Петербург в поэзии серебряного века. Продолжение - 2. Роза в хрустале.
Как тут Булгакова не вспомнить и к/ф «Бег» (1970)
ПРОДАВЩИЦА
С утра до вечера в кондитерской
Вы, за прилавком, иногда
Мечтаете о жизни питерской,
Которой нет уже следа...
И нежно, нежно с грустью тонкою
Вы вспоминаете порой -
Карету с княжеской коронкою
И вечеров блестящий рой...
Приходят часто мысли всякие,
Когда в туманном далеке
Встает, как сон, массив Исакия
И зимний сад в особняке...
В балете «Лебедь умирающий»
И в ложах возгласы: - Retarde!
И рядом с вами весь блистающий
Породистый кавалергард...
И думы бегают тревожные,
И тяжело глядеть очам, -
Когда подносите пирожные
Мясистым новобогачам...
И вдруг простонет скорбной скрипкою
Захороненная душа, -
Когда с развратною улыбкою
Вам скажут: - Очень хороша...
А вечером стопой усталою
В тоске бессильной и немой, -
Надев жакетку обветшалую,
Идете медленно домой...
И в темных уличках, как в спаленках,
Где фонарей неясен свет, -
Подходит к вам в дырявых валенках
Разносчик с пачкою газет...
И словно давним обязательством
Вас кто-то мстительный связал...
Он называет вас «сиятельством»,
А вы его: - Mon general...
1923
© Жак Нуар ( Яков Викторович Окснер; 1888 - 1941* погиб в кишиневском гетто)
НЕВСКИЙ
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия.
А. Пушкин
Невский уперся концами своими
В Адмиралтейство и площадь вокзала.
Я по проспекту шагаю незримо, -
Снова его мне мечта показала.
Пушкин и Гоголь, Щедрин, Достоевский,
Ваших шагов не затерт отпечаток!
Саблей исчерчивал Лермонтов Невский:
Ментик, и шпоры, и снежность перчаток.
Так же вздымаются черные кони,
Мост охраняя чрез воды Фонтанки.
Екатерина в державной короне...
Красные флаги и грязные танки...
Думская башня. Сквозят колонады,
Четко обняв очертания храма,
Двигались здесь демонстраций громады
Под «Варшавянки» эпиталамы.
Библиотека. Гостиного арки.
Гулкий Пассаж и людей вереница.
За запыленною зеленью парка
Александрийки любимые лица.
Стрельская. Савина. Юрьев. Далматов.
- Сколько восторгов и сколько мучений!
Скромно в деревьях укрылись палаты;
Создал их тонкий Расстрелиев гений.
Мчались события, годы и лица, -
Невского царственный лик неизменен,
И Петроград вечно будет столицей, -
Не развенчал его царственный Ленин.
Как неизменно величие Рима
(Как его только судьба не терзала!)
Прочно ты держишь концами своими
Адмиралтейство и площадь вокзала.
© Плюшков Алексей Иванович (1897-1968)
Стрельская Варвара Васильевна (1838-1915), Савина Мария Гавриловна (1854-1915), Юрьев Юрий Михайлович (1872- 1948), Далматов Василий Пантелеймонович (наст. фам. Лучич; 1852-1912), выдающиеся русские артисты.
В ЭРМИТАЖЕ
В Петербургском Эрмитаже
Есть портрет:
Нежный отрок пышным пажем
Разодет.
По камзолу вьется локон.
Лоб открыт.
(В малом зале против окон
Он висит.)
Не могли мы надивиться
Много лет:
Приходила в зал девица,
На портрет
Любовалась взглядом жадным,
Чуть дыша, -
И сама была нарядна,
Хороша!
Протекло с тех пор немало
Разных дней.
Вновь я брел по гулким залам
Галерей.
Как и прежде, против окон,
Тот портрет:
Отрок-паж, капризный локон...
Сколько лет!
Со вниманием упорным,
Вся дрожа, -
Вижу, - смотрит дама в черном
На пажа,
На его камзол, на рюшки...
- Ах, она! -
Каждый день стоит старушка.
Тишина...
