Чем схожи Ленин и Гумилёв
В 1918 г. известный русский поэт, Николай Гумилев, был представлен некоей леди Дафф. Вероятно, Гумилев считал Честертона самым известным и популярным писателем в Англии, потому что он заявил ей совершенно безумную вещь. Он предложил, чтобы миром правили поэты, а английскую корону хотел отдать Честертону. Честертон, скорее всего, услышал этот разговор и искренне изумился такому предложению. Он упомянет этого «безумного русского поэта» двадцать лет спустя в своей автобиографии.
Случилось это у леди Джулиет Дафф. Среди гостей был майор Беринг, который привел русского в военной форме. Говорил он по-французски совершенно не умолкая, и мы притихли; а то, что он говорил, довольно характерно для его народа. Многие пытались определить это, но проще всего сказать, что у русских есть все дарования, кроме здравого смысла.
Он был аристократ, помещик, офицер царской гвардии, полностью преданный старому режиму. Но что-то роднило его с любым большевиком, мало того - с каждым встречавшимся мне русским. Скажу одно: когда он вышел в дверь, казалось, что точно так же он мог выйти в окно. Коммунистом он не был, утопистом - был, и утопия его была намного безумней коммунизма. Он предложил, чтобы миром правили поэты. Как он важно пояснил нам, он и сам был поэт. А кроме того, он был так учтив и великодушен, что предложил мне, тоже поэту, стать полноправным правителем Англии. Италию он отвел д’Аннунцио, Францию - Анатолю Франсу.
О Гумилеве, конечно, несколько фантазийно, но англичане, вообще, имеют странный взгляд на русских. И такие ли мы великие утописты?
Случилось это у леди Джулиет Дафф. Среди гостей был майор Беринг, который привел русского в военной форме. Говорил он по-французски совершенно не умолкая, и мы притихли; а то, что он говорил, довольно характерно для его народа. Многие пытались определить это, но проще всего сказать, что у русских есть все дарования, кроме здравого смысла.
Он был аристократ, помещик, офицер царской гвардии, полностью преданный старому режиму. Но что-то роднило его с любым большевиком, мало того - с каждым встречавшимся мне русским. Скажу одно: когда он вышел в дверь, казалось, что точно так же он мог выйти в окно. Коммунистом он не был, утопистом - был, и утопия его была намного безумней коммунизма. Он предложил, чтобы миром правили поэты. Как он важно пояснил нам, он и сам был поэт. А кроме того, он был так учтив и великодушен, что предложил мне, тоже поэту, стать полноправным правителем Англии. Италию он отвел д’Аннунцио, Францию - Анатолю Франсу.
О Гумилеве, конечно, несколько фантазийно, но англичане, вообще, имеют странный взгляд на русских. И такие ли мы великие утописты?