Конец искусства.
«Упадок искусства есть вернейший признак упадка цивилизации. Когда есть идеалы, то во имя этих идеалов производятся произведения искусства; когда же их нет, как теперь у нас,- нет произведений искусства! Есть игра - словами, игра - звуками, игра - образами». Лев Николаевич с ударением произнес трижды повторенное слово «игра».
9 февраля, 1908 г.
Из дневника Николая Гусева
(1907 - 1909 г. личный секретарь
Л. Н. Толстого)
Это перекликается со словами Ирины Антоновой
"Ко мне часто подходят простые люди и просят объяснить им «Черный квадрат». «Неужели вы сами не понимаете? - спрашиваю я. - Это полное отрицание. Малевич говорит нам: ребята, пошли домой, все закончилось». - «Но ведь что-то там брезжит?» Я отвечаю: «Ничего не брезжит! Это черный квадрат, полное ничто. Малевич показал нам, где точка. Но ведь трудно с этим смириться. Поэтому и началось: дадаизм, сюрреализм, “давайте вещи мира столкнем в абсурдном сочетании” - и поскакало нечто на кузнечиковых ногах… И дальше, и дальше… уже концептуализм, и проплыла акула в формалине. Но это все не то, это упражнения вокруг пустоты: чего бы такого сделать, чтобы удивились и не обсеяли…
Больше того, начиная с XVIII века начался глобальный процесс, который я называю “Гибель богов” - недаром есть такая опера у Рихарда Вагнера. Потому что этот фактор - мифологический - перестал быть главным содержанием и оказывать влияние на пластические искусства. Можно писать “Явление Христа народу” и в тридцатом столетии, но его время, время известного нам великого искусства, кончилось…
Мы видим, как разрушается принцип эстетики, духа и принцип идеала, то есть искусства как высокого примера, к которому надо стремиться, сознавая все свое человеческое несовершенство.
Возьмите Достоевского. Его Сонечка в совершенно ужасающих обстоятельствах сохраняет ангельскую высоту духа. Но в новом времени, а значит, и в искусстве Дух становится никому не нужен. Поскольку искусство, хотите вы этого или нет, это всегда диалог с миром.
А в мире и сейчас, и в обозримом грядущем осталась только реальность как стена, как груда кирпичей, которую нам и показывают, говоря: вот это искусство. Или показывают заспиртованную акулу, но она вызывает только отвращение, она не может вызвать другое чувство, она не несет ничего возвышенного, то есть идеала. Как выстраивать мир вокруг отсутствия идеала?..
Я не пророк, но мне ясно: то, что сейчас показывают на наших биеннале, это уйдет. Потому что консервированные акулы и овцы - это не художественная форма. Это жест, высказывание, но не искусство!
Пока есть - и он будет длиться долго - век репродукций, век непрямого контакта с художественным произведением. "
9 февраля, 1908 г.
Из дневника Николая Гусева
(1907 - 1909 г. личный секретарь
Л. Н. Толстого)
Это перекликается со словами Ирины Антоновой
"Ко мне часто подходят простые люди и просят объяснить им «Черный квадрат». «Неужели вы сами не понимаете? - спрашиваю я. - Это полное отрицание. Малевич говорит нам: ребята, пошли домой, все закончилось». - «Но ведь что-то там брезжит?» Я отвечаю: «Ничего не брезжит! Это черный квадрат, полное ничто. Малевич показал нам, где точка. Но ведь трудно с этим смириться. Поэтому и началось: дадаизм, сюрреализм, “давайте вещи мира столкнем в абсурдном сочетании” - и поскакало нечто на кузнечиковых ногах… И дальше, и дальше… уже концептуализм, и проплыла акула в формалине. Но это все не то, это упражнения вокруг пустоты: чего бы такого сделать, чтобы удивились и не обсеяли…
Больше того, начиная с XVIII века начался глобальный процесс, который я называю “Гибель богов” - недаром есть такая опера у Рихарда Вагнера. Потому что этот фактор - мифологический - перестал быть главным содержанием и оказывать влияние на пластические искусства. Можно писать “Явление Христа народу” и в тридцатом столетии, но его время, время известного нам великого искусства, кончилось…
Мы видим, как разрушается принцип эстетики, духа и принцип идеала, то есть искусства как высокого примера, к которому надо стремиться, сознавая все свое человеческое несовершенство.
Возьмите Достоевского. Его Сонечка в совершенно ужасающих обстоятельствах сохраняет ангельскую высоту духа. Но в новом времени, а значит, и в искусстве Дух становится никому не нужен. Поскольку искусство, хотите вы этого или нет, это всегда диалог с миром.
А в мире и сейчас, и в обозримом грядущем осталась только реальность как стена, как груда кирпичей, которую нам и показывают, говоря: вот это искусство. Или показывают заспиртованную акулу, но она вызывает только отвращение, она не может вызвать другое чувство, она не несет ничего возвышенного, то есть идеала. Как выстраивать мир вокруг отсутствия идеала?..
Я не пророк, но мне ясно: то, что сейчас показывают на наших биеннале, это уйдет. Потому что консервированные акулы и овцы - это не художественная форма. Это жест, высказывание, но не искусство!
Пока есть - и он будет длиться долго - век репродукций, век непрямого контакта с художественным произведением. "