© Плюшков Алексей Иванович
ЛЕНИНГРАД
Первоапостола Петра
Носящий имя город-сказка,
Чья недостойная игра
Твое закрыла имя маской: -
Кто посягнул на титул твой,
Который средь веков нетленен?
Кто дерзкой начертал рукой
Кощунственное имя - «Ленин»?
Пройдет годов неспешный ряд
И сам народ растопчет маски,
И возродится - «Петроград»,
Как Китеж-град в народной сказке.
И имя Ленина во прах
Низвергнут смелые народы, -
И засияешь ты в веках
Великим символом свободы!
В рукописи датировано «1953 г.».
© Плюшков Алексей Иванович
(Непонятно, в каком году сказано, в 20-ых-30-ых) Цитата ✐: поэт Плюшков А. И., отстаивая свою принадлежность к петербургскому кругу литераторов, заявлял: «Поэт Георгий Иванов, говоря в одной из своих статей о Петербурге блоковского периода русской литературы, безапелляционно заявил, что из до сих пор пишущих стихи современников А. А. Блока остались только: здесь - он, Георгий Иванов, а "там" - Анна Ахматова. Нисколько не порываясь стать, как пишущий стихи, рядом с А. А. Блоком и Анной Ахматовой и даже Георгием Ивановым, я только хочу отметить, что из печатавших в "блоковский период" свои стихи сохранились не только Анна Ахматова и Георгий Иванов, а и некоторые другие. Никак нельзя делать категорические утверждения подобного рода; в частности, с Г. Ивановым в одни и те же годы я печатался в одном и том же журнале ("Лукоморье"), но лишь под иной фамилией».
Понятия «здесь» и «там» для меня отзеркалены. Где-то «там», во времени и пространстве, совершенно неизвестный для меня Григорий Иванов. Придется почитать.
*
Ликование вечной, блаженной весны.
Упоительные соловьиные трели
И магический блеск средиземной луны
Головокружительно мне надоели.
Даже больше того. И совсем я не здесь,
Не на юге, а в северной царской столице.
Там остался я жить. Настоящий. Я - весь.
Эмигрантская быль мне всего только снится -
И Берлин, и Париж, и постылая Ницца.
...Зимний день. Петербург. С Гумилёвым вдвоём,
Вдоль замёрзшей Невы, как по берегу Леты,
Мы спокойно, классически просто идём,
Как попарно когда-то ходили поэты.
© Георгий Иванов
это стихотворение очень артистично исполняет Вениамин Смехов, на youtube есть видео. Телеканал «Россия - Культура»
Видения в летнем саду
Хотя и был ты назван «Летний»,
Но, облетевший и немой, -
Вдвойне ты осенью заметней,
Вдвойне пленяешь разум мой.
Когда кормой разбитой лодки
Ныряет в облаке луна, -
Люблю узор твоей решетки,
Гранита блеск и чугуна.
Вдали продребезжат трамваи,
Автомобили пролетят,
И, постепенно оживая,
Былое посещает сад.
Своей дубинкой суковатой
Стуча, проходит Петр, и вслед
В туманной мгле зеленоватой
С придворными - Елисавет...
Скользят монархи цепью чинной,
Знамена веют и орлы,
И рокот музыки старинной
Распространяется средь мглы.
Оружья отблески... Во взорах
Огни... Гвардейцев кивера...
И, словно отдаленный шорох,
По саду носится «ура»!
Так торжествуют славных тени
Величье нынешних побед.
Но на решетки, на ступени
Ложится серый полусвет...
Полоска утра золотая
Растет и гасит фонари,
И призраки монархов, тая,
Бледнеют в мареве зари.
Загадочен стоит и пышен
Огромный опустелый сад,
И не понять - то шорох слышен
Знамен иль ветки шелестят.
© Георгий Иванов
И. Одоевцевой (жене)
Распыленный мильоном мельчайших частиц,
В ледяном, безвоздушном, бездушном эфире,
Где ни солнца, ни звезд, ни деревьев, ни птиц,
Я вернусь - отраженьем - в потерянном мире.
