И ещё про два магистерия
Сформулировал для себя проблему отношения к просвещению и публичной науке в том и именно том виде, в котором она сейчас существует в россиях.
Если вкратце, то моя претензия выглядит так: ребята, вы касту попутали.
Есть два разных сословия: жрецы и учёные. Они очевидно отпочковались от одного-единственного жреческого сообщества с развитием цивилизации, причём это происходило неоднократно и конвергентно в разных обществах в разное время.
Иии разница между этими сообществами - она в чём: есть два стула две шкалы. Одна - это отношение к истине как явлению. Другая - отношение к человеку и его месту в мире.
Жрец знает истину. Ну правда, знает. Иначе какой же он жрец? Его истина открывается ему на основе мистики. Она недоказуема (чем докажу? харизму покажу) и неопровержима. Ты как его опровергнешь, если он бога видел и общался? То есть у него есть вполне чёткое ощущение, эмоциональное, что мир устроен именно одним определённым образом, и эту истину он может спокойно нести людям; пока его не догонит, скажем, кризис веры - он в себе уверен.
Но в плане отношения к человеческой природе у жреца всё гораздо иначе. Здесь его основным паттерном является смирение. Не в смысле "я грешник и тварь дрожащая", а в смысле, что место человека в мистическом пространстве - очень условное, ему там встречаются силы несказанно большие его, и понимание его по определению ограничено. И ничего ты с этим не сделаешь, такие условия игры; пока сам не переродишься во что-то этакое, полное понимание иного мира для тебя недоступно и ты не будешь и не можешь этим миром повелевать.
Наука подходит к вопросу человека совершенно иначе! Человек звучит гордо, человек звучит мощно! Задача науки - её естественная, непременная задача - обеспечить человеку насколько возможно полную власть и насколько возможно полное знание; и она верит, считает и доказывает, что это возможно. Мы открываем прошлое, понимаем настоящее, предначертываем будущее; мы оперируем явлениями этого, зримого, мира, и мы - его хозяева. И ведь это и впрямь так; современный человек давно не ждёт милостей ни от природы, ни от истории, ни от общества.
Но вот в том, что касается истины - наука несравненно смиренней любой религии. Прежде чем хотя бы предположить, что что-то может относительно приближаться к истине, учёный проделает мириад экспериментов, анализов, сравнений, пройдёт тысячу споров, пятьсот раз попытается честно опровергнуть сам себя. Учёный мыслит гипотезами, теориями, вариантами, он благодарит оппонента за то, что тот заставил его усомниться в его же собственной правоте. И даже если у него есть доказательства - честный учёный никогда не скажет "вот так оно есть"; он скажет "вот так оно, скорее всего, может быть - пока мы опираемся на имеющиеся данные; если данные изменятся, а это вполне вероятно, придётся строить теорию заново".
И ВОТ ТУТ ПРИХОДИТ ПРОСВЕТИТЕЛЬ.
Мне кажется, что реально проблема этого течения как такового вытекает именно из того, что к понятию человека они относятся как классические учёные. А к понятию истины - как классические жрецы! Только вместо мистического опыта у просветителя срабатывает опыт встречи с удивительным научным фактом, который когда-то изменил его жизнь и показал ему, насколько удивителен мир. И если для него самого это стало жизнеизменяющим опытом - значит, теперь это так же должно быть и для всех остальных, он должен принести им это потрясающее ощущение правды о мире. И к тому, что у других людей может быть совершенно другой опыт в этом смысле, далёкий от науки - например, религиозный, чувственный, креативный - он глух настолько же, насколько глух увлечённый жрец к чужой вере.
Но поскольку антропология у него при этом взята из научного мышления таки - получается, что тормозов у него нет вообще. Он уверен, что человек - центр мира и может сделать с миром всё, что угодно. И он уверен в том, что знает непосредственную первичную истину. Йохохонюшки.
Если вкратце, то моя претензия выглядит так: ребята, вы касту попутали.
Есть два разных сословия: жрецы и учёные. Они очевидно отпочковались от одного-единственного жреческого сообщества с развитием цивилизации, причём это происходило неоднократно и конвергентно в разных обществах в разное время.
Иии разница между этими сообществами - она в чём: есть два стула две шкалы. Одна - это отношение к истине как явлению. Другая - отношение к человеку и его месту в мире.
Жрец знает истину. Ну правда, знает. Иначе какой же он жрец? Его истина открывается ему на основе мистики. Она недоказуема (чем докажу? харизму покажу) и неопровержима. Ты как его опровергнешь, если он бога видел и общался? То есть у него есть вполне чёткое ощущение, эмоциональное, что мир устроен именно одним определённым образом, и эту истину он может спокойно нести людям; пока его не догонит, скажем, кризис веры - он в себе уверен.
Но в плане отношения к человеческой природе у жреца всё гораздо иначе. Здесь его основным паттерном является смирение. Не в смысле "я грешник и тварь дрожащая", а в смысле, что место человека в мистическом пространстве - очень условное, ему там встречаются силы несказанно большие его, и понимание его по определению ограничено. И ничего ты с этим не сделаешь, такие условия игры; пока сам не переродишься во что-то этакое, полное понимание иного мира для тебя недоступно и ты не будешь и не можешь этим миром повелевать.
Наука подходит к вопросу человека совершенно иначе! Человек звучит гордо, человек звучит мощно! Задача науки - её естественная, непременная задача - обеспечить человеку насколько возможно полную власть и насколько возможно полное знание; и она верит, считает и доказывает, что это возможно. Мы открываем прошлое, понимаем настоящее, предначертываем будущее; мы оперируем явлениями этого, зримого, мира, и мы - его хозяева. И ведь это и впрямь так; современный человек давно не ждёт милостей ни от природы, ни от истории, ни от общества.
Но вот в том, что касается истины - наука несравненно смиренней любой религии. Прежде чем хотя бы предположить, что что-то может относительно приближаться к истине, учёный проделает мириад экспериментов, анализов, сравнений, пройдёт тысячу споров, пятьсот раз попытается честно опровергнуть сам себя. Учёный мыслит гипотезами, теориями, вариантами, он благодарит оппонента за то, что тот заставил его усомниться в его же собственной правоте. И даже если у него есть доказательства - честный учёный никогда не скажет "вот так оно есть"; он скажет "вот так оно, скорее всего, может быть - пока мы опираемся на имеющиеся данные; если данные изменятся, а это вполне вероятно, придётся строить теорию заново".
И ВОТ ТУТ ПРИХОДИТ ПРОСВЕТИТЕЛЬ.
Мне кажется, что реально проблема этого течения как такового вытекает именно из того, что к понятию человека они относятся как классические учёные. А к понятию истины - как классические жрецы! Только вместо мистического опыта у просветителя срабатывает опыт встречи с удивительным научным фактом, который когда-то изменил его жизнь и показал ему, насколько удивителен мир. И если для него самого это стало жизнеизменяющим опытом - значит, теперь это так же должно быть и для всех остальных, он должен принести им это потрясающее ощущение правды о мире. И к тому, что у других людей может быть совершенно другой опыт в этом смысле, далёкий от науки - например, религиозный, чувственный, креативный - он глух настолько же, насколько глух увлечённый жрец к чужой вере.
Но поскольку антропология у него при этом взята из научного мышления таки - получается, что тормозов у него нет вообще. Он уверен, что человек - центр мира и может сделать с миром всё, что угодно. И он уверен в том, что знает непосредственную первичную истину. Йохохонюшки.