Самый последний пост.
Ага, пришла пора закончить этот блох.
Мы часто бродили по лесу, все путешествия в лес вместе с ним, были учебой. Он передавал чрезвычайное количество знаний буквально каждую минуту. В тот день мы собирали растения. -Это Шоэ, тебе известно как Вех, он же Цикута. Раньше им смазывали наконечники стрел. Мы находились в лесу, в густых сумерках, солнце еще подкрашивало четверть неба, остальная же часть была густо синей с начавшими разгораться звездами. Однако, белые зонтики веха, с характерными звездочками соцветий буквально вспыхивали, отражая последние корпускулы света. Я осторожно обкопал растение по кругу, извинившись за отобранную жизнь, и вытащил целиком растение с толстым в мелких отростках корнем, затем еще несколько. Вернувшись в его жилище, мы аккуратно отделили корни, помыли и обернув их в дерюжку, убрали в корзину. Растения были повешены под навесом за основания.
В новолуние я сжег подсохшие кусты на жаровне, а пепел забросил в котелок, где начинали закипать и измеленные корневища. После упаривания раствора наполовину, мы профильтровали его, твердые частицы сожгли, а воду упарили до гудронообразной массы. Затем туда добавили немного муки и скатали два шарика размером с горошину, шарики были подсушены и уложены в берестяной футляр. На нем я мелкими буквами вывел : ПРОСНУТЬСЯ-Ц
С этой коробочкой в рюкзаке я пришел в Город. Пришел и стал человеком. Нашел интересную работу, полюбил женщину, стал примерным семьянином, начал ходить в церковь, приобрел хобби, завел блог. Только снов не видел. Иногда были странные мысли, что сон это то, что происходит, а бодрствования моего нет. Я брал футляр, читал надпись, думал, откладывал. А жизнь текла как сон: сытость, теплота, дрема. Затем сон начал становится страшней, любимая женщина превратилась в монстра, автомобиль в убийцу, товарищи в демонов, работа в ядовитые заросли, деньги в опасных насекомых. Куда я не бежал, я бежал по кругу.
И вдруг, я выскочил на лесную поляну, солнце играло в кружеве листьев, журчал ручеек и ему вторили птицы. А в руке я сжимал коробочку ПРОСНУТЬСЯ-Ц, да это то, что надо, пора. Я выкатил черные горошины на ладонь и проглотил их, запив водой из ручья. Вскоре в желудке зажгло и жжение перекинулось в нижнюю часть живота, холодными спазмами, переламывающими пополам. Меня вырвало, вязко и медленно. От головокружения с потоком я не справился, и часть его растеклась по одежде. Дышать стало трудно и я попытался сесть на землю, однако боль судороги скривила мышцы ноги и я просто повалился на бок. В ушах пищало, деревья и кусты плыли передо мной, внутри все сокращалось от рвотных позывов или судорог. Но может из-за сухости во рту,а может от тяжести в груди, ни блевануть, ни вдохнуть не получалось. Я панически задыхался. Тело выгнулось дугой, скрипнули зубы, теплое потекло по ногам и стало темно.
Через бесконечно долгий промежуток темноты, возникло осознание. Я стал собирать последние фрагменты жизни и оказался на поляне. Лежа навзничь. Рядом со мной лежало тело незнакомого мне человека изо рта которого торчал посиневший язык, а большие безжизненные глаза смотрели мимо. Я встал и отошел в сторону. Какая красивая была поляна, залитая мерцающим светом, слишком серебристым, чтобы быть солнечным, но слишком ярким, чтобы быть лунным. Я поднял глаза на небо, чтобы обнаружить его источник. Светилось само небо. Через свет, словно барельеф проступало огромное, во все небо лицо, бесконечно доброе и бесконечно суровое одновременно. От него невозможно было оторвать взгляда, одновременно хотелось спрятаться от него и лететь к нему. Я почувствовал, что не смотря на страх, словно втягиваюсь и растворяюсь в нем. С огромным трудом мне удалось перемесить взгляд в другое место, вслед за взглядом все внимание отключилось от маски в небе. Выскочастное, трубно-хоровое пение затихло и отступило, вернулась способность передвигаться.
