Конец света
Надежда стаскивает с натруженных рук пупырчатые перчатки и с усилием разгибается. Слава Богу, закончила все грядки, управилась. Спина и коленки затекли, а в лицо яростным зуммером ломятся одуревшие комары. Комары - вот настоящее зло! Какой дьявол их придумал? Вроде, всю жизнь по привычке в этом болоте от них отмахиваешься, а все равно бесят. Хорошо работать в благодатном, тихом сентябре, в брезжущим осенним солнцем исходе бабьего лета. Хорошо и в самом начале весны прибираться в замершем за зиму огороде, пока не проснулись нудные, зудящие паразиты. А вот май после цветения черемухи - одно мучение. Вроде, и красота, и благодать, и вся природа просыпается, а любоваться некогда. Скорее, скорее, вскопать, все потыкать, а то уж у соседей все перекопано и посажено, ты одна тянешься. А тут еще эти заедают.
Надежда похромала в дом, прихватив лейку и грабли. Устало размазывая тыльной стороной запястья напившихся кровососов по лбу под косынкой. В кармане старой огородной кофты беспрестанно тенькал телефон. «Хрен знает, как его отключать, - подумала Надежда. - Вот понаставили мне тут месенжеров! Делать ничего не можешь, всё что-то пиликает». Вымыв руки и стащив с седой головы комариный платок, села диван, вытянула ноги и вытащила из кармана треснутый смартфончик. Поднесла поближе к лицу, прищуриваясь. Ну, как всегда, в чат поселка написывают кому делать нечего. Надо хоть Наташку попросить поотключать тут чего-то.
Чат им завела дачница Людмила, она же и пишет больше других. Плохо ли, сидя дома замужем, чего им еще делать-то! Свет подключен, вода в доме, котел на газу, сиди да пиши в интернеты. Муж зарабатывает, в огороде пахать не надо, чтобы на всю зиму картошкой запастись. Хотя вот как так при троих-то детях.
- Опять свет на весь день отключили без предупреждения! - возмущается молодая Ирка, загадочная аватарка. - И интернет постоянно глючит с этим провайдером! Я между прочим онлайн работаю, и что я должна делать?
Ну, с этой понятно. Хотя что вот за моду взяли дома работать.
- То ли еще будет! - тут же втыкается Людмила. - Хоть бы кто лишний раз пожаловался. Звоните в Россети и оставляйте жалобы. Сколько это будет продолжаться? Я вот только машинку поставила, у меня двадцать пеленок каждый день.
Надежда вспоминает вдруг, как ходила с матерью в детстве на реку полоскать белье в проруби.
- При Сталине бы такого не было! - подает голос Евгений Александрович, идейный пенсионер с Дальней улицы.
- При Сталине бы вас всех давно расстреляли! - огрызается, видать, между делом дальнобойщик Мишка. - Радуйтесь, что страна поднимается с колен, это все временные трудности, а мы с мировым злом сражаемся и победим! На аватарке у Мишке красуется нерусский знак Зорро - Надя фильм такой в юности смотрела. И такую же загогулину на машину свою налепил, борец со злом.
- Кого вы победите, Михаил? - немедленно не смолчала Людмила. - Вы сначала нищету в своей собственной стране победите. А то многодетным семьям одно название что льготы. Не говорю уж про медицину, страшно к врачам ходить. А до пенсии мы с вами уж, наверное, и не доживем.
Да и пенсии-то той… - думает Надежда. Если б не огород… Разве только на детей надеяться, да как и надеяться, им самим тяжело.
На улице смеркалось, глаза слипались от усталости, за окном по улице проплыла Людмила, уткнувшаяся в телефон, одной рукой толкая коляску. Рядом семенили еще двое ребятишек и пара приблудных собак.
Не знаю, как эти их месенжеры отключать, - устало подумала Надя. Умела только сам телефон отключать нажатием кнопки. Телефон хрюкнул и замолчал. Надя сунула его под подушку и прилегла на диван, натягивая на себя старое байковое одеяло. - Полежу маненько, потом чайник поставлю… Глядишь, там и свет дадут. Глаза закрылись сами, сумерки постепенно сгустились в сумрак, фонари на улице не горели. Надя заснула.
***
Проснулась от шума мотора и яркого света фар, полоснувшего по окнам. Вздрогнула, затрясла головой, с перепугу не понимая, где она и сколько времени. Мотор заглох, хлопнула дверца, в окно застучали:
- Маам! Ты где?