И опять, в романтическом Летнем Саду,
В голубой белизне петербургского мая,
По пустынным аллеям неслышно пройду,
Драгоценные плечи твои обнимая.
© Георгий Иванов (1894-1958) - русский поэт, прозаик и публицист, переводчик, критик. Один из крупнейших поэтов русской эмиграции - так сообщает википедия. Видный представитель Серебряного века русской поэзии.
В начале Второй мировой войны вместе с женой Ириной Одоевцевой жил в Биаррице (фр.) на вилле, полученной ею в наследство от отца. С лета 1940 года город был оккупирован немецкими войсками. В 1943 году супруги лишились виллы, реквизированной немцами, в 1944 году она была разбомблена во время авианалёта. Иванов и Одоевцева оставались в Биаррице до 1946 года. Общественная позиция, взгляды на события Второй мировой войны, которых придерживался Иванов, вызвали обвинения его в германофилии, антисемитизме, коллаборационизме и привели его к конфликту с Г. Адамовичем (который, в частности, рассказывал о приёмах для немецких офицеров, которые якобы давали в своём доме супруги Ивановы).
С 1946 года Иванов и Одоевцева жили в Париже, нуждались, не имея достаточных средств к существованию. С 1951 по 1954 год с перерывами жили в небольшом городе Монморанси к северу от Парижа, в пансионате для русских эмигрантов, называвшемся «Русский дом» Источник: википедия.
Может быть из-за обвинений в коллаборационизме не включены его стихи в сборник ✐ ПЕТЕРБУРГ В ПОЭЗИИ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ (1-я И 2-я ВОЛНА) Изд-во ДНК 2006 год (данное издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда)? Или? Тот же Валентин Горянский «в период немецкой оккупации Парижа сотрудничал в русских профашистских газетах «Новое слово» и «Парижский вестник»; печатал также стихи в коллаборационистском французском журнале «L'appel»». Источник цитаты: ✐ Но в сборник стихи Горянского включены. А стихи Георгия Иванова - нет.
*
Снастей и мачт узор железный,
Волнуешь сердце сладко ты,
Когда над сумрачною бездной,
Скрипя, разводятся мосты.
Люблю туман светло-зеленый,
Устоев визг, сирены вой,
Отяжелевшие колонны
Столетних зданий над Невой.
Скользят медлительные барки,
Часы показывают три...
Уже Адмиралтейства арки
Румянит первый луч зари;
Уже сверкает сумрак бледный
И глуше бьет в граниты вал...
Недаром, город заповедный,
Тебя Великий основал!
И ветры с Ладоги - недаром
Ломали звонкий невский лед -
Каким серебряным пожаром
Заря весенняя встает!
Светлеет небо над рекою,
Дробятся розы в хрустале,
И грозен с поднятой рукою
Летящий всадник на скале.
© Георгий Иванов
Есть (конечно, есть) у Иванова какие-то поэтические находки: «По вечерам - сама Императрица / В регалиях и в шепчущем атласе»... И всё-таки его стихи о Петербурге не особо впечатлили, вот разве что о розах в хрустале захотелось поговорить. Что подразумевает автор, почему розы в хрустале «дробятся»? Прошло каких-нибудь сто лет - и смысл утерян, хотя сам фразеологизм приумножен стократно в стихах, в прозе, в картинах, в поделках и даже в украшениях. По-видимому, так образно представлены ледяные глыбины на Неве? Невские воды Георгий Иванов сравнивает с хрусталём? Можно найти подобное сравнение на страницах обсуждаемого сборника 2006 года ✐, в который стихи Георгия Иванова по каким-то причинам не были включены:
Не было города краше,
Не было никогда и нет.
В невской хрустальной чаше
Благоухал северный цвет.
© Валентин Горянский отрывок из поэмы «Невская симфония»
«Но я люблю на дюнах казино,
Широкий вид в туманное окно
И тонкий луч на скатерти измятой;
И, окружен водой зеленоватой,
Когда, как роза, в хрустале вино,-
Люблю следить за чайкою крылатой!»
