Саммари про себя
Часто мне кажется, что я попала на нашу планету по ошибке.
Что где-то далеко-далеко в Галактике есть моя, родная планета. Где я такая же, как все. Где все такие же, как я: системные, дотошные, занудливые - в самом прекрасном смысле этого слова.
Там нет двусмысленности, подрейтузных игр и сложных социальных ролей, на моей родной планете все просто и понятно. Люди в глаза говорят друг другу о своих истинных желаниях и намерениях. Смеются, когда радостно и печалятся, когда в душе грустинка.
В моей жизни все происходит в каком-то избытке, гипертрофированности событий, чувств и эмоций. Знаете, в каждой садиковской группе, в каждом школьном классе обычно есть такой ребенок-неувязок, с которым постоянно что-то происходит и который у всех на виду.
В начальной школе у нас на переменках было такое развлечение: встать в классе в проход между партами, опереться руками о столешницы и раскачивать ногами вперед-назад. Практиковали это все, но почему-то именно у меня с ноги слетела грязная туфля и приземлилась на стол учительницы, прямо перед ее носом - в этот момент учительница проверяла домашку в тетрадках.
В школе я очень остро полюбила одиночество. Мне хотелось скрыться ото всех, спрятаться, исчезнуть.
Одиночество приносило ощущение легкости и безопасности. В период, когда я одна дома, никто не ударит, не унизит, не засмеется. Я обожала одиночество и все прочнее становилась изгоем в школе.
Внезапно тогда я открыла для себя мир книг. Читала запоем, как поглощает еду голодная собака. Читала все, что попадалось под руку: на уроках, положив книжку на колени под партой, после уроков, вместо прогулок и домашних дел, вечером, вместо телевизора и ночью, с фонариком под одеялом.
Наверное, с тех пор мало что изменилось. Я быстро прожила студенческие годы, училась одновременно в двух университетах на дневном и вечернем отделениях, а по ночам работала в казино крупье. Пять лет драйва и недосыпа, усталости и счастья.
Очередь из поклонников стояла ко мне дважды: в 19-летнем и в 26-летнем возрасте. Не знаю, с чем это было связано. Для меня это был уникальный опыт, который очень быстро закончился: как будто жизнь показала всю возможную яркость своих красок в демо-версии, а потом наступил период платного пользования, а платить было нечем, любить я не умела.
Два гражданских брака с умными, достойными и порядочными мужчинами я разрушила сама: страхом, подозрительностью, недоверием. Каждому из мужей пыталась на живом примере доказать, что я не достойна любви, меня нельзя любить. После нескольких лет каждый из них в это поверил.
Очень часто задаю себе вопрос: "Почему это происходит именно со мной?" И догадываюсь об ответе. Всю жизнь, с самого раннего детства для меня высшей ценностью была внутренняя свобода. Свобода быть собой, слушать свое сердце, ошибаться, обдирать коленки и душу и... продолжать быть собой. Неувязанной растяпой, активной и болтливой, которая в первую же встречу расскажет о себе незнакомому человеку и с надеждой замрет в ожидании ответа на вопрос: "А у вас так бывает?"
Скоро мне исполнится 39 лет и страшно сказать, сколько непоправимых ошибок я совершила за этот не очень большой отрезок времени. Я предавала свою любовь, самоутверждалась за счет окружающих. В этом страшно признаться, но уже в 27 лет у меня сформировалась изрядно подмоченная репутация руководителя-тирана: за поставленной целью я слишком часто не видела в сотрудниках людей, а жертвами моего перфекционизма стали, увы, не один десяток замечательных ребят с хорошим потенциалом. Это мои настоящие и очень дорогостоящие университеты. Историю своей карьеры я писала кровью и слезами. Своими однозначно. Часто не только своими, увы.
Мне важно в людях искренность, честность, открытость. Я не умею и не люблю играть в игры социума, не хочу отгадывать по взгляду и тону и вновь ошибаться.
