Встреча в трамвае
Раиса уже с полчаса тряслась от холода на продуваемой со всех сторон остановке в ожидании своего трамвая. Тот, зараза, всё не шёл. Наконец рельсы завибрировали и к остановке подкатил, цокая изношенными дисками, грязный трамвай с запотевшими стёклами.
Раиса спешно забралась внутрь, собираясь устроиться на передних сиденьях, где было теплее, но тут же передумала, разглядев, а больше расслышав знакомый голос, доносившийся как раз с той стороны.
Она тихонько, пока ее не заметил носитель приятного баритона, развернулась и улизнула в другой конец трамвая, пристроившись в самом темном углу. Для верности ещё и капюшон пониже натянула.
Минут пять Раиса пыталась представить себя камбалой, расплющенной под толстым слоем воды, не пропускающим звуки. Она всегда так делала, когда начальница, брызгая слюной, визжала над ее чертежами.
- Странно, - подумала Раиса, - почему-то эффект камбалы на мужской тембр не накладывается.
Тем временем, назойливый голос доходчиво и в красках оповещал общественность о превратностях судьбы его обладателя. Народ внимал. Раиса же текст монолога знала наизусть со всеми его модификациями и ежедневными правками.
Она его слышала последние три недели из всех чайников архитекторского бюро, в котором трудилась вместе с Андреем, тем самым обладателем баритона, что сейчас не давал задремать горстке припозднившихся пассажиров.
- И прикинь чё! Эта дура… - на очередном повторе заезженной фразы Раиса опять попыталась стать камбалой и опять не преуспела.
Три недели назад от Андрея ушла жена и подала на развод, в сей же час став «этой дурой». Кем она была раньше, история умалчивает. До развода Андрей, приятный во всех отношениях мужчина лет тридцати, про семью не рассказывал.
- А сегодня эта дура! Прикинь да! Звонит мне и говорит, мол я забыла у тебя на антресолях свои сапоги. И типа я должен ей их отдать. Она видите ли мёрзнет и сама их покупала. Прикинь да? - тряс за плечо своего случайного попутчика Андрей, пытаясь донести до того всю суть женской подлости.
- А я ей такой отвечаю, да пошла ты в жопу со своими сапогами, я их лучше выкину, чем тебе отдам! - негодовал Андрей, отирая вспотевший лоб.
- Сама она их покупала, аха щас! - передохнув пару секунд, продолжил страдалец, - два года назад всю плешь мне проела, что ей ходить не в чем, а потом пошла и половину своей зарплаты на те сапоги истратила, дура! А мне на зимнюю резину денег не хватило, пришлось у мамани занимать.
- А прикинь да, как щас эта дура обломится! - вдруг вспомнил приятное Андрей, - я машину-то когда покупал, на маманю ее оформил. Как знал, что бабам верить нельзя.
- И пусть ещё радуется, что я ей дочку оставляю. Захотел бы, враз отсудил. Она бы мне, дура эта, ещё и алименты платила, - пихал в плечо молчаливого соседа, разошедшийся от собственной щедрости Андрей.
- И прикинь, чё ещё! - не унимался брошенный муж, - эта дура когда барахло своё убогое собирала, подружку свою приволокла, такую же дуру. Чтоб та ей помогла, типа.
- Она думала, что кроме трусов своих и дочкиных сможет забрать еще чёта. Типа, свою половину совместно нажитого, - возмущался женскому коварству Андрей, - аха, щас!
- Пол мешка сахара эта дура у меня получила. Я специально на весах отвесил десять кило, чтоб ровно половину отдать. Пусть потом только попробует сказать, что не поровну разделил, - рубил воздух ладонью мужчина, одетый в добротное пальто.
- И ведь эта дура жила, как у Христа за пазухой. На всем готовом. Квартира, мебель, посуда, даже ложки покупать ей не надо было. От бабки моей всё досталось, - с гордостью доложился Андрей и продолжил о наболевшем, - одно требование было - зарплату отдавай и живи, как королева.
Раиса уже сто раз пожалела, что залезла в этот чертов трамвай. Она как-то даже рванула к выходу, но перспектива проторчать ещё полчаса в ожидании следующего трамвая вернула её на место. Ну и к тому же, когда-то этот страдалец вылезет наконец.
- Так эта дура… - не унимался Андрей.
Но тут трамвай стал тормозить, подъезжая к остановке и его попутчик со взбитым постоянными тычками плечом поднялся, собираясь выходить.
- А сколько, говоришь, вы вместе прожили? - спросил он, с трудом протискиваясь мимо основательно сидящего Андрея.
- Пять лет мы с этой дурой прожили, - не то с гордость, не то с сожалением ответил Андрей и собрался было что-то ещё добавить, но его перебил все тот же попутчик.
- И правда дура твоя жена, - глядя Андрею в глаза констатировал он, - пять лет такого мудака терпеть может только полная дура.
Под дикое ржание всех зрителей этого бенефиса артист массовки покинул сцену. Двери закрылись и трамвай поехал дальше, дребезжа и цокая на поворотах.