Откуда берётся недоверие, или Одиннадцать дней до выборов
3 сентября, среда
В итоге Екатерина Вячеславовна оказалась молодой, худощавой и немного сутулой, что слегка портит её безукоризненно сделанную внешность, дамой из гламурной жизни: Италия, мода, вечеринки, собака.ру и всё такое.
Также сразу всплыла фигура секретаря соседней комиссии, Натальи Александровны Евсеевой. Она очень много говорила, быстро перемещалась и выглядела очень деловой. В гимназии она занимается кадрами, и вообще всячески помогает директору. Рекомендована в состав комиссии никем иным, как Региональным отделением политической партии "Российская партия пенсионеров за справедливость" в г.Санкт-Петербурге, вот так. В целом Наташа (а мы сразу все перешли на обращения по именам и "ты") общительная и незатйливая, простая такая Наташа.
Последним из членов комиссии, встреченным мной в этот день, была Марина (Пашкова Марина Михайловна), учитель английского. Она держалась чуть более дистанцированно и высокомерно. Тоже, кстати, ну где-то в районе 30 ей, наверное.
В тот же день нашлись уже и дела: подписывать личные приглашения на выборы впервые голосующей молодёжи, подписывать листовки, которые надо разнести по всем домам. Их, кстати, количество было абсолютно дикое. Почему не распечатать из файла сразу, сколько надо -- непонятно. Дело мучительно тоскливое, писать без конца номера, адреса и телефоны ТИКа и УИКа... Ещё в этот день решили, что список из 1880 избирателей поделим на 5 книг, и разложили, как надо. Вот такое вышло дежурство, примерно с 15 до 18.
Не помню точно, но, кажется, ещё одна Наталья, Колоколова Наталья Сергеевна, учитель английского, из нашей комисии, тоже встретилась мне в этот день. Очень мило познакомились, обсудили преподавание иностранных языков и Гёте институт.
Ах, да: кажется, именно в тот день я впервые увидела и председателя соседней УИК № 1798 Топунову Марину Клайдовну. Очень серьёзная большая женщина с недобрым лицом...
4 сентября, четверг
Надо было опять приехать, чтобы заполнять приглашения дальше, плюс что-то накануне говорилось о том, что надо собрать всех на заседание. Заседания так и не вышло, а вот бумажек написала ещё огого. Со мной опять были Марина и Наташа. Марина, кстати, не слишком напрягалась насчет подписывания. А я вот рьяно за это взялась :) С таким бессмысленным делом главное -- делать его подряд и быстро, чтобы не думать особенно и побыстрее закончить. Угощала девушек своими пирожками с творогом и яблоками. Хорошо посидели. У меня опять вышло с 15 до 18.
5 сентября, пятница
Опять надеялась, что будет заседание -- опять не вышло. На участке не появлялась. Следующее моё дежурство в воскресенье, с 10 до 14.
7 сентября, воскресенье
Я опять свободна от присутствия в 631 гимназии. За пятницу и субботу разнесли, говорят, приглашения по домам на участке.
С трудом поднялась, чтобы приехать к 10. Школу открывала Наташа. Потом приехала Катя и Миша -- её зам. Тот самый, который по телефону звонил. Оказался вообще не страшным! Не очень блещет острым умом, речь такая, соответствующая, кхм. Ну что -- посидели 4 часа... Никто не позвонил, не зашёл. Зато я видела уже четырёх членов комиссии -- остаётся пять незнакомцев. Следующее дежурство мне назначили аж на субботу. Как будет видно дальше, это было ошибкой со стороны Кати.
10 сентября, среда
Дежурство дежурством, но я же ответственный член комиссии. Как я могу пропустить день, когда перед УИКом стоит нелёгкая задача: уже организовать досрочное голосование, и при этом успеть перенести отметки о досрочно проголосовавших в ТИКе в списки избирателей. Тут наверняка может понадобиться помощь. Но нет.