Я лег в уютную, словно изумрудный мех траву и прислушался. Деревья, птицы, ручей, трава, мелкие зверьки, насекомые и их личинки, все пело и двигалось в унисон, издавая волшебную музыку, которую я слышал с детства и всегда, только не вслушивался. "Будь мной, будь со мной." -Пел лес. Я расслабился и стал им. Я чувствовал- знал-видел-слышал, как по травинкам пробегает мышь, чтобы выкопать жужелиц, прорастающих семенами деревьев, в ветвях которых поют птицы. Затем лес изменился, в нем послышались другие сознания подобные моему, но с другими намерениями. Мы увиделись. Одно существо сделало попытку употребить меня в пищу, я стал совершенно не съедобным и тогда на пищу стал похож другой. Остальные совершенно равнодушно познакомились со мной и заняли свои фрагменты в окружающем пространстве. Я оключился от леса и снова оказался на поляне, хотелось чем то заняться но было неизвестно чем.
Вдруг на полянку выскочил песик, увидев меня он замер, присел на задние лапы и залился безудержным лаем. Я сделал попытку, успокоить его и протянул руку, говоря что-то. Это раззадорило его еще сильнее. Тогда я хлоплул в ладоши и сказал, выплюнув; "ТэкИихЕьнМетХО" Это был язык мертвых. Пес замер, словно включили паузу, а я вдруг обнаружил, что с помощью этого языка можно управлять всеми животными. Скоро, на поляне оказались испуганные старики, хозяева барбоса, они медленно продвигались, непрерывно выкрикивая Далик, Далик. На краю поляны они замерли, натолкнувшись на лежащее тело, которое порядком изменилось и издавало неприятный запах. Бабуля быстро отвернулась, уперевшись руками в грудь старика и стала пытаться сдвинуть того с места, а он говорил, медленно пятясь: Надо позвонить, надо позвонить. Пес отступил к ним и поджав хвост, просеменил первым.
Спустя некоторое время, недалеко остановилась машина, вышедшие из которой люди, сфотографировали несколько раз тело, приложив к нему линейку. Посовещавшись заполнили бланки, покурили, позвонили, помочились в кусты. Пришли еще двое в халатах и перчатках они морщась и кривясь, сложили тело в черный мешок и погрузили на носилки. Я почему то последовал за ними, в конце концов я стал уже привыкать к трупу, пусть с неприятным запахом, но без него поляна очень тоскливо опустела. Они привезли тело в морг. Там вполне спокойный человек рездел его, деловито обшарив карманы и складывая найденные предметы в пакет. Затем еще несколько раз сфотографировал труп в разных планах, записал "Отравление алкогольными суррогатами", взял из тумбочки стикер, часть которого наклеил на пакет а часть к бирочке, которую с помощью стяжного хомута закрепил на большом пальце левой ноги. Затем двое людей отнесли тело в холодильник и разместили в углу.
Я огляделся, вокруг стояло еще несколько человек, подобных мне, то есть как бы не людей а флюоресцирующих коконов, приглядевшись к которым можно было разглядеть черты лица и даже одежду. Я придвинулся и спросил одного: "А что дальше?" "Не знаю, буду ждать", он покачнулся и отодвинулся в сторону, уставившись в одну точку. "Не волнуйтесь, это то, что мы называем остаточным самообразом, позже вас вызовут, ." Это говорил, молодой человек в белом халате, отличавшийся от прочих некоторой целостностью. В руке он держал бинт с резким запахом эфира, который периодически подносил к носу и рту. "Давно здесь работаю, всяких навидался, обязательно вызовут." - Проговорил он после очередного вдоха.
Я выбрался на улицу, где деревья и трава снова пели мне остаться, только здесь они очень слабые и мне хотелось обратно на поляну. Однако далеко уйти не получалось, что то всегда возвращало обратно. Я решил ждать пока вызовут, а сам стал тренироваться отходить подальше, вскоре я уже спокойно добирался до поляны и даже дальше, хотя надолго оставаться еще не получалось.
