Darkness by Lord Byron
Мне снился сон, который не был сном.
Погасло солнце и потухли звёзды,
в пространстве вечном наступила тьма,
свет - проводник исчез, замёрзшая земля
ослепла, стала Углем в пустоте;
Нет больше Утра, не наступит день,
Забыли люди всё что грело прежде,
И в ужасе, опустошив сердца, застыли,
Умоляя свет, в надежде его вернуть себе:
И жгут они в ночи погостные костры,
Дворцы и троны разрушая в прах,
И хижины горят как маяки прощанья,
И трупы городов обожжены,
И толпы обезумевших стоят в огне,
И смотрят пристально в глаза друг другу:
Счастливцы те, кого согрел вулкан,
как факел освещая безнадёжность;
И будущность летит в последний путь:
Леса пылают, сея жжённый смрад,
И падают, и увядают громко,
Чернеют, с треском хороня стволы.
Лица людей искажены тоской,
Напоминают маски трагифарса,
Здесь кто-то плачет, страстно трёт глаза,
А кто-то улыбается как дети:
Другие носятся, кормя костры,
Тревожно обращая взоры к небу,
Безумно ожидая просветленья,
ушедшего земного навсегда,
И не дождавшись словно звери воют:
Здесь птицы бесполезно крылья бьют,
Здесь дикие становятся ручными,
Поджав хвосты трепещут и ползут
И их едят с последнем упоеньем.
И больше нет Войны, все нажралИсь,
напились кровью и остановились,
Насытившись уныньем и враждой,
Любви в природе больше не осталось:
Всех на земле одна терзала мысль - и это была смерть
Немедленная, без венца, без славы:
Мучительная голода стезя съедала плоть,
И люди умирали: и многие убожеством своим
Пытаясь оттянуть несчастный рок -
Губили слабых. Собаки нападали на людей,
все, лишь одна была верна, лизала руку
Хозяину, так верившему в жизнь и преданность
Единственного друга: не ела, не пила,
Скулила, прижималась, охраняла,
Пока не умер он.
Исчезли все, их проглотила тьма,
Лишь двое выжили в огромном чёрном грАде,
Они врагами были, встреч не ждали,
Но оба доползли до алтаря,
Который догорал в золе святынь
Последних, не сожжённых фолиантов:
И оба греясь, плача и дрожа,
Холодными костлявыми руками сгребали пепел -
жизни огонёк;
Когда же они подняли глаза,
увидели друг друга, испугались взаимного уродства.
Предсмертный вопль обоих задушил,
ведь каждый думал, что пред ним был "Дьявол".
Мир опустел.
То что вчера божественно цвело, что было глыбой
стало просто камнем,
без трав, деревьев, неба и людей -
пустынный хаос из песка и глины.
Реки, озера, мёртвый океан ,
Ничто не шевелится - тишина;
Фрегаты без матросов загнивают,
И мачты рушатся, спадая по частям;
Глубины спят, и бездна-чернь молчит -
Мертвы давно приливы и отливы ,
Луна - владычица погибла в небесах;
ВетрА иссякли в жиже пустоты,
И облака как призраки исчезли!
Тьма одинока, ей не нужен мир -
Она - Вселенная, была и есть, и будет!
--------------------------------------------------------------
I had a dream, which was not all a dream.
The bright sun was extinguished, and the stars
Did wander darkling in the eternal space,
Rayless, and pathless, and the icy earth
Swung blind and blackening in the moonless air;
Morn came and went-and came, and brought no day,
And men forgot their passions in the dread
Of this their desolation; and all hearts
Were chilled into a selfish prayer for light;
And they did live by watchfires-and the thrones,
The palaces of crowned kings-the huts,
The habitations of all things which dwell,
Were burnt for beacons; cities were consumed,
And men were gathered round their blazing homes
To look once more into each other's face;
Happy were those which dwelt within the eye
Of the volcanoes, and their mountain-torch;
A fearful hope was all the world contained;
Forests were set on fire-but hour by hour
They fell and faded-and the crackling trunks
Extinguished with a crash-and all was black.
The brows of men by the despairing light
Wore an unearthly aspect, as by fits
The flashes fell upon them: some lay down
And hid their eyes and wept; and some did rest
Their chins upon their clenched hands, and smiled;
And others hurried to and fro, and fed
Their funeral piles with fuel, and looked up
With mad disquietude on the dull sky,
The pall of a past world; and then again
With curses cast them down upon the dust,
And gnashed their teeth and howled; the wild birds shrieked,
And, terrified, did flutter on the ground,
And flap their useless wings; the wildest brutes
Came tame and tremulous; and vipers crawled
And twined themselves among the multitude,
Hissing, but stingless-they were slain for food;
And War, which for a moment was no more,
Did glut himself again;-a meal was bought
With blood, and each sate sullenly apart
Gorging himself in gloom: no love was left;
All earth was but one thought-and that was death,
Immediate and inglorious; and the pang
Of famine fed upon all entrails-men
Died, and their bones were tombless as their flesh;
The meagre by the meagre were devoured,
Even dogs assailed their masters, all save one,
And he was faithful to a corse, and kept
The birds and beasts and famished men at bay,
Till hunger clung them, or the drooping dead
Lured their lank jaws; himself sought out no food,
But with a piteous and perpetual moan,
And a quick desolate cry, licking the hand
Which answered not with a caress-he died.
The crowd was famished by degrees; but two
Of an enormous city did survive,
And they were enemies: they met beside
The dying embers of an altar-place
Where had been heaped a mass of holy things
For an unholy usage: they raked up,
And shivering scraped with their cold skeleton hands
The feeble ashes, and their feeble breath
Blew for a little life, and made a flame
Which was a mockery; then they lifted up
Their eyes as it grew lighter, and beheld
Each other's aspects-saw, and shrieked, and died-
Even of their mutual hideousness they died,
Unknowing who he was upon whose brow
Famine had written Fiend. The world was void,
The populous and the powerful was a lump,
Seasonless, herbless, treeless, manless, lifeless-
A lump of death-a chaos of hard clay.
The rivers, lakes, and ocean all stood still,
And nothing stirred within their silent depths;
Ships sailorless lay rotting on the sea,
And their masts fell down piecemeal; as they dropped
They slept on the abyss without a surge-
The waves were dead; the tides were in their grave,
The Moon, their mistress, had expired before;
The winds were withered in the stagnant air,
And the clouds perished! Darkness had no need
Of aid from them-She was the Universe!