Мне были не рады. А после просьбы познакомится с документами по досрочке (заявления, список, конверты, акт передачи) -- совсем не рады. А после вопроса о том, внесена ли информация о ТИКовской досрочке в списки -- ну вообще не рады. Утверждалось, что я должна быть там только в часы дежурств, и тогда же я смогу посмотреть документы. Находиться в помещении для голосования я также не должна, потому что там мало места, и что если придут избиратели. Как средство избавиться от моего назойливого присутствия Катя выдалапон мне поручение -- подписывать ещё стопицот приглашений, причем сидя в коридоре. С вопросом " Ты отказываешься выполнять поручения председателя?". Вообще, уже тут стал понятен контекст председательского мышления: она распоряжается, она решает, кому что показывать или нет, она занята -- и не может отвечать на мои просьбы. Закон законом, право правом, но показывать мне документы она не хочет. Вышел настоящий конфликт, где я настаивала и говорила о законе, а мне отвечалось "нет" и всё. Тут и М.К. Топунова поучаствовала в обсуждении с тирадой насчет того, что если я хочу работать, то меня надо загрузить этой самой работой, а глупости говорить и мешать мне тут не позволят. Очень забавный стиль монологов: страстная речь с повышением голоса на практически визг, когда пытаешься пристроить к её речи свой комментарий. Очень убедительно. Устрашающе.
Познакомилась с наблюдателем Ириной и видела ещё одну женщину из комиссии, Вирченко Светлану Тихоновну; она должна была быть секретарём. Тоже была со мной строга, записала даже на какую-то бумажку.
Пришлось уехать, так и не обозрев документы. Пока я там находилась, избирателей, кстати, ак-то вообще не было, ну 1-2 человека, быть может.
В очень расстроенном и неприятном состоянии духа вернулась домой и поняла, что надо писать в ТИК, а без консультации никак, и поехала искать помощи в Открытое пространство Наблюдателей Петербурга. Тем более там на лекцию сегодня должен был прийти Вован, который был запланирован в качестве моральной (и, возможно, физической) поддержки на участке в день выборов. На Достоевского мне очень повезло: взглянуть на мои тексты смог Динар Идрисов, который оказался просто волшебным человеком. Очень рада была познакомиться. Он знает про все эти защиты прав наших, несчастных гражданских, в разной мере, активистов. Он это умеет, и он буквально спасает. Вон в тот же вечер спас журналистов, которых выдворили из ТИКа какого-то прямо в полицию. Вот он мне помог с основами для жалоб.
11 сентября, четверг
С жалобами я решила в итоге повременить. Вдруг, думаю, получится по-хорошему разобраться, мне просто покажут документы, всё будет в порядке и конфликт исчерпает себя. С этой надеждой поехала в ТИК к Волхонской. В её кабинете застала только её помощника. Познакомились :) Роман, приятный такой. Поговорили -- в итоге посоветовал мне караулить Волхонскую на этаже, "и она непременно будет откуда-нибудь куда-нибудь пробегать". Действительно пробежала! Опять же, узнала, попросила дождаться её непременно с какого-то заседания. Минут с 40 на это ушло, но в итоге удалось поговорить. Когда я объяснила, что пришла с целью до-жалобного разрешения некоторых недопониманий, она вздохнула: "Ах, опять эта 1797, ну что там, рассказывайте" Я ей изложила всё, что фигурировало в предполагаемой жалобе: не зовут на заседания; не показывают документы; в обсуждение работы комиссии вмешивается посторонний человек (это я про директрису). Надо сказать, раскрыла все карты. Хоть и нельзя точно сказать, насколько Волхонская имеет отношения ко всяким выборным грязным историям, она, как ни крути, впечатление нормальное производит. Кажется, если она и в деле, то точно не как "активный фальсификатор", а, скорее, как заложник системы. Тоже, конечно, хорошего мало, но... И вообще она просто обаятельная, тут ничего не поделаешь: достойная красивая женщина.
В общем, выслушала меня; звонила Кате. Очень мягко предлагала найти общий язык и как-то договориться. На том я поехала опять в свой УИК, чтобы с Катей поговорить и, может быть, договориться.
Не тут-то было. Она упрямо стояла всё на том же. Оказывается, моя активность вызывает у неё подозрения; она считает, что у меня, быть может, цель -- сорвать выборы. И может я вообще списки фотографировать буду. Она моих мотивов не понимает. И ещё она не понимает совсем, что отношение может быть, какое угодно, но статьям Федерального закона от этого не горячо, не холодно. Знакомиться со всеми документами имею право. Такое ощущение, что я со стенкой разговаривала, честное слово. Или глупая совсем. В целом ощущение, что все меня ненавидят.