Наташка.
- Доча, ты? - испуганно крикнула Надежда в открытую форточку.
- Ты дома? - Наташка уже топала на крыльце, открывая дверь и подсвечивая себе смартфоном. - Света-то так и нету? А что телефон у тебя не абонент? Мы уж думали случилось чего. Сашка сказал: съезди, успокойся.
- Да фиг его знает, этот телефон! Что-то все чирикает, чего ты мне этот чат поставила, не знаю, как отключить-то!-- Надя на ощупь пошарила под подушкой, - где он тут был-то...
- А, так звук надо убрать, -- с явным облегчением выдохнула Наташка. - А я уж испугалась.
Хрюкнув, телефон засветился, и Наташка, плюхнувшись на диван плотной попой и заправляя за ухо черную прядь, уткнулась в мессенджер. Голубоватый свет экрана призрачно освещал ее лицо в темноте.
- Там эта Людка все пишет да пишет, - оправдывалась Надежда, - я уж устала.
- Да я вижу! - отвечала дочь, колдуя в телефоне. - Бывает, важное что-то пишут. Когда свет дадут или животных прививать приедут. Сейчас все объявления в чатах. Вот и все, больше не пищит. А понаписали-то, гляди-ка!
- Пойдем на кухню чайник поставим, - полусонно предложила Надежда. - Сколько время-то? Я задремала было…
- Десять скоро, - отозвалась дочь. - Я, мам, ночую тогда уж, утром на работу поеду, только Сашке позвоню: - Алло. Да,все в порядке. Да, ночую. Лиза спит? Давай. Чмоки.
Мамин телефон засветился. Надо было и подсветку убрать.
***
- Никто не знает, когда свет дадут? - Тётя Катя с Верхней улицы.
- Я звонила в администрацию, говорят, авария на электросетях, чинят, ждите. - Светлана Игоревна, дачница.
- Мы уехали в город. - Людмила. - Невозможно с детьми сидеть без света. Наверняка какое-нибудь новое подключение планируют, чего-нибудь понастроить хотят. Опять нагрузка увеличится, и нам напряжения хватать не будет.
- Говорят, поля за Майданом продали, будут коммуникации тянуть, коттеджи строить. - Светлана Игоревна.
- Вот только их коттеджей нам тут и не хватало! - Тетя Катя. - Сколько лет жили - не тужили на своей земле!
- Екатерина Степановна, давно пора понять, что вашего здесь ничего нет! Мы живем в оккупированной стране, и прав у нас с вами ровно столько, сколько мы готовы отстаивать. Но мы, конечно же, не готовы.
Не спится Людмиле-то. Когда она детьми занимается, если вечно в телефоне? Тут с одной Лизой закрутишься.
«Завтра будет трудный бой. Помолитесь за православное воинство: Михаила, Олега, Андрея, Андрея, Александра...» - какая-то Ольга Ивановна. Не знаю таких, кто только в этих чатах не болтается.
- Хватит слать эти письма счастья! Неужели вы не видите, что это просто пропаганда для промывания мозгов!
Интересно, Людмила своих уже уложила или рядом бегают, пока она в чаты строчит?
- Наши ребята на фронте сражаются за наше будущее и будущее наших детей, пока вы тут в тылу в тепле и сытости сидите! Они защищают нашу страну! - О, Миша проснулся.
- Меня не надо ни от кого защищать. Мне бы лучше бесплатное питание в садике сделали. А фронта и тыла никакого нет, как и нет никакой войны. Ее никто не объявлял! - Людмила.
- Таким, как вы, не место в нашей стране! Бегите за бугор вместе с Галкиным! - зигует Михаил.
- Я смотрю, вы уже приватизировали страну, как и право на истину! - храбро фыркает аватарка Людмилы.
***
- Дочь, что там пишут-то? Свет дадут когда?
- Ничего толком не пишут, чего-то чинят. Про политику ругаются.
- Чего про нее ругаться-то. Как будто нас спросят.
- Да про войну, чай, эту пишут.
Помолчали. Синие мерцающие языки газа гладили и подсвечивали снизу подкопченное брюхо чайника, начинавшего потихоньку то ли булькать, то ли придушенно посвистывать.
- Сашку-то не забирают случайно?
