Кукла была плакальщиком
Кукла была плакальщиком. Тело ей дал старый мастер деревянных изделий. Седой и прозорливый, как ворон. Душу дал ей свежий осенний ветер. Такой, когда дождь за окном, и желтые листья. Запах еще не увядшей, но драгоценной своей последней красотой природы. Ветер любит заглядывать в окна и души, гонять котов с подоконников и пламя с каминных решеток.
Мастер был мудр, и он, конечно же, все понял. Когда в окно ворвался ветер, всеобъемлющий и терпкий... раскрыл резные деревянные ставни, сорвал занавески, заполнил своим пряным запахом комнату... Мастер взял приготовленные на такой случай куски дерева, глины, ткани и лезвия. Принялся выстругивать куклу.
По наитию он вытачивал формы. Немного детские, чуть несуразные. Открытое и дерзкое лицо, тонкие пальцы ее... глаза, один - синий как небо, другой - черный как ночь. Потом он не мог объяснить себе, почему задуманная кукла стала разноглазой. Почему иногда так зябко и неуютно становится в ее присутствии. Как будто ветер все еще здесь...
Когда ее вырезали, когда пальцы скользили по дереву лезвием, она не чувствовала боли... Не чувствовала ничего. Только звук отворяющихся ставен... Запах рябины, сосны и желтеющих листьев... только свободу...
У Мастера был небольшой магазинчик. Без рекламы, с покосившейся вывеской «здесь ВСЁ». Необходимость заявлять о себе миру перед ним не стояла, старого Нико и так знали многие жители города. Для постоянных клиентов он создавал кукол вычурных, из дорогого дерева, по контурам и чертежам. А прочие, странные, что иногда приходили к нему - оставлял в магазине. Иногда за куклами приходили ИХ люди. Иногда нужный человек не появлялся так долго, что куклы просили предать их огню... всегда в последний день осени.
... «И какого черта меня занесло в этот спальный райончик? Ну ясно же было заранее, что она не придет. Еще и под дождь попал». Бледный юноша, нелепый, с рыжеватыми вирхами, (иногда, для разнообразия, они причесываются, да!), в тоненьком черном плаще прятался от дождя в маленьком магазинчике. У него было счастье и горе одновременно. У него было сорванное свидание и поступление в театральный институт. На кукольника.
Отряхнувшись от холодных дождевых капель он увидел ее. Такую же разноглазую, как он сам. Только у него цвет глаз был другим. Один - синий, как небо, другой - зеленый, как трава. Кукла и кукловод посмотрели друг на друга, одновременно вздрогнули и улыбнулись. Определенно, им было по пути.
Высоко, над старенькой крышей, пел ветер, еще осенний и неокрепший.
Конечно, он потратил последние деньги. Добирался домой черти как, прижимая к груди тряпичный сверток, в котором ОНА.
А ночью ему приснилась сказка. Красивая страшная сказка, о любви и предательстве, чести и верности. О смерти и жизни, что прорастает сквозь смерть.
Он понял, что должен поставить ее.
Прежде, чем дыхание покинет его тело.
Ему оставалось полгода.
Рак. Метастазы. Воющая мать на больничной койке. Адрес хосписа. Войти и не выйти. Продлить свою жизнь на жалкие месяцы. Облысеть, лежать, утыканному капельницами и иголками, среди стонов и разложения. Нет. Этого он не хотел. У него имелся подарок. Старый-старый подарок подруги, химика-алхимика, как дразнил он красноволосую Сай. Вытяжка из семян ландыша. Добавить в чай и уснуть крепким сном. Доктор сказал у него полгода. Вполне достаточно, чтобы поступить в театральный. Вдохнуть театр полной грудью, со всей его бурной студенческой жизнью. И рассказать свою Сказку. Руками куклы, глазами куклы. Оставаясь в тени.
Он жил вдохновением. Никто не знал как он жил в квартирке-студии, доставшейся от бабушки. До последнего вздоха она оставалась леди. Чинной, благородной. С прямой осанкой и живым умом. Когда прозвучал ее последний вздох, ему казалось, что кукла тоже вздохнула... и ветер ворвался в дом, растрепав драгоценный тюль.
Он учился днем, а ночами писал свой сценарий...
О том, как полюбили друг друга Повелительница Небес и Страж Подземного царства. И родилась у них девочка, умевшая ходить между жизнями и мирами. Вырастая, она понимала, что не может жить в мире черной луны, но и небо не в силах ее удержать... была она подобна ветру и сталь скрывалась в нем. В ее, в ее уши прилетали жалобы, стоны и страхи всех, переходящих Порог. Она вздыхала, жалея их и смеялась, вселяя в души надежду. Разноглазая девочка. Один глаз черный как ночь, другой синий, как небо...
Сценарий о том... как полюбили друг друга Дух Лета и Госпожа Зимы... Недолгим, но бурным был их союз. Все жизни после с теплотой вспоминали они друг друга. И родился у них сын, желанный ими, отвергаемый племенем их. Не было места непоседливому мальчику ни в ледяном дворце, ни в весеннем замке... Однажды он просто сбежал. Туда, где никто не посмеет найти его. Мальчик с разноцветными глазами... один глаз синий, как лед, другой зеленый, как трава...
Конечно, Кукольник поставил свою сказку. Растроганная его судьбой администрация Большого Театра приняла на «ура» сценарий умирающего юного гения. Реклама разлетелась во все стороны города. Даже пьянчужки в подворотне говорили о «Сказке осеннего ветра». Для сюжета лучшие мастера вырезали своих кукол. В организации постановки участвовала самая талантливая молодежь.
Когда они играли - зал был полон.
Когда закончили - каждый в зале плакал и смеялся, казался себе опустошенным и окрыленным. Заглянувшим за край и обнаружившим, что за краем только новые бескрайние горизонты.
Зал рукоплескал.
Когда они вернулись домой... счастливые и переполненные, Кукольник и его кукла, его снова схватила боль. Так сильно и надолго, что он понял - пора. Он заваривал чай из рябины и клевера. Спокойной рукой отмерял рассыпчатые мелкие ландышевые ягоды, вливал прозрачную настойку и густой мед...Когда он уходил - ему не было страшно. Он знал, есть та, что оплачет его и проводит в последний путь...
...Спи, спи...последний день осени и ветер, меняющий шкуру из осенней в зимнюю, такой же неприкаянный как мы... он споет для тебя...
...Неужели ты будешь со мной до конца? Ты же будешь со мной? Я не верю, что я - только мясо и кости...я не верю что ты - только воск, глина и дерево... я же знаю, что мы похожи...
...Слушай меня... меня и ветер...
...Пой мне....
...Иди за мной...
Где-то далеко-далеко, над крышами города, где презентабельная квартира-студия и маленькая мастерская... над сонными домами, парками и скверами... летели двое. Держась за руки, сливаясь с ветром и безудержно смеясь. На границе Зимы и Лета, Жизни и Смерти... именно там, где и было их место... Плакальщице, что ходит между жизнью и смертью...и Хранителю врат последней ночи самайна... Они знали, что отныне не будут одни...
А свеча, горевшая у постели юноши, обнимающего куклу, была сброшена ветром, зацепившимся за занавеску... Маленький огонек пламени затанцевал на кружеве. Пламя ест все. И кости, и дерево. Только дух, небесный дух неподвластен ему. Именно это и понял старый Мастер, сжигающий кукол в последний день осени... Иначе с чего бы ему смеяться, так легко, неудержимо и бессмертно, вглядываясь в небо самайна, не в силах в нем что-либо разглядеть.