Но особенно отличилась опять директриса. Она зашла опять к нам в УИК и сходу как начнёт мне: Вы не имеете никакого права обсуждать мою личность в социальных сетях, мои юристы уже взяли это всё на заметку, за клевету предусмотрена ответственность. И ведь ни слова не вставить. Просто ураган. После этого выпада Катя тоже моментально взяла на заметку эти обвинения в обсуждении работы комиссии в социальных сетях. Меня, конечно, весьма удивило, что кто-то для директрисы мониторит сеть. Но самая глупость ведь в том, что я там даже ничего и не обсудила толком. В попытках лучше подобрать аргументацию для защиты своих прав Наблюдатели Петербурга делятся ситуациями и советуют, где на какие пункты и статьи закона лучше ссылаться. Ни номеров УИКа, ни имён... С другой стороны -- этот блог. Ещё в 2013-ом я много понаписала про комиссию, которую в лицо ещё ни разу не видела. Возможно, и не очень приятно было читать. Ну что уж тут, субъективизм сплошной. Зато своими действиями в 2014-ом комиссия вполне оправдывает то недоверие, которое у меня сложилось в 2013-ом. То ли Катя правда дико перестраховывается, то ли ей есть, что скрывать с этой досрочкой. Опять я уехала ни с чем, и решила в пятницу там не появляться, а просто готовиться к выборам: почитывать закон и продумывать, какие могут сложится ситуации и как поступать. Съездила на лекцию Наблюдателей Петербурга -- тоже полезно.
13 сентября, суббота
Страааашно не хотелось ехать к этим уиковцам. Дома так хорошо утром в субботу, поспать бы ещё, поваляться... И всё же, к 10 я там. Дежурство поначалу с Мариной, потом с Натальей Сергеевной. Пропечатывали и подписывали бюллетени; три человека пришли голосовать досрочно. С Натальей Сергеевной обсуждали театр -- её сын, оказывается, играет в Мастерской, так что делились впечатлениями, а она мне ещё и насоветовала хороших постановок: в Мастерской, в Ленсовета, в Этюд-театре. Так до 14 и додежурили.
Помимо Ирины пришёл ещё один наблюдатель, даже ЧПСГ -- Александр. Пришлось помочь Кате и объяснить, как быть с регистрацией входящих документов. Александр и Ирина тоже хотели цифры по досрочке, но и им ничего не сказали...
Настало время обставлять всё для дня Икс. Где столы для комиссии, где урна, куда камеры смотрят. Какие указатели нужны, чтобы народ точно не заблудился. Общаемся нормально, как будто кризис среды-четверга слегка миновал. Попробовала, правда, опять документы попросить, -- фиг. Ну, думаю, сейчас надо как-то всё и правда нормализовать, чтобы завтра хоть оставить себе шанс как-то повлиять на работу. Тем более, что по-прежнему оставались загадочные члены комиссии. В субботу я идентифицировала ещё только Наталью Алексеевну Телегину. А ещё мне встретилась, как я уже сейчас понимаю, Максимова Елена Борисовна -- юная блондинка с провинциальным говором, воспитатель продлёнки. Она тогда всё тусила в школе, и я как-то спросила -- не в комиссии ли она тоже, а то вдруг нам вместе завтра работать, хорошо бы познакомиться. На что она мне ответила, что нет...
Какое-то напряжение всё-таки нависало. В кабинете директора то и дело запирались Катя, Наташа, сама директриса, ещё то один, то другой. В какой-то момент поймали в школе группу странных молодых людей -- даже полицию позвали. Лица, конечно, у этих молодых людей и девушек были те ещё. Они говорили, что пришли встретиться "с Катей", причём что это за Катя, они сказать не могли. Катя оказалась наша, и, по её словам, позвала она их носить парты. На тот момент мне казалось, что у меня паранойя, но сейчас я уже думаю, что так всё и могло быть: я думала, они пришли чего-нибудь писать, из серии поддельные заявления для досрочки.
