Мандельштам. Смена ракурса
Отрывок из "Варианта" Олега Стрижака. Этот фрагмент про Мандельштама. Феерия. Мандельштам гений не прозеванный, но беспощадно приватизированный, в любом разговорце им тычут в лицо: а Мандельштам?!
...если брать на веру “канонический”, то бишь утверждённый жандармами либерализма, образ Мандельштама: беспартийность, “не от мира саго”, вне-политичность, житейская и деловая беспомощность, “одиночество неприкаянного интеллигента”, если верить всему этому, то стихи Манд. о Сталине в 33-м году и впрямь представятся “загадочными”, однако Мандельштам был чрезвычайно политический человек, в 16 лет член партии эсеров, боец охранных отрядов с.-p., в 6-м году в Райволе юный Манд. и его друг Синани явились к Савинкову, Азефу и Чернову: проситься в боевики, в террористы, в смертники, но Азеф и Савинков не взяли Мандельштама в террористы: “не глянулся”, революция угасла.
Манд. уехал в заграницу учиться, благо, родом из богатой еврейской, варшавско-рижско-петербургской семьи: лучшие университеты в Германии, Сорбонна в Париже, полон рот золотых зубов, отчего “братья-в-акмеизме”, по аналогии с Златоустом, прозвали Мандельштама Златозубом, нужно думать, обидное прозвище, изумительной силы и красоты первая книга “Камень”, многие серьёзные исследователи считают, что после 17-го года Манд. писал всё слабее, другие считают иначе, в конце 17-го года Манд.: работник аппарата Сов. правительства, в марте 18-го года Манд. приехал в Москву в “секретном” поезде, в котором ехал Ленин, первое время Манд. жил в Кремле, в квартире Горбунова, личного секретаря Ленина, затем у М. вышел неясный конфликт с Троцким, конфликт с Блюмкиным, и М. бежал из Москвы, и вовремя, ибо начался погром левых эсеров.
В 19-м году Манд., с невероятнейшим мандатом от Луначарского, явился в столицу Украины, в Харьков, оттуда, с не менее могучими харьковскими советскими мандатами: в Киев, красавец, отнюдь не маленький, как пишут, а среднего, хорошего роста, шикарный костюм, куча денег, поэт, эсер: люкс в лучшей гостинице, рестораны, убежденнейший революционер.
Затем в Киев пришли деникинцы, в 20-м году Манд, скрывался в Крыму, и очутился в тюрьме врангелевской контр-разведки: куда еврею, с обвинением коммунист, попадать совсем не следует, можно предположить, что там, в тюрьме в Феодосии, у М. произошёл психический надлом, позднейшие страницы его прозы, великолепной, о врангелевской Феодосии источают звериный страх: “люди, на которых возможность безнаказанного убийства действует, как нарзанная ванна”, страх кафкианский, страх как вместилище грядущей душевной болезни. Спас Мандельштама полковник Цыгальский, тоже поэт, Манд. бежал в Батум, где очутился в тюрьме грузинской меньшевистской контр-разведки: как русский большевик.
Вновь спасение чудом, далее, дело известное, женитьба, куча любовных историй, сердце в клочья, Петроград, Царское, Москва, литер. жизнь, невообразимые скандалы, тяжбы, казённые суды, писательские суды, мемуары жены весьма невнятны: “непроходимое безденежье”, и бесконечная езда на извозчиках, а извозчики были крайне дороги, и новые шикарные костюмы, “вечная нищета”: и кооперативная писательская квартира, удовольствие, доступное в той Москве очень богатым людям, “житейская беспомощность" Мандельштама: однако Ник. Чуковский в воспоминаниях пишет сцену, где дана мгновенная, как у ястреба, деловая хватка Мандельштама: куда пойти, кому продать накладную на груз, за какие миллионы, всё это Манд. великолепно умел, важнейшее: с начала 20-х годов у Манд. появился высокий, все-могущий покровитель: товарищ Бухарин, “под крылом” у Бухарина, члена Полит. бюро, хозяина всей идеологии в государстве, хозяина всех изданий: Манд. горя не знал, поездки в лучшие партийные санатории, где отдыхали, под южными пальмами, члены Ц.К., и публикации, книги, деньги...
В 30-м году, тотчас после поражения “право-левой” оппозиции на Шестн. съезде В.К.П.(б.), Бух., отчасти опальный, хлопотал о командировке Мандельштама: почему-то на Кавказ, командировку М. подписал лично Молотов, глава Правительства: с такою грамотой все сов. учреждения обязаны были оказывать Манд. правительственные почести: лучшие гостиницы, усиленный паёк, деньги, на Кавказ Мандельштамы ехали в салон-вагоне, по пути, на Кубани занимались торговлей, в воспом. Надежды Манд. как-то странно представлен голод: “обезумевшие от голода крестьяне отдавали за корку хлеба что угодно: курицу, мясо...”, в Тифлисе Мандельштаму оказывал личное горячее гостеприимство сам тов. Ломинадзе, и можно лишь догадываться, о чём они говорили.
В конце 30-го года Манд. зачем-то ещё раз ездил в Тифлис, к Ломинадзе, в литер. утверждается, что Манд. превыше всего ставил звание Поэта, можно заметить, что поэту не обязательно ездить с мандатом от главы правительства в тоталитарном государстве, можно предположить, что в 30-м году, когда война “ленинской гвардии” против Сталина приняла жестокие формы, Мандельштам замешался в тяжёлую политич. игру: естественно, на стороне Бухарина, Лом., “рютинцев”, “сырцовцев”, и проч., известно, из записей Над. Мандельштам, как издевался, в кругу друзей, Манд. над идиотскими прожектами “сталинской индустриализации”: преставьте, говорил Манд., что вам нужно обставить вашу квартиру, навести уют, а вы, на все деньги, взяли да и купили сто пятьдесят чугунных унитазов.
