Аутлуков и странные сны
- Куда это ты, Андрей, ни свет ни срамши собрался? - Вышла на крыльцо дородная баба с вёдрами. - Чай, вчера никуда не собирался...
- В Агаповку я поеду, Наталия, к куму Федоту. Посоветоваться мне с ним надо. Он человек культурный, семинарию окончил, мож, чё подскажет. Чай, в родстве состоим.
- А что случилось-то, Андрюш? - Забеспокоилась баба.
- Да, так, вроде, ничего и не случилось. Сны мучают...
- Плохие сны?
- Да, не то, чтобы плохие... Непонятные. Какую ночь уже.
- Ну да, езжай. Погоди, я отцу Федоту яичек свежих заверну. Да, и бутыль возьми - керосину в Агаповке купишь. А то, ли, с тобою прокатиться?
- А поехали, день, вроде, хороший обещается, сейчас соломки побольше в телегу кину, чтоб тебе помягче сидеть было...
_______________________________________________________________________
К полудню были в Агаповке в доме отца Федота. Попадья разволновалась, забегала, стараясь угодить дорогим гостям, накормить повкуснее. А чуть погодя и сам хозяин явился. Сели за стол, поели ухи, расстегаев, запили густым пьянящим квасом. Обсудили родственников, знакомых, знакомых родственников и родственников знакомых. Наконец, когда не осталось уже никого о ком не справились бы и о ком бы не рассказали друг другу, Андрей произнес:
- Я, собственно, кум, к тебе за советом. Помоги уж по родственному, по Аутлуковски.
- Ну, чем могу - помогу. Что тебя тревожит, кум?
- Сны мне, кум, снятся странные. Прелесть какая-то бесовская. Оно не то, чтобы ужасы какие, али, там, кошмары, а, смутное что-то. Непонятное. Думаю, покаяться мне, кум, надо, али, епитимью какую от тебя получить. Помоги по свойски, а?
- А что за сны - то?
- Дык, понимаешь, странные какие-то сны. Сниться мне светлая горница. Посреди стол. Хороший такой стол, городской, полированный, а на столе шкатулка. Такая плоская и черная. И вот, слышь, открываю я ту шкатулку, а у неё на крышке внутре стекло, а в самой шкатулке кубики с буквами и цифрами. Открываю я, значится, шкатулку, а стекло там и загорается синим светом, словно его изнутри керосином подсвечивают. Но, там подсвечивать негде - крышка-то едва в палец, не то что керосинка - свеча не всякая влезет.
Андрей потер переносицу и продолжил:
- И, вот, ну, ты понимашь, на этом самом стекле вопрос загорается, дескать, "виднось"? И я, понимашь, специальную пимпочку - кубик нажимаю с надписью "унутрь", что, мол, да, вижу. И, ведь, знаю во сне что делать, куда нажимать. И начинается на этом стекле кружение, появляется небо, словно в окно смотришь, а потом поверх этого неба появляются квадратики с картинками. И, вот, нажимаю я любой квадратик и начинается прям прелесть какая-то. Один квадратик есть с надписью "куркулятор". Понимашь, как счёты, только вот, даже и объяснить не могу чем отличается - вообще на счёты не похоже. И, ведь, считает сам, зараза. Много раз я его пробовал - ни разу не ошибся. А есть квадратики с книгами всякими. Нажимаешь его и появляются буквы, только всё это не на бумаге, а на вот этом самом стекле на крышке шкатулки. И, если какой книги не найдешь, то, можно написать название и она тотчас на этом стекле появится.
- Чудно... - Протянула попадья.
- А ещё такие квадратики есть, нажимаешь, а там в окне представление появляется. Понимашь, словно в бане в окно подсматриваешь - голые бабы и мужики, и что, стервецы, вытворяют, аж сказать противно. А иной раз тигры. Вот, как живые, понимашь. Словно сидишь в лесу под кустом, и вот они, рядом.
- Так ты за баб голых покаяться хочешь?