Уже в районе пяти стало совсем напряжённо. Катя приглашала всех по отдельности в тот самый запирающийся кабинет. Все ходили очень озабоченные, за дверью о чем-то спорили. рядом тусили двое сомнительных мужиков. Один, в синей рубашке и пиджаке, поинтересовался у меня, веду ли я блог, и на утвердительный ответ заметил что-то вроде "это Вы зря", и "конфиденциальную информацтю выкладываете в Интернет зря" как-то угрожающе. Я уже встала рядом с этим загадочным кабинетом; Катя что-то брякнула про то, что там заседание. Я зашла, с вопросом -- что за заседание, и почему без меня. Все очень озабоченно выглядели и вписывали куда-то свои паспортные данные. Мне было сказано, что никакого заседания нет, и мне надо выйти. Пошла посидеть на улице на солнышке. Минут через 10 вышел Миша и вручил мне бумагу о том, что меня отстраняют от работы. Подписано -- Колоколова, Телегина, Кузьмич, Рубец. Колоколова -- Наталья Сергеевна, с которой мы мило про театры ворковали. Я вернулась, что-то мы ещё поговорили, я сказала "до завтра" и ушла.
Мотивировано решение тем, что я, якобы, снимала списки избирателей и выкладывала их в сеть. Стало ясно, что намечается какой-то беспредел и криминал. Я через Федю Степанова нашла местного кандидата от КПРФ и связалась с ним насчет намечающегося весёлого участка. Совсем вечером поехала на Достоевского доработать так и не поданные к тому моменту жалобы -- успешно там посидела, всё дописала, и консультацию тоже получила. Пока дома еще все их разослала по ЦИКам-прокуратурам и приготовила всё на воскресенье -- спать оставалось совсем мало. В 6:30 мы с Вованом договорились о встрече на Чёрной речке, чтобы к 7 быть на месте и застать распаковывание досрочки.
Так всё вплотную подошло к дню выборов, к суткам настоящей войны.
В итоге Екатерина Вячеславовна оказалась молодой, худощавой и немного сутулой, что слегка портит её безукоризненно сделанную внешность, дамой из гламурной жизни: Италия, мода, вечеринки, собака.ру и всё такое.
Также сразу всплыла фигура секретаря соседней комиссии, Натальи Александровны Евсеевой. Она очень много говорила, быстро перемещалась и выглядела очень деловой. В гимназии она занимается кадрами, и вообще всячески помогает директору. Рекомендована в состав комиссии никем иным, как Региональным отделением политической партии "Российская партия пенсионеров за справедливость" в г.Санкт-Петербурге, вот так. В целом Наташа (а мы сразу все перешли на обращения по именам и "ты") общительная и незатйливая, простая такая Наташа.
Последним из членов комиссии, встреченным мной в этот день, была Марина (Пашкова Марина Михайловна), учитель английского. Она держалась чуть более дистанцированно и высокомерно. Тоже, кстати, ну где-то в районе 30 ей, наверное.
В тот же день нашлись уже и дела: подписывать личные приглашения на выборы впервые голосующей молодёжи, подписывать листовки, которые надо разнести по всем домам. Их, кстати, количество было абсолютно дикое. Почему не распечатать из файла сразу, сколько надо -- непонятно. Дело мучительно тоскливое, писать без конца номера, адреса и телефоны ТИКа и УИКа... Ещё в этот день решили, что список из 1880 избирателей поделим на 5 книг, и разложили, как надо. Вот такое вышло дежурство, примерно с 15 до 18.
Не помню точно, но, кажется, ещё одна Наталья, Колоколова Наталья Сергеевна, учитель английского, из нашей комисии, тоже встретилась мне в этот день. Очень мило познакомились, обсудили преподавание иностранных языков и Гёте институт.
Ах, да: кажется, именно в тот день я впервые увидела и председателя соседней УИК № 1798 Топунову Марину Клайдовну. Очень серьёзная большая женщина с недобрым лицом...
4 сентября, четверг
Надо было опять приехать, чтобы заполнять приглашения дальше, плюс что-то накануне говорилось о том, что надо собрать всех на заседание. Заседания так и не вышло, а вот бумажек написала ещё огого. Со мной опять были Марина и Наташа. Марина, кстати, не слишком напрягалась насчет подписывания. А я вот рьяно за это взялась :) С таким бессмысленным делом главное -- делать его подряд и быстро, чтобы не думать особенно и побыстрее закончить. Угощала девушек своими пирожками с творогом и яблоками. Хорошо посидели. У меня опять вышло с 15 до 18.