- Да нет, пока тихо. Там, мам, говорят, контракт подписывают и платят хорошо. У Сашки знакомый с работы туда в командировки ездит, как на вахту. Денег заработает - и домой. Летом в окопах, зимой в автосервис устраивается.
- Не пойму я ничего. По телевизору говорят: убегают все от этой армии. В наше время все просто было: твой отец в армию пошел, весело, с песнями провожали, я его ждала, как положено, два года, письма писала. Приехал - поженились. А нынче не пойми что такое. На войну как на заработки ходят. Тьфу. Ну, и не надо вам таких заработков. Пусть лучше отец у ребенка будет. А правда, что ли, весь мир против нас пошел? - Надя сонно наливает дочери чаю и лезет наощупь в темный, мертвый холодильник за колбасой и сыром.
- Не знаю, мам. Мне не до этого. - Наташка отхлебывает горячего чаю, согревается и начинает задремывать. - У меня другие проблемы. У Лизы в садике выпускной был. По шесть тысяч собирали. На шарики и подарки воспитателям. А теперь вот в школу надо собирать… На вот, кстати, посмотри выпускной-то: Наташка достает из кармана смартфон,листнув пальцем, открывает видео, протягивает матери.
Тишина, только тихо пыхтит остывающий чайник да Надежда, весело смеясь, глядит в телефоне, как смешная маленькая внучка в пышном платьице читает стихи и кружится под садиковские песенки.
Наташке некомфортно в темноте. Хочется спокойно расстелиться, умыться, но вместо этого она наощупь бредет в залу, плюхается на диван, с которого встала мать, и кое-как стащив с себя джинсы, закатывается под байковое одеяло.
- Никогда раньше так надолго свет не отрубали, - бормочет Наташка. - Да еще без предупреждения. Пишут, везде какие-то аварии, катаклизмы... - Диван пахнет мягкой пылью, детством и уютом. - Правда, говорят, что ли, скоро конец света…
Надежда задумывается. Молча глядит в бархатную темноту первозданной ночи. Не светят уличные фонари, не гудят провода, не журчит холодильник, кажется, будто во всем мире кончились все лишние звуки и блики, и стало слышно дыхание Бога, долгие трели соловьев да легкий шум начинающегося дождя. Вот и хорошо, польет все грядки, будем с морковкой, с картошкой, с редиской, с кабачками…
Телефон Надежды светится и выкидывает сообщение: «Люди! Перешлите это всем своим знакомым! Известный прорицатель из Греции предупреждает: покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное! К нашей Земле приближается грозная планета Нибиру!..»
За окном шелестит майский дождь и подрастает трава. Комары притихли.
Надежда похромала в дом, прихватив лейку и грабли. Устало размазывая тыльной стороной запястья напившихся кровососов по лбу под косынкой. В кармане старой огородной кофты беспрестанно тенькал телефон. «Хрен знает, как его отключать, - подумала Надежда. - Вот понаставили мне тут месенжеров! Делать ничего не можешь, всё что-то пиликает». Вымыв руки и стащив с седой головы комариный платок, села диван, вытянула ноги и вытащила из кармана треснутый смартфончик. Поднесла поближе к лицу, прищуриваясь. Ну, как всегда, в чат поселка написывают кому делать нечего. Надо хоть Наташку попросить поотключать тут чего-то.
Чат им завела дачница Людмила, она же и пишет больше других. Плохо ли, сидя дома замужем, чего им еще делать-то! Свет подключен, вода в доме, котел на газу, сиди да пиши в интернеты. Муж зарабатывает, в огороде пахать не надо, чтобы на всю зиму картошкой запастись. Хотя вот как так при троих-то детях.
- Опять свет на весь день отключили без предупреждения! - возмущается молодая Ирка, загадочная аватарка. - И интернет постоянно глючит с этим провайдером! Я между прочим онлайн работаю, и что я должна делать?
Ну, с этой понятно. Хотя что вот за моду взяли дома работать.
- То ли еще будет! - тут же втыкается Людмила. - Хоть бы кто лишний раз пожаловался. Звоните в Россети и оставляйте жалобы. Сколько это будет продолжаться? Я вот только машинку поставила, у меня двадцать пеленок каждый день.
Надежда вспоминает вдруг, как ходила с матерью в детстве на реку полоскать белье в проруби.
- При Сталине бы такого не было! - подает голос Евгений Александрович, идейный пенсионер с Дальней улицы.
