Обидно за Булочникова
Творческий дуэт lysyi_valenok & gnomomamochka представляет:
«Пророков нет в Отечестве своём,
Да и в других Отечествах негусто...»
В.С. Высоцкий
Всё началось в Вене. В той самой, где вальс и стулья с гнутыми спинками...
Но мы сейчас не про мебель и дискотеку, а за медицину и Венский медицинский университет 1365 года учреждения, в частности. Ну и заодно, об университетской клинике при нем, 1784 года открытия.
В той клинике последовательно служило полчище великих докторов и Фрейд там не был замыкающим. А в 1846 году с неё начал свою карьеру ещё никому неизвестный, но упрямый и как выяснилось позже, чрезвычайно одаренный ординатор Игнац Филлип Земмельвейс. Это был очень сообразительный серб (брат славянин по папе) и дотошный немец (истинный ариец по маме).
Игнац Филлип Земмельвейс, он же Игнат Филиппович Булочников (в вольной транскрипции славянского вокабуляра) был приставлен, в том числе, к процессу родовспоможения и всяко старался, чтоб бабы в родах и после них, мёрли реже. Бабы тоже этого хотели, но каждая пятая - таки отправлялась на следующий уровень.
Классической версией скоропостижной смерти считалась родильная горячка (для справки: в то время, родильной горячкой называли любое воспаление родовых путей, возникшее после родов по причине, ВНИМАНИЕ: эмоционального потрясения в родах, скопившейся и «слежавшейся» менструальной крови и даже инфицированной спермы). Ой, чуть главную причину не упустили - «так угодно господу»!
Вот эту горячку и вписывали в свидетельство о смерти роженицы.
Однако, наш Игнат Филиппович был против такого диагноза и упрямо пытался выяснить истинные причины катастрофичного убытка населения.
Собрав статистику и проведя аналитический обзор, он вычислил, что падёж мамочек набирает максимальное количество очков в том отделении, где врачам помогали студенты-медики.
Как показало дальнейшее расследование упрямого Игната Филипповича, студенты, вволю напрепарировавшись трупов в анатомическом театре, не сменив одежды и поплевав, чистоты ради, на руки, шли в родильный зал (здравствуй синегнойка и добро пожаловать дифтерийная палочка).
Конечно, всё это стало ясно не сразу.
Доктор Булочников (Земмельвейс по ихнему) проделал тщательную и кропотливую работу. Он сравнивал условия родов в тех клиниках, где заболеваемость и смертность от родильной горячки была высока, с теми, где она была значительно ниже.
Игнат Филиппович высчитывал буквально все параметры, начиная от сравнительного устройства вентиляции и заканчивая положением рожениц в родах (угол наклона спинки и высота задранных ног тоже была учтена).
Теорию «эмоционального потрясения» он проверил экспериментальным методом, для чего пригласил священника, который каждый день с колоколом обходил палаты и соборовал умирающих. Лежащие на соседних койках женщины были в ужасе, однако на смертность это никак не повлияло.
Единственным совпадением с высокой смертностью рожениц оказалось присутствие неподалеку патологоанатомического отделения, в котором студенты проводили вскрытия.
Для подтверждения собственной теории, доктор Булочников (Земмельвейс) заставил засранцев студентов и прочий обслуживающий персонал, мыть руки в растворе хлорной извести со щёточкой и дезинфицировать все инструменты по пятнадцать минут, прежде, чем подойти к женщине. А осматривать роженицу, разрешалось только спустя сутки после работы в морге, не ранее!
Смертность, естественно, снизилась с 18% до 1%!
Думаете, кто-то обрадовался или заценил? Ну уж нет! Начальство занервничало (невозможно же признать, что оно прошляпило столько смертей только из-за немытых рук), а медперсонал заголосил, что у него кожа на ручках портится и вообще, дисциплина бесит, а руки мыть нужно не до гинекологического осмотра, а после, «как наши деды мыли и их деды от Адама».
Одним из главных оппозиционеров Игната Филипповича стал его прямой руководитель - профессор Клейн. Он уже собирался выходить на почётную пенсию с повышенным бонусом, а тут этот, со своим открытием и критикой устоявшейся традиции плевать на руки перед обходом.
Собрав вокруг себя партию таких же старпёров-консерваторов, он устроил Булочникову железный занавес, бойкот и западный фронт.
Игнат Филиппович не стал играть по их правилам и ждать принудительной дисквалификации. Забрав в отделе кадров трудовую книжку, он уехал в венгерский Будапешт и открыл там частную практику. А заодно, подал заявление в больницу Святого Роха с предложением занять неоплачиваемый пост главного акушера.
Там ситуация была настолько хреновой, что администрация просто не могла отказаться: треть поступивших рожениц умирала от родильной горячки. 21 мая 1851 года он был утверждён в должности и проработал до июля 1855-го, добившись небывалого прежде снижения смертности - до 0,85 %.
Думаете, кто-то обрадовался или заценил? Ну уж нет! Только не старпёры от медицины, привыкшие курить сигары, стряхивая пепел на пузо рожающей бабы. Они объединились и продолжили работать над своей теорией о вреде чистых рук и пользе засаленных пиджаков, ну и заодно, над стратегией уничтожения репутации независимого доктора Булочникова.
В ответ, Игнат Филиппович разослал поздравительные открытки коллегам, в которых открытым текстом и непечатными словами поздравил их с продуктивным убийством рожениц.
Научно-медицинское общество обиделось и единогласным решением определило у Булочникова (Земмельвейса) прогрессирующую шизофрению и прочие расстройства мозговой деятельности. Для подтверждения своего диагноза, они организовали ему «психиатрический» консилиум из хирурга и двух терапевтов, который рекомендовал венскую больницу для душевнобольных. Куда его скоренько и прописали.
Через две недели усиленного психиатрического лечения, 13 августа 1865 года, в возрасте неполных сорока семи лет, Игнат Филиппович скончался.
Психиатрия, в ту пору, считала лучшим способом излечения психбольного - крепко приложенное к пациенту физическое воздействие и лоботомию. Так вот! Есть обоснованное предположение, что недовольного принуждением доктора просто насмерть забили санитары.
И теперь вы знаете, откуда пошла школа принудительного психиатрического лечения в СССР.
После смерти Игната Филипповича его труды по асептике и дезинфекции были преданы остракизму и анафеме. А венгерские и австрийские бабы принялись помирать в прежнем порядке по уважительным на то причинам, типа, миазмов и воли бога.
И только через восемнадцать лет вспомнили о гигиене. Джосеф Листер вдохнул вторую жизнь в асептику и дезинфекцию в клиниках. Жизнь миллионов пациентов наконец-то была спасена.
P.S. Современное австрийское общество очень извинялось за индивидуальный подход к жизни доктора Игнаца Филлипа Земмельвейса и в 2008 году чеканило именную золотую монету весом в десять грамм, номиналом пятьдесят евро и тиражом в пятьдесят тысяч экземпляров.