5 сентября, пятница
Опять надеялась, что будет заседание -- опять не вышло. На участке не появлялась. Следующее моё дежурство в воскресенье, с 10 до 14.
7 сентября, воскресенье
Я опять свободна от присутствия в 631 гимназии. За пятницу и субботу разнесли, говорят, приглашения по домам на участке.
С трудом поднялась, чтобы приехать к 10. Школу открывала Наташа. Потом приехала Катя и Миша -- её зам. Тот самый, который по телефону звонил. Оказался вообще не страшным! Не очень блещет острым умом, речь такая, соответствующая, кхм. Ну что -- посидели 4 часа... Никто не позвонил, не зашёл. Зато я видела уже четырёх членов комиссии -- остаётся пять незнакомцев. Следующее дежурство мне назначили аж на субботу. Как будет видно дальше, это было ошибкой со стороны Кати.
10 сентября, среда
Дежурство дежурством, но я же ответственный член комиссии. Как я могу пропустить день, когда перед УИКом стоит нелёгкая задача: уже организовать досрочное голосование, и при этом успеть перенести отметки о досрочно проголосовавших в ТИКе в списки избирателей. Тут наверняка может понадобиться помощь. Но нет.
Мне были не рады. А после просьбы познакомится с документами по досрочке (заявления, список, конверты, акт передачи) -- совсем не рады. А после вопроса о том, внесена ли информация о ТИКовской досрочке в списки -- ну вообще не рады. Утверждалось, что я должна быть там только в часы дежурств, и тогда же я смогу посмотреть документы. Находиться в помещении для голосования я также не должна, потому что там мало места, и что если придут избиратели. Как средство избавиться от моего назойливого присутствия Катя выдалапон мне поручение -- подписывать ещё стопицот приглашений, причем сидя в коридоре. С вопросом " Ты отказываешься выполнять поручения председателя?". Вообще, уже тут стал понятен контекст председательского мышления: она распоряжается, она решает, кому что показывать или нет, она занята -- и не может отвечать на мои просьбы. Закон законом, право правом, но показывать мне документы она не хочет. Вышел настоящий конфликт, где я настаивала и говорила о законе, а мне отвечалось "нет" и всё. Тут и М.К. Топунова поучаствовала в обсуждении с тирадой насчет того, что если я хочу работать, то меня надо загрузить этой самой работой, а глупости говорить и мешать мне тут не позволят. Очень забавный стиль монологов: страстная речь с повышением голоса на практически визг, когда пытаешься пристроить к её речи свой комментарий. Очень убедительно. Устрашающе.
Познакомилась с наблюдателем Ириной и видела ещё одну женщину из комиссии, Вирченко Светлану Тихоновну; она должна была быть секретарём. Тоже была со мной строга, записала даже на какую-то бумажку.
Пришлось уехать, так и не обозрев документы. Пока я там находилась, избирателей, кстати, ак-то вообще не было, ну 1-2 человека, быть может.
В очень расстроенном и неприятном состоянии духа вернулась домой и поняла, что надо писать в ТИК, а без консультации никак, и поехала искать помощи в Открытое пространство Наблюдателей Петербурга. Тем более там на лекцию сегодня должен был прийти Вован, который был запланирован в качестве моральной (и, возможно, физической) поддержки на участке в день выборов. На Достоевского мне очень повезло: взглянуть на мои тексты смог Динар Идрисов, который оказался просто волшебным человеком. Очень рада была познакомиться. Он знает про все эти защиты прав наших, несчастных гражданских, в разной мере, активистов. Он это умеет, и он буквально спасает. Вон в тот же вечер спас журналистов, которых выдворили из ТИКа какого-то прямо в полицию. Вот он мне помог с основами для жалоб.