Меня действительно вызвали, назвали Ф.И.О., год рождения, " Личность установлена, родных нет, захоронение общее". Тогда мне стало вдруг отчетливо ясно, что тело готовое к отправке, мое. Мне захотелось плакать, а еще больше захотелось, чтобы это тело моим не было. И я рванулся что есть мочи, в отчаянии проскакивая огромные расстояния и освободился. Облегчение. Я свободен, способен быть где хочу и делать, что нравится.
Но один лишь звук, часто привлекал мое внимание, монотонное не то пение, не то бубнение. На него можно было не обращать внимания, но иногда было приятно послушать. Причем стоило начать прислушиваться звук, словно чувствуя внимание, приближался. И однажды приблизился. Это был бубен, какие используют бурятские и монгольские шаманы, он летал и пел, и бился. Вскоре я понял, что он зовет меня куда то, из интереса я последовал за ним, он повел меня под землю, и там бросил, вернее не бросил а оставил одного. И я испугался, всюду была земля и я не мог двинуться и найти пути обратно.Затем снова зазвучал бубен, но к нему примешалось еще и человеческое пение. Я ответил песней. Скоро чья то рука взялась за мою и потащила наверх, а вторая рука стала смахивать землю с лица.
Я вдохнул и зажмурился от солнечного света, надо мной стояла шаманка, и окуривала дымом. В ее глазах стояли слезы, возможно от дыма. "Наконец то, пришлось очень долго тебя искать, ты был очень далеко, понравилось резвиться на свободе? А теперь в хатку, работать нужно, жить нужно". "А чей это домик, то?" "Теперь твой". Во мне как то разом, поднялся и улегся жизненный опыт самых разных людей.
И я стал жить. Я ездил по стране и встречался с людьми, но они оказались призраками, я и сам чувствую порой себя призраком. Может это и есть колдовство вуду, зомбификация? А в какой момент, я стал зомби,а может это снова сон, который пройдет стоит только выпить черные жемчужинки из берестяной коробочки, с надписью ПРОСНУТЬСЯ-Ц, да коробочку где то потерял. Придется жить. Жизнь началась
Мы часто бродили по лесу, все путешествия в лес вместе с ним, были учебой. Он передавал чрезвычайное количество знаний буквально каждую минуту. В тот день мы собирали растения. -Это Шоэ, тебе известно как Вех, он же Цикута. Раньше им смазывали наконечники стрел. Мы находились в лесу, в густых сумерках, солнце еще подкрашивало четверть неба, остальная же часть была густо синей с начавшими разгораться звездами. Однако, белые зонтики веха, с характерными звездочками соцветий буквально вспыхивали, отражая последние корпускулы света. Я осторожно обкопал растение по кругу, извинившись за отобранную жизнь, и вытащил целиком растение с толстым в мелких отростках корнем, затем еще несколько. Вернувшись в его жилище, мы аккуратно отделили корни, помыли и обернув их в дерюжку, убрали в корзину. Растения были повешены под навесом за основания.
В новолуние я сжег подсохшие кусты на жаровне, а пепел забросил в котелок, где начинали закипать и измеленные корневища. После упаривания раствора наполовину, мы профильтровали его, твердые частицы сожгли, а воду упарили до гудронообразной массы. Затем туда добавили немного муки и скатали два шарика размером с горошину, шарики были подсушены и уложены в берестяной футляр. На нем я мелкими буквами вывел : ПРОСНУТЬСЯ-Ц
С этой коробочкой в рюкзаке я пришел в Город. Пришел и стал человеком. Нашел интересную работу, полюбил женщину, стал примерным семьянином, начал ходить в церковь, приобрел хобби, завел блог. Только снов не видел. Иногда были странные мысли, что сон это то, что происходит, а бодрствования моего нет. Я брал футляр, читал надпись, думал, откладывал. А жизнь текла как сон: сытость, теплота, дрема. Затем сон начал становится страшней, любимая женщина превратилась в монстра, автомобиль в убийцу, товарищи в демонов, работа в ядовитые заросли, деньги в опасных насекомых. Куда я не бежал, я бежал по кругу.
