Вчера в троллейбусе видела кондукторшу. Очень интересная, лет 60, не меньше. Черные замшевые сапоги до колен, черный бадлон и узкая черная юбка. Стройная и строгая.
Волосы подстрижены аккуратно в каре с челочкой и прокрашены чем-то жемчужным, не вульгарно-фиолетово, а очень нежно, еле уловимо. Стройная и ноги красивые. Я все смотрела на нее и никак не могла понять, как она тут оказалась, в своих замшевых сапогах на каблуке.
Зашел мужчина, приложил карточку к устройству, а кондуктор захотела проверить его карточку своей штукой. Мужчина был вполне себе мужчиной, на первый взгляд: лет 45, рыжая кожаная куртка, седоватый, лысоватый, даже вполне стройный и широкоплечий. Ну и началось: да я уже, да зачем опять, да вы, да я, вот дали вам власть, вы и пользуетесь. И так широкоплечий молодой человек возмущался, наверное, пару остановок, не громко. но вполне раздраженно. Красавица-билетерша немного нервничала и раздражение в ее интонациях тоже закипало. Но потом посмотрела на широкоплечего и говорит: "Вам поссориться не с кем, кроме кондуктора". И пошла. Это было хорошо. Это было достойно. А я сидела и не понимала, как с такой девушкой можно ругаться. Да и зачем? А потом поняла, так она и будет в этом троллейбусе всех раздражать, своей ухоженностью, тонкими коленками и свежевыкрашенными волосами, неуловимо-жемчужными.