- Да нет, то есть, и за них тоже, но, ещё ругаюсь непотребно, бывает во сне, когда нажимаю какой квадратик, а он долго не открывается. И, ведь, знаю, что ругаться грех, понимаю, что не на что ругаться, ведь, понимашь, сон это и видимость одна, а, ругаюсь. А утром просыпаюсь весь в расстроенных чувствах и смущении. Помоги, кум. Наложи на меня епетимью, али окропи там, как у вас принято, а, только не могу больше - как ночь, так оказываюсь я перед этой проклятой шкатулкой и целую ночь все гляжу на тигров и книги читаю и на куркуляторе считаю.
- Ах ты, напасть какая. - Пробормотала Наталия. - И, ведь, всё в себе, Федот, держит. Страдает, но, до последнева молчал.
- А ещё, слышь, эта шкатулка может людей показывать из разных мест. Можно видеть человека и говорить с ним, а он, оказывается, на самом деле может быть и не рядом совсем, а, где-нибудь, в Великопетровке, а то и в самом Санктпитербурге! Актёрка с Санктпитербурху ко мне в друзья записалась, понимашь. И персидский посланник. И всё пишут мне и картины разные показывают из своих мест. Дескать, понимашь, смотри, Аутлуков, какие у нас места красивые и ничего нам от тебя не надо, а только посмотри и ликуй вместе с нами. Совсем я, кум Федот, смущен умом. Боюсь, как бы не бесы меня прельстили.
- Пойдем со мной, Андрей. - Поднимаясь из за стола позвал отец Федот. - Покажу чего.
Вышли из дома, обошли его и поднялись по шаткой приставной лестнице на чердак. Там отец Федот извлек откуда-то из-под связок сушеной ромашки плоский деревянный ларец.
- Оно?
- Ух ты, отче, оно! - Поднял крышку и увидел на внутренней её стороне зеркало с написанным на нём словом "виднось" и ряды кубиков с буквами, аккуратно вырезанные резцом в доске. - Только я во сне черный видел.
- Так, то во сне. А я, вот, наяву пытался такой же сделать - не работает. Сколько не нажимай кубик "унутрь" - ничего не происходит. Одна радость, хоть во сне иногда посмотреть, какие картины покажет персидский посланник и санктпитербурхская актёрка.
- В Агаповку я поеду, Наталия, к куму Федоту. Посоветоваться мне с ним надо. Он человек культурный, семинарию окончил, мож, чё подскажет. Чай, в родстве состоим.
- А что случилось-то, Андрюш? - Забеспокоилась баба.
- Да, так, вроде, ничего и не случилось. Сны мучают...
- Плохие сны?
- Да, не то, чтобы плохие... Непонятные. Какую ночь уже.
- Ну да, езжай. Погоди, я отцу Федоту яичек свежих заверну. Да, и бутыль возьми - керосину в Агаповке купишь. А то, ли, с тобою прокатиться?
- А поехали, день, вроде, хороший обещается, сейчас соломки побольше в телегу кину, чтоб тебе помягче сидеть было...
_______________________________________________________________________
К полудню были в Агаповке в доме отца Федота. Попадья разволновалась, забегала, стараясь угодить дорогим гостям, накормить повкуснее. А чуть погодя и сам хозяин явился. Сели за стол, поели ухи, расстегаев, запили густым пьянящим квасом. Обсудили родственников, знакомых, знакомых родственников и родственников знакомых. Наконец, когда не осталось уже никого о ком не справились бы и о ком бы не рассказали друг другу, Андрей произнес:
- Я, собственно, кум, к тебе за советом. Помоги уж по родственному, по Аутлуковски.
- Ну, чем могу - помогу. Что тебя тревожит, кум?
- Сны мне, кум, снятся странные. Прелесть какая-то бесовская. Оно не то, чтобы ужасы какие, али, там, кошмары, а, смутное что-то. Непонятное. Думаю, покаяться мне, кум, надо, али, епитимью какую от тебя получить. Помоги по свойски, а?
- А что за сны - то?