- При Сталине бы вас всех давно расстреляли! - огрызается, видать, между делом дальнобойщик Мишка. - Радуйтесь, что страна поднимается с колен, это все временные трудности, а мы с мировым злом сражаемся и победим! На аватарке у Мишке красуется нерусский знак Зорро - Надя фильм такой в юности смотрела. И такую же загогулину на машину свою налепил, борец со злом.
- Кого вы победите, Михаил? - немедленно не смолчала Людмила. - Вы сначала нищету в своей собственной стране победите. А то многодетным семьям одно название что льготы. Не говорю уж про медицину, страшно к врачам ходить. А до пенсии мы с вами уж, наверное, и не доживем.
Да и пенсии-то той… - думает Надежда. Если б не огород… Разве только на детей надеяться, да как и надеяться, им самим тяжело.
На улице смеркалось, глаза слипались от усталости, за окном по улице проплыла Людмила, уткнувшаяся в телефон, одной рукой толкая коляску. Рядом семенили еще двое ребятишек и пара приблудных собак.
Не знаю, как эти их месенжеры отключать, - устало подумала Надя. Умела только сам телефон отключать нажатием кнопки. Телефон хрюкнул и замолчал. Надя сунула его под подушку и прилегла на диван, натягивая на себя старое байковое одеяло. - Полежу маненько, потом чайник поставлю… Глядишь, там и свет дадут. Глаза закрылись сами, сумерки постепенно сгустились в сумрак, фонари на улице не горели. Надя заснула.
***
Проснулась от шума мотора и яркого света фар, полоснувшего по окнам. Вздрогнула, затрясла головой, с перепугу не понимая, где она и сколько времени. Мотор заглох, хлопнула дверца, в окно застучали:
- Маам! Ты где?
Наташка.
- Доча, ты? - испуганно крикнула Надежда в открытую форточку.
- Ты дома? - Наташка уже топала на крыльце, открывая дверь и подсвечивая себе смартфоном. - Света-то так и нету? А что телефон у тебя не абонент? Мы уж думали случилось чего. Сашка сказал: съезди, успокойся.
- Да фиг его знает, этот телефон! Что-то все чирикает, чего ты мне этот чат поставила, не знаю, как отключить-то!-- Надя на ощупь пошарила под подушкой, - где он тут был-то...
- А, так звук надо убрать, -- с явным облегчением выдохнула Наташка. - А я уж испугалась.
Хрюкнув, телефон засветился, и Наташка, плюхнувшись на диван плотной попой и заправляя за ухо черную прядь, уткнулась в мессенджер. Голубоватый свет экрана призрачно освещал ее лицо в темноте.
- Там эта Людка все пишет да пишет, - оправдывалась Надежда, - я уж устала.
- Да я вижу! - отвечала дочь, колдуя в телефоне. - Бывает, важное что-то пишут. Когда свет дадут или животных прививать приедут. Сейчас все объявления в чатах. Вот и все, больше не пищит. А понаписали-то, гляди-ка!
- Пойдем на кухню чайник поставим, - полусонно предложила Надежда. - Сколько время-то? Я задремала было…
- Десять скоро, - отозвалась дочь. - Я, мам, ночую тогда уж, утром на работу поеду, только Сашке позвоню: - Алло. Да,все в порядке. Да, ночую. Лиза спит? Давай. Чмоки.
Мамин телефон засветился. Надо было и подсветку убрать.
***
- Никто не знает, когда свет дадут? - Тётя Катя с Верхней улицы.
- Я звонила в администрацию, говорят, авария на электросетях, чинят, ждите. - Светлана Игоревна, дачница.
- Мы уехали в город. - Людмила. - Невозможно с детьми сидеть без света. Наверняка какое-нибудь новое подключение планируют, чего-нибудь понастроить хотят. Опять нагрузка увеличится, и нам напряжения хватать не будет.
- Говорят, поля за Майданом продали, будут коммуникации тянуть, коттеджи строить. - Светлана Игоревна.
- Вот только их коттеджей нам тут и не хватало! - Тетя Катя. - Сколько лет жили - не тужили на своей земле!
- Екатерина Степановна, давно пора понять, что вашего здесь ничего нет! Мы живем в оккупированной стране, и прав у нас с вами ровно столько, сколько мы готовы отстаивать. Но мы, конечно же, не готовы.
