились не опаздывать и вели в аське обратный отсчет.
Сам день Х начался суматошно. К Маришке за коньками, на остановку в автобус, на станцию… в гигантскую очередь за билетами. С мыслью "Слава Богу у меня проездной" понимаю, что проездной остался в кармане пальто. В Москве на бегу кинуть деньги на телефон, заскочить в аптеку. Полчаса в запасе. Мало. Договаривались же быть вовремя, где моя ответственность?! Вниз по эскалатору, подгоняемая придуманным в голове выражением укора на лицах 12 ждущих меня человек. Думая, что опоздала, выпрыгиваю на платформу. Ровно половина. Фух… Эй, почему никого нет? Только какие-то ребята, разговаривающие с помощью жестов. Все что, уже ушли? Или я первая?!
Через пять минут хождения (по мукам) по платформе из-за спины слышу знакомый голос: "…а вы внимательнее смотрите по сторонам". Андрей, Оля и Павел, которого я не знаю. Чуть позже Алия и Лешка, Юля и Макс еще чуть позже уже на катке. "Вы почему не в горнолыжных куртках?" - "Я в горнолыжной куртке!"
Снова Лужники. И снова в конце февраля. Это становится традицией. Пара старых шуток про ботинки и коньки - и на лед. "Из подъезда и сразу в метель". Когда едешь против ветра, ощущение, что спускаешься по склону. Только маски не хватает, и слезы в заснеженных глазах мешают смотреть вперед. "Вы знаете, а я хочу в горы..." "Так, а теперь давай влево-вправо, перенося вес. И тормозить плугом". Обсудить то, о чем не договорили в аське, потом ехать молча, потому что от холода свело челюсть.
После крытого катка лед кажется очень жестким. Даже падать не хочется. В последние полчаса в ногах появляется уверенность (или это желание побыстрее согреться после теплого кафе?) и то самое "ощущенье беспечности, как скольженье по льду". Кто-то перестает описывать круги и учится в углу делать элементы фигурного катания, разрезая лезвием густо покрывший каток снег. Если прислушаться, звук похож на шорох канта по сухому уральскому склону.
"Каток закрывается на технический перерыв до 20 часов", - не уставал повторять громкоговоритель, но мы упорно докатывали последние минуты. В итоге терпение администрации кончилось, и она выключила свет. "Ну что, еще куда-то идем? Вы как?" - Молчаливое согласие в глазах: "Пойдем куда угодно". Собравшись в кафе вокруг термоса и стаканчиков с чаем, мы как-то лениво думали, куда пойти дальше. "Вы решайте, а я пока почитаю". Ничего толком не решив, стартовали к метро. Столкнулись на улице с жуткой непрекращающейся метелью, которая летала в свете фонаря, как стая мошкары ("Так, значит, гулять мы не идем. Еще предложения?"), и, согласившись, что все это очень красиво, но хочется весны, побрели протаптывать дорожку в сугробах.
Посмеявшись над названиями фильмов, решили пойти в чудесный Киноцентр на Красной Пресне. По-моему, вся интрига фильма, на который нам удалось купить билеты, сводилась к тому, ударит ли в главного героя молния или нет. Кино было явно "не нагружено философией". Но, по большому счету, нам было все равно. Мы просмотрели все титры, попрощались с работниками зала и под вальс из фильма "Мой нежный и ласковый зверь", наконец, вышли.
Расходиться совсем не хотелось, но в девять часов вечера никуда кроме как по домам мы все же решили не ехать. Движения были как будто замедленные, слов почти не было слышно, только улыбки на лицах и благодарные взгляды. "В какую тебе сторону?" - "Мне все равно". "Ну вот, опять мы прощаемся…" - прозвучало совсем отчаянно и обреченно. Тепло обнять своих новых друзей, крепко-крепко, чтобы запомнить эти объятья. Договорились встретиться на восьмое марта. Еще две недели. Совсем немного. Две недели друг без друга. Две недели без горнолыжных курток, без шуток про плуг и бугель, этих улыбок, этих внимательных глаз.
оттого что подобно растенью
в чьей-то жизни чужой
мы становимся светом и тенью.