И вдруг, я выскочил на лесную поляну, солнце играло в кружеве листьев, журчал ручеек и ему вторили птицы. А в руке я сжимал коробочку ПРОСНУТЬСЯ-Ц, да это то, что надо, пора. Я выкатил черные горошины на ладонь и проглотил их, запив водой из ручья. Вскоре в желудке зажгло и жжение перекинулось в нижнюю часть живота, холодными спазмами, переламывающими пополам. Меня вырвало, вязко и медленно. От головокружения с потоком я не справился, и часть его растеклась по одежде. Дышать стало трудно и я попытался сесть на землю, однако боль судороги скривила мышцы ноги и я просто повалился на бок. В ушах пищало, деревья и кусты плыли передо мной, внутри все сокращалось от рвотных позывов или судорог. Но может из-за сухости во рту,а может от тяжести в груди, ни блевануть, ни вдохнуть не получалось. Я панически задыхался. Тело выгнулось дугой, скрипнули зубы, теплое потекло по ногам и стало темно.
Через бесконечно долгий промежуток темноты, возникло осознание. Я стал собирать последние фрагменты жизни и оказался на поляне. Лежа навзничь. Рядом со мной лежало тело незнакомого мне человека изо рта которого торчал посиневший язык, а большие безжизненные глаза смотрели мимо. Я встал и отошел в сторону. Какая красивая была поляна, залитая мерцающим светом, слишком серебристым, чтобы быть солнечным, но слишком ярким, чтобы быть лунным. Я поднял глаза на небо, чтобы обнаружить его источник. Светилось само небо. Через свет, словно барельеф проступало огромное, во все небо лицо, бесконечно доброе и бесконечно суровое одновременно. От него невозможно было оторвать взгляда, одновременно хотелось спрятаться от него и лететь к нему. Я почувствовал, что не смотря на страх, словно втягиваюсь и растворяюсь в нем. С огромным трудом мне удалось перемесить взгляд в другое место, вслед за взглядом все внимание отключилось от маски в небе. Выскочастное, трубно-хоровое пение затихло и отступило, вернулась способность передвигаться.
Я лег в уютную, словно изумрудный мех траву и прислушался. Деревья, птицы, ручей, трава, мелкие зверьки, насекомые и их личинки, все пело и двигалось в унисон, издавая волшебную музыку, которую я слышал с детства и всегда, только не вслушивался. "Будь мной, будь со мной." -Пел лес. Я расслабился и стал им. Я чувствовал- знал-видел-слышал, как по травинкам пробегает мышь, чтобы выкопать жужелиц, прорастающих семенами деревьев, в ветвях которых поют птицы. Затем лес изменился, в нем послышались другие сознания подобные моему, но с другими намерениями. Мы увиделись. Одно существо сделало попытку употребить меня в пищу, я стал совершенно не съедобным и тогда на пищу стал похож другой. Остальные совершенно равнодушно познакомились со мной и заняли свои фрагменты в окружающем пространстве. Я оключился от леса и снова оказался на поляне, хотелось чем то заняться но было неизвестно чем.
Вдруг на полянку выскочил песик, увидев меня он замер, присел на задние лапы и залился безудержным лаем. Я сделал попытку, успокоить его и протянул руку, говоря что-то. Это раззадорило его еще сильнее. Тогда я хлоплул в ладоши и сказал, выплюнув; "ТэкИихЕьнМетХО" Это был язык мертвых. Пес замер, словно включили паузу, а я вдруг обнаружил, что с помощью этого языка можно управлять всеми животными. Скоро, на поляне оказались испуганные старики, хозяева барбоса, они медленно продвигались, непрерывно выкрикивая Далик, Далик. На краю поляны они замерли, натолкнувшись на лежащее тело, которое порядком изменилось и издавало неприятный запах. Бабуля быстро отвернулась, уперевшись руками в грудь старика и стала пытаться сдвинуть того с места, а он говорил, медленно пятясь: Надо позвонить, надо позвонить. Пес отступил к ним и поджав хвост, просеменил первым.
