(no subject)
Человек по имени Н. воспитан без особых затей,
и по ребрам его не раз прогулялся чужой костыль;
человек по имени Н. обожает собак и своих детей,
строевые маневры, крепости и каменные мосты.
Он не очень готов к тому, что судьба сует ему в рот,
он не очень умеет вести, предпочитая служить,
но в случившейся ситуации лучше так, чем наоборот,
раз колода стасована - что же, попробуем разложить.
Он умеет принять парад и отдать какой-то приказ,
он не очень хороший вождь и совсем плохой лицедей,
он почти никак не способен различать выражение глаз,
на уроках этики он тупил и рисовал лошадей.
Но холодное небо Города отражается там, внутри,
но холодное море Города говорит ему - не робей,
и поскольку он его слышит - он знает, черт побери,
что хоть как-то сумеет, все же иных он не был слабей,
так ли нужно быть летним князем, когда полгода зима,
так ли нужно, чтоб люди любили, когда на его стороне
эти камни и это железо, эти реки и эти дома,
а едва ли есть верность больше, чем у вод, небес и камней.
А зато, оставшись один, ненадолго не на виду -
что бывает, правду сказать, исключительно иногда -
он мечтает о том, как волшебные звери на паровом ходу
подчиняясь воле его, соединят города.
И пускай какой-то другой достигает мыслями звёзд,
повергает основы мира, чтоб народам счастье принесть -
у него теперь будет возможность построить тот самый мост,
что является ему ночью с тех пор, как стукнуло шесть.
И он входит в этот дворец, как будто и впрямь домой,
и глядит, как по площади стылой поземку ветер несёт,
и пока он стоит у окна и дышит своей зимой -
он считает, что все учел, вообще практически все.
Но чего он точно не знает -
что в каком-то смысле все уже зря.
Но чего он точно не видит, вглядываясь во тьму -
что в циклическом мифе, который родится
в самый черный день декабря
чудовищем
быть
ему.
и по ребрам его не раз прогулялся чужой костыль;
человек по имени Н. обожает собак и своих детей,
строевые маневры, крепости и каменные мосты.
Он не очень готов к тому, что судьба сует ему в рот,
он не очень умеет вести, предпочитая служить,
но в случившейся ситуации лучше так, чем наоборот,
раз колода стасована - что же, попробуем разложить.
Он умеет принять парад и отдать какой-то приказ,
он не очень хороший вождь и совсем плохой лицедей,
он почти никак не способен различать выражение глаз,
на уроках этики он тупил и рисовал лошадей.
Но холодное небо Города отражается там, внутри,
но холодное море Города говорит ему - не робей,
и поскольку он его слышит - он знает, черт побери,
что хоть как-то сумеет, все же иных он не был слабей,
так ли нужно быть летним князем, когда полгода зима,
так ли нужно, чтоб люди любили, когда на его стороне
эти камни и это железо, эти реки и эти дома,
а едва ли есть верность больше, чем у вод, небес и камней.
А зато, оставшись один, ненадолго не на виду -
что бывает, правду сказать, исключительно иногда -
он мечтает о том, как волшебные звери на паровом ходу
подчиняясь воле его, соединят города.
И пускай какой-то другой достигает мыслями звёзд,
повергает основы мира, чтоб народам счастье принесть -
у него теперь будет возможность построить тот самый мост,
что является ему ночью с тех пор, как стукнуло шесть.
И он входит в этот дворец, как будто и впрямь домой,
и глядит, как по площади стылой поземку ветер несёт,
и пока он стоит у окна и дышит своей зимой -
он считает, что все учел, вообще практически все.
Но чего он точно не знает -
что в каком-то смысле все уже зря.
Но чего он точно не видит, вглядываясь во тьму -
что в циклическом мифе, который родится
в самый черный день декабря
чудовищем
быть
ему.