если я всё же взлечу, пришлите мне в небо какие-то теплые вещи
Что такое "рисовать"?
Когда ты говоришь, что главное - практиковаться, я вспоминаю, что и ты бываешь глупым.
Потому что никак невозможно склеить словосочетание "умею рисовать". Не уметь надо, а просто - рисовать! Фраза "я рисую" значит очень много.
И если я заявляю, что хочу рисовать, то я хочу переносить на лист бумаги всё именно так, как у меня внутри, совсем не бояться, знать, как лучше, быть уверенной и перемазываться краской как-нибудь изящно, но совсем не пачкаться карандашом, знать, что мне делать с этими руками, и не ощущать их странными неповоротливыми штуками, когда они оказываются возле глины (неужели я не говорила, что вливаю в это слово абсолютно всё?), и, говоря "рисую", ничего не объяснять и не оправдываться всяческими "то есть", да много всего ещё! "Рисовать" на самом деле значит быть очень особенным, ты понимаешь?
Но прихожу я почему-то к тем же выводам, что ты.
Наделяя сие слово сверхъестественным, всепоглощающим значением, я делаю это не для того, чтобы закончить: "и поэтому, конечно, я уж никогда не буду правда рисовать".
Я делаю это просто потому, что мне так нравится; а говорю я вот что: я хочу и буду рисовать.
А солнышко тем временем грозится слишком сильно подрумянить мои кисти рук через мое же новое, большое и бесшторное, окно (да, исчезающие шторы мне придется всё-таки создать). Поэтому пора на улицу - я должна купить одну чудесную вещицу, и хотелось бы узнать, какую.
Нет, там об этом всё равно будет приятней думать. Поэтому я надеваю белые коротенькие шорты и иду.
Вы знаете, какое это счастье - носить белые коротенькие шорты?
Когда ты говоришь, что главное - практиковаться, я вспоминаю, что и ты бываешь глупым.
Потому что никак невозможно склеить словосочетание "умею рисовать". Не уметь надо, а просто - рисовать! Фраза "я рисую" значит очень много.
И если я заявляю, что хочу рисовать, то я хочу переносить на лист бумаги всё именно так, как у меня внутри, совсем не бояться, знать, как лучше, быть уверенной и перемазываться краской как-нибудь изящно, но совсем не пачкаться карандашом, знать, что мне делать с этими руками, и не ощущать их странными неповоротливыми штуками, когда они оказываются возле глины (неужели я не говорила, что вливаю в это слово абсолютно всё?), и, говоря "рисую", ничего не объяснять и не оправдываться всяческими "то есть", да много всего ещё! "Рисовать" на самом деле значит быть очень особенным, ты понимаешь?
Но прихожу я почему-то к тем же выводам, что ты.
Наделяя сие слово сверхъестественным, всепоглощающим значением, я делаю это не для того, чтобы закончить: "и поэтому, конечно, я уж никогда не буду правда рисовать".
Я делаю это просто потому, что мне так нравится; а говорю я вот что: я хочу и буду рисовать.
А солнышко тем временем грозится слишком сильно подрумянить мои кисти рук через мое же новое, большое и бесшторное, окно (да, исчезающие шторы мне придется всё-таки создать). Поэтому пора на улицу - я должна купить одну чудесную вещицу, и хотелось бы узнать, какую.
Нет, там об этом всё равно будет приятней думать. Поэтому я надеваю белые коротенькие шорты и иду.
Вы знаете, какое это счастье - носить белые коротенькие шорты?