май 1912
© Осип Мандельштам отрывок из сонета «Казино»
«Казино» - это гостиница на берегу Финского залива. В сети есть подробная статья о сонете Мандельштама, интересная версия, хотя и малоубедительная. Литературовед О. А. Лекманов высказывает предположение, что стихотворение Мандельштама «Казино» в определенном отношении связано с трагической гибелью 32-летнего живописца и театрального декоратора Николая Николаевича Сапунова.
Сапунов «в компании с поэтом М. Кузминым, <..> художницею Я<ковлевой> и двумя девушками до часу ночи оставался в териокском “Казино”, а затем все отправились на морскую прогулку по Финскому заливу <...> Во время катания на лодке молодые люди неоднократно переходили с одного конца на другой. Неожиданно во время одного из таких переходов лодка опрокинулась, и все оказались в воде.» газета «Новое время» июнь 1912.
«Так, мандельштамовскую строку «Когда, как роза, в хрустале вино» правомерно, повидимому, считать поэтической вариацией на тему одного из самых известных натюрмортов Сапунова 1910 г. Вот как этот натюрморт описывают искусствоведы: «Перед нами <...> высокий зеленоватый хрустальный кувшин с крышкой <...> В одной из ваз бумажные розы. Превосходно переданные грани хрустального кувшина мерцают в полутени». Кстати сказать, роза, введенная в стихотворение Мандельштама через сравнение («как роза»), может считаться своеобразной эмблемой сапуновского творчества: в каталоге посмертной выставки произведений Сапунова (М., 1914) картин с названием «Роза» - три. <...> «Почти гениально писал он живые цветы», - констатировал в «Воспоминаниях о Н.Н. Сапунове» С. Кара-Мурза. <...> «В хрустале вино» тоже не раз изображалось Сапуновым.» © О.А. Лекманов
Однако, Сапунов утонул в июне, а стихотворение Мандельштама датировано маем месяцем (возможно, датировка не точна).
Скорее всего зеленоватый хрустальный кувшин (да ещё и на фоне бумажных цветов) не имеет ровным счетом никакого отношения к строке в сонете Мандельштама.
О каком конкретно натюрморте Сапунова речь, я не знаю, но его насыщенные пышно-пёстрые букеты не вызывают ассоциаций с фразой об одинокой розе.
Когда слышу фразу о розе в хрустале, вспоминаю Врубеля, хотя стакан на хрустальный совершенно не похож, но изысканность и яркая индивидуальность одиночества компенсируют отсутствующий хрусталь.
Михаил Врубель. «Роза в стакане». 1904.
Бумага на картоне, акварель. Третьяковская Галерея, Москва
Роза в хрустале - в хрустальном бокале, в хрустальной вазе (?) или хрустальная роза, то есть роза из хрусталя? Или вот такое предположение:
ЗИМА
На зимнем окошке у Блока
Хрустальная роза цвела,
Орел над аптекой высоко
Расправил два черных крыла.
Прекрасная дама смотрела
Сквозь слезы на шедший с небес
На снег бертолетово-белый,
На черные ветви древес.
Дымились над каждой квартирой
Дымки благодетельных груб,
В морозном лесу под секирой
Звенел государственный дуб,
Звенел на морозе столетий
И медленно падал в сугроб
И топал, как в детском балете,
Медведь косолапый: топ-топ.
Но буря дохнула жестоко
На льды фантастических зим -
На зимнем окошке у Блока
Растаяла роза, как дым.
© Антонин Петрович Ладинский (Псковской губ., 1896-1961, Москва) - русский поэт первой волны эмиграции, близкий «парижской ноте». Автор популярных исторических романов о Римской империи, Византии и Киевской Руси.
Цитата из биографии: В 1946 г. принял советское гражданство. Выслан за просоветскую деятельность из Франции (1950), жил в ГДР, работал на заводе «Саксенверк» в бюро переводов. В 1955 г. вернулся в Советский Союз. Принят в Союз писателей СССР. Источник: ✐
Прекрасная дама - Название книги стихов Александра Блока. Россия блоковская, уходящая. Слом эпох.