Не спится Людмиле-то. Когда она детьми занимается, если вечно в телефоне? Тут с одной Лизой закрутишься.
«Завтра будет трудный бой. Помолитесь за православное воинство: Михаила, Олега, Андрея, Андрея, Александра...» - какая-то Ольга Ивановна. Не знаю таких, кто только в этих чатах не болтается.
- Хватит слать эти письма счастья! Неужели вы не видите, что это просто пропаганда для промывания мозгов!
Интересно, Людмила своих уже уложила или рядом бегают, пока она в чаты строчит?
- Наши ребята на фронте сражаются за наше будущее и будущее наших детей, пока вы тут в тылу в тепле и сытости сидите! Они защищают нашу страну! - О, Миша проснулся.
- Меня не надо ни от кого защищать. Мне бы лучше бесплатное питание в садике сделали. А фронта и тыла никакого нет, как и нет никакой войны. Ее никто не объявлял! - Людмила.
- Таким, как вы, не место в нашей стране! Бегите за бугор вместе с Галкиным! - зигует Михаил.
- Я смотрю, вы уже приватизировали страну, как и право на истину! - храбро фыркает аватарка Людмилы.
***
- Дочь, что там пишут-то? Свет дадут когда?
- Ничего толком не пишут, чего-то чинят. Про политику ругаются.
- Чего про нее ругаться-то. Как будто нас спросят.
- Да про войну, чай, эту пишут.
Помолчали. Синие мерцающие языки газа гладили и подсвечивали снизу подкопченное брюхо чайника, начинавшего потихоньку то ли булькать, то ли придушенно посвистывать.
- Сашку-то не забирают случайно?
- Да нет, пока тихо. Там, мам, говорят, контракт подписывают и платят хорошо. У Сашки знакомый с работы туда в командировки ездит, как на вахту. Денег заработает - и домой. Летом в окопах, зимой в автосервис устраивается.
- Не пойму я ничего. По телевизору говорят: убегают все от этой армии. В наше время все просто было: твой отец в армию пошел, весело, с песнями провожали, я его ждала, как положено, два года, письма писала. Приехал - поженились. А нынче не пойми что такое. На войну как на заработки ходят. Тьфу. Ну, и не надо вам таких заработков. Пусть лучше отец у ребенка будет. А правда, что ли, весь мир против нас пошел? - Надя сонно наливает дочери чаю и лезет наощупь в темный, мертвый холодильник за колбасой и сыром.
- Не знаю, мам. Мне не до этого. - Наташка отхлебывает горячего чаю, согревается и начинает задремывать. - У меня другие проблемы. У Лизы в садике выпускной был. По шесть тысяч собирали. На шарики и подарки воспитателям. А теперь вот в школу надо собирать… На вот, кстати, посмотри выпускной-то: Наташка достает из кармана смартфон,листнув пальцем, открывает видео, протягивает матери.
Тишина, только тихо пыхтит остывающий чайник да Надежда, весело смеясь, глядит в телефоне, как смешная маленькая внучка в пышном платьице читает стихи и кружится под садиковские песенки.
Наташке некомфортно в темноте. Хочется спокойно расстелиться, умыться, но вместо этого она наощупь бредет в залу, плюхается на диван, с которого встала мать, и кое-как стащив с себя джинсы, закатывается под байковое одеяло.
- Никогда раньше так надолго свет не отрубали, - бормочет Наташка. - Да еще без предупреждения. Пишут, везде какие-то аварии, катаклизмы... - Диван пахнет мягкой пылью, детством и уютом. - Правда, говорят, что ли, скоро конец света…
Надежда задумывается. Молча глядит в бархатную темноту первозданной ночи. Не светят уличные фонари, не гудят провода, не журчит холодильник, кажется, будто во всем мире кончились все лишние звуки и блики, и стало слышно дыхание Бога, долгие трели соловьев да легкий шум начинающегося дождя. Вот и хорошо, польет все грядки, будем с морковкой, с картошкой, с редиской, с кабачками…
Телефон Надежды светится и выкидывает сообщение: «Люди! Перешлите это всем своим знакомым! Известный прорицатель из Греции предупреждает: покайтесь, ибо приблизилось Царствие Небесное! К нашей Земле приближается грозная планета Нибиру!..»
За окном шелестит майский дождь и подрастает трава. Комары притихли.