- Дык, понимаешь, странные какие-то сны. Сниться мне светлая горница. Посреди стол. Хороший такой стол, городской, полированный, а на столе шкатулка. Такая плоская и черная. И вот, слышь, открываю я ту шкатулку, а у неё на крышке внутре стекло, а в самой шкатулке кубики с буквами и цифрами. Открываю я, значится, шкатулку, а стекло там и загорается синим светом, словно его изнутри керосином подсвечивают. Но, там подсвечивать негде - крышка-то едва в палец, не то что керосинка - свеча не всякая влезет.
Андрей потер переносицу и продолжил:
- И, вот, ну, ты понимашь, на этом самом стекле вопрос загорается, дескать, "виднось"? И я, понимашь, специальную пимпочку - кубик нажимаю с надписью "унутрь", что, мол, да, вижу. И, ведь, знаю во сне что делать, куда нажимать. И начинается на этом стекле кружение, появляется небо, словно в окно смотришь, а потом поверх этого неба появляются квадратики с картинками. И, вот, нажимаю я любой квадратик и начинается прям прелесть какая-то. Один квадратик есть с надписью "куркулятор". Понимашь, как счёты, только вот, даже и объяснить не могу чем отличается - вообще на счёты не похоже. И, ведь, считает сам, зараза. Много раз я его пробовал - ни разу не ошибся. А есть квадратики с книгами всякими. Нажимаешь его и появляются буквы, только всё это не на бумаге, а на вот этом самом стекле на крышке шкатулки. И, если какой книги не найдешь, то, можно написать название и она тотчас на этом стекле появится.
- Чудно... - Протянула попадья.
- А ещё такие квадратики есть, нажимаешь, а там в окне представление появляется. Понимашь, словно в бане в окно подсматриваешь - голые бабы и мужики, и что, стервецы, вытворяют, аж сказать противно. А иной раз тигры. Вот, как живые, понимашь. Словно сидишь в лесу под кустом, и вот они, рядом.
- Так ты за баб голых покаяться хочешь?
- Да нет, то есть, и за них тоже, но, ещё ругаюсь непотребно, бывает во сне, когда нажимаю какой квадратик, а он долго не открывается. И, ведь, знаю, что ругаться грех, понимаю, что не на что ругаться, ведь, понимашь, сон это и видимость одна, а, ругаюсь. А утром просыпаюсь весь в расстроенных чувствах и смущении. Помоги, кум. Наложи на меня епетимью, али окропи там, как у вас принято, а, только не могу больше - как ночь, так оказываюсь я перед этой проклятой шкатулкой и целую ночь все гляжу на тигров и книги читаю и на куркуляторе считаю.
- Ах ты, напасть какая. - Пробормотала Наталия. - И, ведь, всё в себе, Федот, держит. Страдает, но, до последнева молчал.
- А ещё, слышь, эта шкатулка может людей показывать из разных мест. Можно видеть человека и говорить с ним, а он, оказывается, на самом деле может быть и не рядом совсем, а, где-нибудь, в Великопетровке, а то и в самом Санктпитербурге! Актёрка с Санктпитербурху ко мне в друзья записалась, понимашь. И персидский посланник. И всё пишут мне и картины разные показывают из своих мест. Дескать, понимашь, смотри, Аутлуков, какие у нас места красивые и ничего нам от тебя не надо, а только посмотри и ликуй вместе с нами. Совсем я, кум Федот, смущен умом. Боюсь, как бы не бесы меня прельстили.
- Пойдем со мной, Андрей. - Поднимаясь из за стола позвал отец Федот. - Покажу чего.
Вышли из дома, обошли его и поднялись по шаткой приставной лестнице на чердак. Там отец Федот извлек откуда-то из-под связок сушеной ромашки плоский деревянный ларец.
- Оно?
- Ух ты, отче, оно! - Поднял крышку и увидел на внутренней её стороне зеркало с написанным на нём словом "виднось" и ряды кубиков с буквами, аккуратно вырезанные резцом в доске. - Только я во сне черный видел.
- Так, то во сне. А я, вот, наяву пытался такой же сделать - не работает. Сколько не нажимай кубик "унутрь" - ничего не происходит. Одна радость, хоть во сне иногда посмотреть, какие картины покажет персидский посланник и санктпитербурхская актёрка.