...государственный дуб - Образ государства, имперской мощи. А хрустальная роза? Роза - ледяные узоры на оконном стекле?
ПРОДАВЩИЦА
С утра до вечера в кондитерской
Вы, за прилавком, иногда
Мечтаете о жизни питерской,
Которой нет уже следа...
И нежно, нежно с грустью тонкою
Вы вспоминаете порой -
Карету с княжеской коронкою
И вечеров блестящий рой...
Приходят часто мысли всякие,
Когда в туманном далеке
Встает, как сон, массив Исакия
И зимний сад в особняке...
В балете «Лебедь умирающий»
И в ложах возгласы: - Retarde!
И рядом с вами весь блистающий
Породистый кавалергард...
И думы бегают тревожные,
И тяжело глядеть очам, -
Когда подносите пирожные
Мясистым новобогачам...
И вдруг простонет скорбной скрипкою
Захороненная душа, -
Когда с развратною улыбкою
Вам скажут: - Очень хороша...
А вечером стопой усталою
В тоске бессильной и немой, -
Надев жакетку обветшалую,
Идете медленно домой...
И в темных уличках, как в спаленках,
Где фонарей неясен свет, -
Подходит к вам в дырявых валенках
Разносчик с пачкою газет...
И словно давним обязательством
Вас кто-то мстительный связал...
Он называет вас «сиятельством»,
А вы его: - Mon general...
1923
© Жак Нуар ( Яков Викторович Окснер; 1888 - 1941* погиб в кишиневском гетто)
НЕВСКИЙ
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо, как Россия.
А. Пушкин
Невский уперся концами своими
В Адмиралтейство и площадь вокзала.
Я по проспекту шагаю незримо, -
Снова его мне мечта показала.
Пушкин и Гоголь, Щедрин, Достоевский,
Ваших шагов не затерт отпечаток!
Саблей исчерчивал Лермонтов Невский:
Ментик, и шпоры, и снежность перчаток.
Так же вздымаются черные кони,
Мост охраняя чрез воды Фонтанки.
Екатерина в державной короне...
Красные флаги и грязные танки...
Думская башня. Сквозят колонады,
Четко обняв очертания храма,
Двигались здесь демонстраций громады
Под «Варшавянки» эпиталамы.
Библиотека. Гостиного арки.
Гулкий Пассаж и людей вереница.
За запыленною зеленью парка
Александрийки любимые лица.
Стрельская. Савина. Юрьев. Далматов.
- Сколько восторгов и сколько мучений!
Скромно в деревьях укрылись палаты;
Создал их тонкий Расстрелиев гений.
Мчались события, годы и лица, -
Невского царственный лик неизменен,
И Петроград вечно будет столицей, -
Не развенчал его царственный Ленин.
Как неизменно величие Рима
(Как его только судьба не терзала!)
Прочно ты держишь концами своими
Адмиралтейство и площадь вокзала.
© Плюшков Алексей Иванович (1897-1968)
Стрельская Варвара Васильевна (1838-1915), Савина Мария Гавриловна (1854-1915), Юрьев Юрий Михайлович (1872- 1948), Далматов Василий Пантелеймонович (наст. фам. Лучич; 1852-1912), выдающиеся русские артисты.
В ЭРМИТАЖЕ
В Петербургском Эрмитаже
Есть портрет:
Нежный отрок пышным пажем
Разодет.
По камзолу вьется локон.
Лоб открыт.
(В малом зале против окон
Он висит.)
Не могли мы надивиться
Много лет:
Приходила в зал девица,
На портрет
Любовалась взглядом жадным,
Чуть дыша, -
И сама была нарядна,
Хороша!
Протекло с тех пор немало
Разных дней.
Вновь я брел по гулким залам
Галерей.
Как и прежде, против окон,
Тот портрет:
Отрок-паж, капризный локон...
Сколько лет!
Со вниманием упорным,
Вся дрожа, -
Вижу, - смотрит дама в черном
На пажа,
На его камзол, на рюшки...
- Ах, она! -
Каждый день стоит старушка.
Тишина...