Нетрудно видеть, что Манд. лишь повторял шуточки Бухарина и Радека, 33-й год: время погрома “подпольщиков-ленинцев”, в авг. и в сент. 33-го года в центральных газетах вдруг явились статьи с ужасающими “разоблачениями” политических “ошибок” в творчестве Манд., нетрудно догадаться, что Мандельштама “громили”, как одного из бухаринцев.
Бухарин к сему времени рухнул, Мандельштам остался без покровителя, без защитников, без изданий, без денег, и, нужно думать, М. был в ярости и отчаянии: и, вместе с Бухариным, ненавидел Сталина, злодея, душегуба, источник, всех несчастий, однако у “право-левых”, которые ещё составляли большинство в верхушке партии, осенью 33-го года бурлили горячие надежды: убрать Сталина на Семн. съезде в феврале будущего года. Осенью 33-го года все были убеждены, что Сталина смахнут, Над. Мандельштам пишет, что в театрике на Тверской, в каком-то водевиле, актёр, который изображал повара-кавказца, сделал себе грим под Сталина, отпускал шуточки с комичным акцентом, публика валила в театрик: посмеяться над Сталиным, в сей обстановке
В октябре 33-го года Манд., будучи 43 лет от роду, записал знаменитое своё стихотворение о Сталине: такой лубок, “тараканьи смеются усища, и сияют его голенища”, нужно думать, половина Москвы смеялась, сам М. читал этот стих десяткам людей, и давал переписывать, толкователи Мандельштама упускают из виду одну черту сего сочинения: его п о б е д и т е л ь н о с т ь, и впрямь: завтра Сталина свергнут, и стихотворение это напечатают на первой странице газеты “Правда”, Бухарин напечатает. Примечательно, что Манд. ругает Сталина “мужикоборцем”: взгляд истинного эсера, то есть: Манд. родился в Варшаве, рос в Петербурге, в богатом еврейском доме, и о “русском мужике” Манд. знал немного, но партия эсеров радела исключительно “за мужика”: Сталин, в глазах старых эсеров, был хуже “царских сатрапов”: в которых герои с.-р. кидали гремучие бомбы. Занятно, что Манд. обзывает Сталина “осетином”, это кавказские тонкости, здесь чудится голос Ломинадзе: для гордых грузин осетины: недоумки, недочеловеки, существа третьего сорта, сильная строчка: “у него что ни казнь, то малина”, исторически подтверждено: до декабря 34-го года, до убийства Кирова, Ст. последовательно был против смертных казней, а вот Бухарин с друзьями с удовольствием голосовали за, нетрудно видеть, что сие стихотворение Манд.: агитка, причём не лучшего пошибу, “социальный заказ” определённых кругов.
Далее всё вышло неожиданно: на Семн. съезде В.К.П.(б.) в февр. 34-го года Сталин победил, политическая контр-разведка работала, в мае 34-го года Мандельштама арестовали: и предъявили ему “пасквиль на товарища Сталина”, Манд. не отрицал своего авторства, его жена кинулась за помощью к Бухарину, Бухарин пришёл в ужас, Бухарин написал записочку к Сталину, можно думать, что Сталину доставили с Лубянки текст стихотворения, Сталин позвонил Пастернаку, и спросил, действительно ли Мандельштам мастер, Паст. принялся увиливать от любого ответа, Сталин сказал: “плохо вы защищаете ваших друзей”, следствие закончилось в десять дней, следователь сообщил жене Манд., что поступило распоряжение Сталина: “изолировать, но сохранить”. Можно предположить, что стихотворение понравилось Сталину, то ли строчкой: “...вокруг него сброд тонкошеих вождей, он играет услугами полулюдей...”, то ли строчкой: “...а слова, как пудовые гири, верны”, решение О.Г.П.У.: три года ссылки на Урал, в глухую Чердынь.
Но за десять дней в тюрьме на Лубянке Мандельштамом навечно овладел Страх, Манд. повредился в разуме: в Чердыни, в больнице, Мандельштаму привиделось нечто такое, что он выбросился из окна, изувечился, жена послала умоляющую телеграмму Сталину, мгновенно пришло разрешение О.Г.П.У. заменить ссылку в Чердынь на ссылку в культурном областном городе, Мандельштамы, из дозволенного списка, выбрали Воронеж, вторично Мандельштама арестовали в мае 38-го года: как бухаринца, Бухарин, “троцкист и фашистский шпион”, уже был расстрелян, к тому же, у Манд. в деле значилось: “эс.-эр.”, сие в 38-м году уже само звучало, как приговор, искать заступничества было не у кого, вряд ли Сталин помнил о Мандельштаме, приговор предельно мягкий: пять лет лагерей, меньше за “контр.-рев.-деятельность” в ту пору не давали, через полгода старик Манд. умер в пересыльном лагере на Дальнем Востоке, по невнятным рассказам: он перестал есть, из страха, что его отравят, Надежда Манд. многократно повторяет: “Государство убило Мандельштама за то, что он был Поэт”, нужно думать, что вдова намеренно подменяет события и понятия...