Только туда
Когда он прижимал меня к стенке в общественном туалете, весь такой в пахнущей свежим потом форме. Я чувствовала себя счастливой.
Я только подумала что я очень грязная. Что не мылась неделю. Что чувствую себя по настоящему вымотанной, но доброй.
Через час я уже лежала в больнице их военной части. И девка с опухшим на половину лицом лежащая со мной в палате, рассказывала, что можно брать в рот член и без презерватива. Что это не опасно и она всегда так делает и вот ничего же, никакой заразы. Я поздравила ее с этим. И отвернулась к стенке. Мне было в лом ей что-то объяснять. Мое не желание брать в рот чужие не защищенные члены было таким же четким, как и то, что я не могу взять зубную щетку чужого человека.
В военной части у меня забрали все мои вещи, и мое красное платье в котором я бежала. Выдали огромного размера хлопковые рубашку и брюки с черными штампами «Воинская часть № 47» и огромные 44 размера пластиковые тапки.
Парень из туалета навещал меня каждый день. После капельниц, душа и сна, он уже не казался мне таких теплым и нужным мне спасителем. Я вяло слушала его рассказы. И равнодушно принимала его горящие взгляды. Я понимала, не может быть отношений там, где две девки на такое огромное количество мужчин. И мне придется принимать гостей каждую ночь и день, пока я нахожусь под их крышей. Пока я не наберусь сил и не сбегу от них, как и с прошлого военного пункта. Но у меня не было злости или обиды. Мне не казалось это положение вещей противоестественным, скорей наоборот.
Большей противоестественностью мне казались не перешедшие заставы, распиханные по этажам полуразложившиеся, не захороненные трупы, мимо которых я шла, покидая ненавистную мне границу. Я могла принять любовь в самом примитивном ее проявление, но никак не могла принять смерть.
И я засыпала, чтобы во сне смешивая с неосознанным всплывало мое настоящее прошлое. Где был у меня беременный большой живот, муж. У которого были вот такие же горячие объятия, как у офицера в туалете, в которых хотелось оставаться навсегда. И дома пахло яблоками и чистым бельем и уйти из него казалось еще большим бредом, чем все то, что происходило со мной позже.
Но я ушла. И теперь к кровати меня пристреливала мысль, а был ли раньше всего этого, пахнущий яблоками и чистым бельем дом? Был ли живот с шевелящимся внутри мальчиком? Был ли мой муж с горячими трескучими ладонями и запахом родной близости за ушами и всему телу?
Что было то?
Неужели мне просто очень сильно всего этого хочется теперь иметь, чтобы совсем не сойти с ума. Вот когда опять придется бежать через мертвый город и трахаться с чужими живыми мужскими телами на новом потном пункте?
Все равно. Все равно. Был или будет. Без этого никак не пробежать эти километры мертвых городов. Нужно обязательно ведь именно куда-то бежать.
И я просто сдохну прямо сейчас, если не будет дома с запахом зеленых яблок и чистого белья. Не будет моего мальчика у меня в животе и мужниных объятий. И все равно когда это было, есть или только будет. Бегу ли в то, что я уже имею или это путь к тому чего я всего лишь очень сильно хочу.
Все равно.
Только это. И я только туда.