© Плюшков Алексей Иванович
ЛЕНИНГРАД
Первоапостола Петра
Носящий имя город-сказка,
Чья недостойная игра
Твое закрыла имя маской: -
Кто посягнул на титул твой,
Который средь веков нетленен?
Кто дерзкой начертал рукой
Кощунственное имя - «Ленин»?
Пройдет годов неспешный ряд
И сам народ растопчет маски,
И возродится - «Петроград»,
Как Китеж-град в народной сказке.
И имя Ленина во прах
Низвергнут смелые народы, -
И засияешь ты в веках
Великим символом свободы!
В рукописи датировано «1953 г.».
© Плюшков Алексей Иванович
(Непонятно, в каком году сказано, в 20-ых-30-ых) Цитата ✐: поэт Плюшков А. И., отстаивая свою принадлежность к петербургскому кругу литераторов, заявлял: «Поэт Георгий Иванов, говоря в одной из своих статей о Петербурге блоковского периода русской литературы, безапелляционно заявил, что из до сих пор пишущих стихи современников А. А. Блока остались только: здесь - он, Георгий Иванов, а "там" - Анна Ахматова. Нисколько не порываясь стать, как пишущий стихи, рядом с А. А. Блоком и Анной Ахматовой и даже Георгием Ивановым, я только хочу отметить, что из печатавших в "блоковский период" свои стихи сохранились не только Анна Ахматова и Георгий Иванов, а и некоторые другие. Никак нельзя делать категорические утверждения подобного рода; в частности, с Г. Ивановым в одни и те же годы я печатался в одном и том же журнале ("Лукоморье"), но лишь под иной фамилией».
Понятия «здесь» и «там» для меня отзеркалены. Где-то «там», во времени и пространстве, совершенно неизвестный для меня Григорий Иванов. Придется почитать.
*
Ликование вечной, блаженной весны.
Упоительные соловьиные трели
И магический блеск средиземной луны
Головокружительно мне надоели.
Даже больше того. И совсем я не здесь,
Не на юге, а в северной царской столице.
Там остался я жить. Настоящий. Я - весь.
Эмигрантская быль мне всего только снится -
И Берлин, и Париж, и постылая Ницца.
...Зимний день. Петербург. С Гумилёвым вдвоём,
Вдоль замёрзшей Невы, как по берегу Леты,
Мы спокойно, классически просто идём,
Как попарно когда-то ходили поэты.
© Георгий Иванов
это стихотворение очень артистично исполняет Вениамин Смехов, на youtube есть видео. Телеканал «Россия - Культура»
Видения в летнем саду
Хотя и был ты назван «Летний»,
Но, облетевший и немой, -
Вдвойне ты осенью заметней,
Вдвойне пленяешь разум мой.
Когда кормой разбитой лодки
Ныряет в облаке луна, -
Люблю узор твоей решетки,
Гранита блеск и чугуна.
Вдали продребезжат трамваи,
Автомобили пролетят,
И, постепенно оживая,
Былое посещает сад.
Своей дубинкой суковатой
Стуча, проходит Петр, и вслед
В туманной мгле зеленоватой
С придворными - Елисавет...
Скользят монархи цепью чинной,
Знамена веют и орлы,
И рокот музыки старинной
Распространяется средь мглы.
Оружья отблески... Во взорах
Огни... Гвардейцев кивера...
И, словно отдаленный шорох,
По саду носится «ура»!
Так торжествуют славных тени
Величье нынешних побед.
Но на решетки, на ступени
Ложится серый полусвет...
Полоска утра золотая
Растет и гасит фонари,
И призраки монархов, тая,
Бледнеют в мареве зари.
Загадочен стоит и пышен
Огромный опустелый сад,
И не понять - то шорох слышен
Знамен иль ветки шелестят.
© Георгий Иванов
И. Одоевцевой (жене)
Распыленный мильоном мельчайших частиц,
В ледяном, безвоздушном, бездушном эфире,
Где ни солнца, ни звезд, ни деревьев, ни птиц,
Я вернусь - отраженьем - в потерянном мире.
И опять, в романтическом Летнем Саду,
В голубой белизне петербургского мая,
По пустынным аллеям неслышно пройду,
Драгоценные плечи твои обнимая.