Спустя некоторое время, недалеко остановилась машина, вышедшие из которой люди, сфотографировали несколько раз тело, приложив к нему линейку. Посовещавшись заполнили бланки, покурили, позвонили, помочились в кусты. Пришли еще двое в халатах и перчатках они морщась и кривясь, сложили тело в черный мешок и погрузили на носилки. Я почему то последовал за ними, в конце концов я стал уже привыкать к трупу, пусть с неприятным запахом, но без него поляна очень тоскливо опустела. Они привезли тело в морг. Там вполне спокойный человек рездел его, деловито обшарив карманы и складывая найденные предметы в пакет. Затем еще несколько раз сфотографировал труп в разных планах, записал "Отравление алкогольными суррогатами", взял из тумбочки стикер, часть которого наклеил на пакет а часть к бирочке, которую с помощью стяжного хомута закрепил на большом пальце левой ноги. Затем двое людей отнесли тело в холодильник и разместили в углу.
Я огляделся, вокруг стояло еще несколько человек, подобных мне, то есть как бы не людей а флюоресцирующих коконов, приглядевшись к которым можно было разглядеть черты лица и даже одежду. Я придвинулся и спросил одного: "А что дальше?" "Не знаю, буду ждать", он покачнулся и отодвинулся в сторону, уставившись в одну точку. "Не волнуйтесь, это то, что мы называем остаточным самообразом, позже вас вызовут, ." Это говорил, молодой человек в белом халате, отличавшийся от прочих некоторой целостностью. В руке он держал бинт с резким запахом эфира, который периодически подносил к носу и рту. "Давно здесь работаю, всяких навидался, обязательно вызовут." - Проговорил он после очередного вдоха.
Я выбрался на улицу, где деревья и трава снова пели мне остаться, только здесь они очень слабые и мне хотелось обратно на поляну. Однако далеко уйти не получалось, что то всегда возвращало обратно. Я решил ждать пока вызовут, а сам стал тренироваться отходить подальше, вскоре я уже спокойно добирался до поляны и даже дальше, хотя надолго оставаться еще не получалось.
Меня действительно вызвали, назвали Ф.И.О., год рождения, " Личность установлена, родных нет, захоронение общее". Тогда мне стало вдруг отчетливо ясно, что тело готовое к отправке, мое. Мне захотелось плакать, а еще больше захотелось, чтобы это тело моим не было. И я рванулся что есть мочи, в отчаянии проскакивая огромные расстояния и освободился. Облегчение. Я свободен, способен быть где хочу и делать, что нравится.
Но один лишь звук, часто привлекал мое внимание, монотонное не то пение, не то бубнение. На него можно было не обращать внимания, но иногда было приятно послушать. Причем стоило начать прислушиваться звук, словно чувствуя внимание, приближался. И однажды приблизился. Это был бубен, какие используют бурятские и монгольские шаманы, он летал и пел, и бился. Вскоре я понял, что он зовет меня куда то, из интереса я последовал за ним, он повел меня под землю, и там бросил, вернее не бросил а оставил одного. И я испугался, всюду была земля и я не мог двинуться и найти пути обратно.Затем снова зазвучал бубен, но к нему примешалось еще и человеческое пение. Я ответил песней. Скоро чья то рука взялась за мою и потащила наверх, а вторая рука стала смахивать землю с лица.
Я вдохнул и зажмурился от солнечного света, надо мной стояла шаманка, и окуривала дымом. В ее глазах стояли слезы, возможно от дыма. "Наконец то, пришлось очень долго тебя искать, ты был очень далеко, понравилось резвиться на свободе? А теперь в хатку, работать нужно, жить нужно". "А чей это домик, то?" "Теперь твой". Во мне как то разом, поднялся и улегся жизненный опыт самых разных людей.
И я стал жить. Я ездил по стране и встречался с людьми, но они оказались призраками, я и сам чувствую порой себя призраком. Может это и есть колдовство вуду, зомбификация? А в какой момент, я стал зомби,а может это снова сон, который пройдет стоит только выпить черные жемчужинки из берестяной коробочки, с надписью ПРОСНУТЬСЯ-Ц, да коробочку где то потерял. Придется жить. Жизнь началась