Привет, мир!
Что где-то далеко-далеко в Галактике есть моя, родная планета. Где я такая же, как все. Где все такие же, как я: системные, дотошные, занудливые - в самом прекрасном смысле этого слова.
Там нет двусмысленности, подрейтузных игр и сложных социальных ролей, на моей родной планете все просто и понятно. Люди в глаза говорят друг другу о своих истинных желаниях и намерениях. Смеются, когда радостно и печалятся, когда в душе грустинка.
В моей жизни все происходит в каком-то избытке, гипертрофированности событий, чувств и эмоций. Знаете, в каждой садиковской группе, в каждом школьном классе обычно есть такой ребенок-неувязок, с которым постоянно что-то происходит и который у всех на виду.
В начальной школе у нас на переменках было такое развлечение: встать в классе в проход между партами, опереться руками о столешницы и раскачивать ногами вперед-назад. Практиковали это все, но почему-то именно у меня с ноги слетела грязная туфля и приземлилась на стол учительницы, прямо перед ее носом - в этот момент учительница проверяла домашку в тетрадках.
В школе я очень остро полюбила одиночество. Мне хотелось скрыться ото всех, спрятаться, исчезнуть.
Одиночество приносило ощущение легкости и безопасности. В период, когда я одна дома, никто не ударит, не унизит, не засмеется. Я обожала одиночество и все прочнее становилась изгоем в школе.
Внезапно тогда я открыла для себя мир книг. Читала запоем, как поглощает еду голодная собака. Читала все, что попадалось под руку: на уроках, положив книжку на колени под партой, после уроков, вместо прогулок и домашних дел, вечером, вместо телевизора и ночью, с фонариком под одеялом.
Наверное, с тех пор мало что изменилось. Я быстро прожила студенческие годы, училась одновременно в двух университетах на дневном и вечернем отделениях, а по ночам работала в казино крупье. Пять лет драйва и недосыпа, усталости и счастья.
Очередь из поклонников стояла ко мне дважды: в 19-летнем и в 26-летнем возрасте. Не знаю, с чем это было связано. Для меня это был уникальный опыт, который очень быстро закончился: как будто жизнь показала всю возможную яркость своих красок в демо-версии, а потом наступил период платного пользования, а платить было нечем, любить я не умела.
Два гражданских брака с умными, достойными и порядочными мужчинами я разрушила сама: страхом, подозрительностью, недоверием. Каждому из мужей пыталась на живом примере доказать, что я не достойна любви, меня нельзя любить. После нескольких лет каждый из них в это поверил.
Очень часто задаю себе вопрос: "Почему это происходит именно со мной?" И догадываюсь об ответе. Всю жизнь, с самого раннего детства для меня высшей ценностью была внутренняя свобода. Свобода быть собой, слушать свое сердце, ошибаться, обдирать коленки и душу и... продолжать быть собой. Неувязанной растяпой, активной и болтливой, которая в первую же встречу расскажет о себе незнакомому человеку и с надеждой замрет в ожидании ответа на вопрос: "А у вас так бывает?"
Скоро мне исполнится 39 лет и страшно сказать, сколько непоправимых ошибок я совершила за этот не очень большой отрезок времени. Я предавала свою любовь, самоутверждалась за счет окружающих. В этом страшно признаться, но уже в 27 лет у меня сформировалась изрядно подмоченная репутация руководителя-тирана: за поставленной целью я слишком часто не видела в сотрудниках людей, а жертвами моего перфекционизма стали, увы, не один десяток замечательных ребят с хорошим потенциалом. Это мои настоящие и очень дорогостоящие университеты. Историю своей карьеры я писала кровью и слезами. Своими однозначно. Часто не только своими, увы.
Мне важно в людях искренность, честность, открытость. Я не умею и не люблю играть в игры социума, не хочу отгадывать по взгляду и тону и вновь ошибаться.
Привет, мир!