© Георгий Иванов (1894-1958) - русский поэт, прозаик и публицист, переводчик, критик. Один из крупнейших поэтов русской эмиграции - так сообщает википедия. Видный представитель Серебряного века русской поэзии.
В начале Второй мировой войны вместе с женой Ириной Одоевцевой жил в Биаррице (фр.) на вилле, полученной ею в наследство от отца. С лета 1940 года город был оккупирован немецкими войсками. В 1943 году супруги лишились виллы, реквизированной немцами, в 1944 году она была разбомблена во время авианалёта. Иванов и Одоевцева оставались в Биаррице до 1946 года. Общественная позиция, взгляды на события Второй мировой войны, которых придерживался Иванов, вызвали обвинения его в германофилии, антисемитизме, коллаборационизме и привели его к конфликту с Г. Адамовичем (который, в частности, рассказывал о приёмах для немецких офицеров, которые якобы давали в своём доме супруги Ивановы).
С 1946 года Иванов и Одоевцева жили в Париже, нуждались, не имея достаточных средств к существованию. С 1951 по 1954 год с перерывами жили в небольшом городе Монморанси к северу от Парижа, в пансионате для русских эмигрантов, называвшемся «Русский дом» Источник: википедия.
Может быть из-за обвинений в коллаборационизме не включены его стихи в сборник ✐ ПЕТЕРБУРГ В ПОЭЗИИ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ (1-я И 2-я ВОЛНА) Изд-во ДНК 2006 год (данное издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда)? Или? Тот же Валентин Горянский «в период немецкой оккупации Парижа сотрудничал в русских профашистских газетах «Новое слово» и «Парижский вестник»; печатал также стихи в коллаборационистском французском журнале «L'appel»». Источник цитаты: ✐ Но в сборник стихи Горянского включены. А стихи Георгия Иванова - нет.
*
Снастей и мачт узор железный,
Волнуешь сердце сладко ты,
Когда над сумрачною бездной,
Скрипя, разводятся мосты.
Люблю туман светло-зеленый,
Устоев визг, сирены вой,
Отяжелевшие колонны
Столетних зданий над Невой.
Скользят медлительные барки,
Часы показывают три...
Уже Адмиралтейства арки
Румянит первый луч зари;
Уже сверкает сумрак бледный
И глуше бьет в граниты вал...
Недаром, город заповедный,
Тебя Великий основал!
И ветры с Ладоги - недаром
Ломали звонкий невский лед -
Каким серебряным пожаром
Заря весенняя встает!
Светлеет небо над рекою,
Дробятся розы в хрустале,
И грозен с поднятой рукою
Летящий всадник на скале.
© Георгий Иванов
Есть (конечно, есть) у Иванова какие-то поэтические находки: «По вечерам - сама Императрица / В регалиях и в шепчущем атласе»... И всё-таки его стихи о Петербурге не особо впечатлили, вот разве что о розах в хрустале захотелось поговорить. Что подразумевает автор, почему розы в хрустале «дробятся»? Прошло каких-нибудь сто лет - и смысл утерян, хотя сам фразеологизм приумножен стократно в стихах, в прозе, в картинах, в поделках и даже в украшениях. По-видимому, так образно представлены ледяные глыбины на Неве? Невские воды Георгий Иванов сравнивает с хрусталём? Можно найти подобное сравнение на страницах обсуждаемого сборника 2006 года ✐, в который стихи Георгия Иванова по каким-то причинам не были включены:
Не было города краше,
Не было никогда и нет.
В невской хрустальной чаше
Благоухал северный цвет.
© Валентин Горянский отрывок из поэмы «Невская симфония»
«Но я люблю на дюнах казино,
Широкий вид в туманное окно
И тонкий луч на скатерти измятой;
И, окружен водой зеленоватой,
Когда, как роза, в хрустале вино,-
Люблю следить за чайкою крылатой!»