Две недели расставания. Две недели без рассыпчатых снежинок, без шороха снега под кантом, без новых рекордов в надевании лыжных ботинок, без слез в глазах от встречного ветра, без замерзших от металлических лыж и бугеля пальцев. Две недели друг без друга. И вот уже встреча. "Мы встретились как-то намного раньше, чем планировали". Это же превосходно! Давайте ни за что не изменять этой традиции!
Итак, мы решили, куда поедем, договорились не опаздывать и вели в аське обратный отсчет.
Сам день Х начался суматошно. К Маришке за коньками, на остановку в автобус, на станцию… в гигантскую очередь за билетами. С мыслью "Слава Богу у меня проездной" понимаю, что проездной остался в кармане пальто. В Москве на бегу кинуть деньги на телефон, заскочить в аптеку. Полчаса в запасе. Мало. Договаривались же быть вовремя, где моя ответственность?! Вниз по эскалатору, подгоняемая придуманным в голове выражением укора на лицах 12 ждущих меня человек. Думая, что опоздала, выпрыгиваю на платформу. Ровно половина. Фух… Эй, почему никого нет? Только какие-то ребята, разговаривающие с помощью жестов. Все что, уже ушли? Или я первая?!
Через пять минут хождения (по мукам) по платформе из-за спины слышу знакомый голос: "…а вы внимательнее смотрите по сторонам". Андрей, Оля и Павел, которого я не знаю. Чуть позже Алия и Лешка, Юля и Макс еще чуть позже уже на катке. "Вы почему не в горнолыжных куртках?" - "Я в горнолыжной куртке!"
Снова Лужники. И снова в конце февраля. Это становится традицией. Пара старых шуток про ботинки и коньки - и на лед. "Из подъезда и сразу в метель". Когда едешь против ветра, ощущение, что спускаешься по склону. Только маски не хватает, и слезы в заснеженных глазах мешают смотреть вперед. "Вы знаете, а я хочу в горы..." "Так, а теперь давай влево-вправо, перенося вес. И тормозить плугом". Обсудить то, о чем не договорили в аське, потом ехать молча, потому что от холода свело челюсть.
После крытого катка лед кажется очень жестким. Даже падать не хочется. В последние полчаса в ногах появляется уверенность (или это желание побыстрее согреться после теплого кафе?) и то самое "ощущенье беспечности, как скольженье по льду". Кто-то перестает описывать круги и учится в углу делать элементы фигурного катания, разрезая лезвием густо покрывший каток снег. Если прислушаться, звук похож на шорох канта по сухому уральскому склону.
"Каток закрывается на технический перерыв до 20 часов", - не уставал повторять громкоговоритель, но мы упорно докатывали последние минуты. В итоге терпение администрации кончилось, и она выключила свет. "Ну что, еще куда-то идем? Вы как?" - Молчаливое согласие в глазах: "Пойдем куда угодно". Собравшись в кафе вокруг термоса и стаканчиков с чаем, мы как-то лениво думали, куда пойти дальше. "Вы решайте, а я пока почитаю". Ничего толком не решив, стартовали к метро. Столкнулись на улице с жуткой непрекращающейся метелью, которая летала в свете фонаря, как стая мошкары ("Так, значит, гулять мы не идем. Еще предложения?"), и, согласившись, что все это очень красиво, но хочется весны, побрели протаптывать дорожку в сугробах.
Посмеявшись над названиями фильмов, решили пойти в чудесный Киноцентр на Красной Пресне. По-моему, вся интрига фильма, на который нам удалось купить билеты, сводилась к тому, ударит ли в главного героя молния или нет. Кино было явно "не нагружено философией". Но, по большому счету, нам было все равно. Мы просмотрели все титры, попрощались с работниками зала и под вальс из фильма "Мой нежный и ласковый зверь", наконец, вышли.
Расходиться совсем не хотелось, но в девять часов вечера никуда кроме как по домам мы все же решили не ехать. Движения были как будто замедленные, слов почти не было слышно, только улыбки на лицах и благодарные взгляды. "В какую тебе сторону?" - "Мне все равно". "Ну вот, опять мы прощаемся…" - прозвучало совсем отчаянно и обреченно. Тепло обнять своих новых друзей, крепко-крепко, чтобы запомнить эти объятья. Договорились встретиться на восьмое марта. Еще две недели. Совсем немного. Две недели друг без друга. Две недели без горнолыжных курток, без шуток про плуг и бугель, этих улыбок, этих внимательных глаз.