май 1912
© Осип Мандельштам отрывок из сонета «Казино»
«Казино» - это гостиница на берегу Финского залива. В сети есть подробная статья о сонете Мандельштама, интересная версия, хотя и малоубедительная. Литературовед О. А. Лекманов высказывает предположение, что стихотворение Мандельштама «Казино» в определенном отношении связано с трагической гибелью 32-летнего живописца и театрального декоратора Николая Николаевича Сапунова.
Сапунов «в компании с поэтом М. Кузминым, <..> художницею Я<ковлевой> и двумя девушками до часу ночи оставался в териокском “Казино”, а затем все отправились на морскую прогулку по Финскому заливу <...> Во время катания на лодке молодые люди неоднократно переходили с одного конца на другой. Неожиданно во время одного из таких переходов лодка опрокинулась, и все оказались в воде.» газета «Новое время» июнь 1912.
«Так, мандельштамовскую строку «Когда, как роза, в хрустале вино» правомерно, повидимому, считать поэтической вариацией на тему одного из самых известных натюрмортов Сапунова 1910 г. Вот как этот натюрморт описывают искусствоведы: «Перед нами <...> высокий зеленоватый хрустальный кувшин с крышкой <...> В одной из ваз бумажные розы. Превосходно переданные грани хрустального кувшина мерцают в полутени». Кстати сказать, роза, введенная в стихотворение Мандельштама через сравнение («как роза»), может считаться своеобразной эмблемой сапуновского творчества: в каталоге посмертной выставки произведений Сапунова (М., 1914) картин с названием «Роза» - три. <...> «Почти гениально писал он живые цветы», - констатировал в «Воспоминаниях о Н.Н. Сапунове» С. Кара-Мурза. <...> «В хрустале вино» тоже не раз изображалось Сапуновым.» © О.А. Лекманов
Однако, Сапунов утонул в июне, а стихотворение Мандельштама датировано маем месяцем (возможно, датировка не точна).
Скорее всего зеленоватый хрустальный кувшин (да ещё и на фоне бумажных цветов) не имеет ровным счетом никакого отношения к строке в сонете Мандельштама.
О каком конкретно натюрморте Сапунова речь, я не знаю, но его насыщенные пышно-пёстрые букеты не вызывают ассоциаций с фразой об одинокой розе.
Когда слышу фразу о розе в хрустале, вспоминаю Врубеля, хотя стакан на хрустальный совершенно не похож, но изысканность и яркая индивидуальность одиночества компенсируют отсутствующий хрусталь.
Михаил Врубель. «Роза в стакане». 1904.
Бумага на картоне, акварель. Третьяковская Галерея, Москва
Роза в хрустале - в хрустальном бокале, в хрустальной вазе (?) или хрустальная роза, то есть роза из хрусталя? Или вот такое предположение:
ЗИМА
На зимнем окошке у Блока
Хрустальная роза цвела,
Орел над аптекой высоко
Расправил два черных крыла.
Прекрасная дама смотрела
Сквозь слезы на шедший с небес
На снег бертолетово-белый,
На черные ветви древес.
Дымились над каждой квартирой
Дымки благодетельных груб,
В морозном лесу под секирой
Звенел государственный дуб,
Звенел на морозе столетий
И медленно падал в сугроб
И топал, как в детском балете,
Медведь косолапый: топ-топ.
Но буря дохнула жестоко
На льды фантастических зим -
На зимнем окошке у Блока
Растаяла роза, как дым.
© Антонин Петрович Ладинский (Псковской губ., 1896-1961, Москва) - русский поэт первой волны эмиграции, близкий «парижской ноте». Автор популярных исторических романов о Римской империи, Византии и Киевской Руси.
Цитата из биографии: В 1946 г. принял советское гражданство. Выслан за просоветскую деятельность из Франции (1950), жил в ГДР, работал на заводе «Саксенверк» в бюро переводов. В 1955 г. вернулся в Советский Союз. Принят в Союз писателей СССР. Источник: ✐
Прекрасная дама - Название книги стихов Александра Блока. Россия блоковская, уходящая. Слом эпох.
...государственный дуб - Образ государства, имперской мощи. А хрустальная роза? Роза - ледяные узоры на оконном стекле?