11 сентября, четверг
С жалобами я решила в итоге повременить. Вдруг, думаю, получится по-хорошему разобраться, мне просто покажут документы, всё будет в порядке и конфликт исчерпает себя. С этой надеждой поехала в ТИК к Волхонской. В её кабинете застала только её помощника. Познакомились :) Роман, приятный такой. Поговорили -- в итоге посоветовал мне караулить Волхонскую на этаже, "и она непременно будет откуда-нибудь куда-нибудь пробегать". Действительно пробежала! Опять же, узнала, попросила дождаться её непременно с какого-то заседания. Минут с 40 на это ушло, но в итоге удалось поговорить. Когда я объяснила, что пришла с целью до-жалобного разрешения некоторых недопониманий, она вздохнула: "Ах, опять эта 1797, ну что там, рассказывайте" Я ей изложила всё, что фигурировало в предполагаемой жалобе: не зовут на заседания; не показывают документы; в обсуждение работы комиссии вмешивается посторонний человек (это я про директрису). Надо сказать, раскрыла все карты. Хоть и нельзя точно сказать, насколько Волхонская имеет отношения ко всяким выборным грязным историям, она, как ни крути, впечатление нормальное производит. Кажется, если она и в деле, то точно не как "активный фальсификатор", а, скорее, как заложник системы. Тоже, конечно, хорошего мало, но... И вообще она просто обаятельная, тут ничего не поделаешь: достойная красивая женщина.
В общем, выслушала меня; звонила Кате. Очень мягко предлагала найти общий язык и как-то договориться. На том я поехала опять в свой УИК, чтобы с Катей поговорить и, может быть, договориться.
Не тут-то было. Она упрямо стояла всё на том же. Оказывается, моя активность вызывает у неё подозрения; она считает, что у меня, быть может, цель -- сорвать выборы. И может я вообще списки фотографировать буду. Она моих мотивов не понимает. И ещё она не понимает совсем, что отношение может быть, какое угодно, но статьям Федерального закона от этого не горячо, не холодно. Знакомиться со всеми документами имею право. Такое ощущение, что я со стенкой разговаривала, честное слово. Или глупая совсем. В целом ощущение, что все меня ненавидят.
Но особенно отличилась опять директриса. Она зашла опять к нам в УИК и сходу как начнёт мне: Вы не имеете никакого права обсуждать мою личность в социальных сетях, мои юристы уже взяли это всё на заметку, за клевету предусмотрена ответственность. И ведь ни слова не вставить. Просто ураган. После этого выпада Катя тоже моментально взяла на заметку эти обвинения в обсуждении работы комиссии в социальных сетях. Меня, конечно, весьма удивило, что кто-то для директрисы мониторит сеть. Но самая глупость ведь в том, что я там даже ничего и не обсудила толком. В попытках лучше подобрать аргументацию для защиты своих прав Наблюдатели Петербурга делятся ситуациями и советуют, где на какие пункты и статьи закона лучше ссылаться. Ни номеров УИКа, ни имён... С другой стороны -- этот блог. Ещё в 2013-ом я много понаписала про комиссию, которую в лицо ещё ни разу не видела. Возможно, и не очень приятно было читать. Ну что уж тут, субъективизм сплошной. Зато своими действиями в 2014-ом комиссия вполне оправдывает то недоверие, которое у меня сложилось в 2013-ом. То ли Катя правда дико перестраховывается, то ли ей есть, что скрывать с этой досрочкой. Опять я уехала ни с чем, и решила в пятницу там не появляться, а просто готовиться к выборам: почитывать закон и продумывать, какие могут сложится ситуации и как поступать. Съездила на лекцию Наблюдателей Петербурга -- тоже полезно.
13 сентября, суббота
Страааашно не хотелось ехать к этим уиковцам. Дома так хорошо утром в субботу, поспать бы ещё, поваляться... И всё же, к 10 я там. Дежурство поначалу с Мариной, потом с Натальей Сергеевной. Пропечатывали и подписывали бюллетени; три человека пришли голосовать досрочно. С Натальей Сергеевной обсуждали театр -- её сын, оказывается, играет в Мастерской, так что делились впечатлениями, а она мне ещё и насоветовала хороших постановок: в Мастерской, в Ленсовета, в Этюд-театре. Так до 14 и додежурили.
Помимо Ирины пришёл ещё один наблюдатель, даже ЧПСГ -- Александр. Пришлось помочь Кате и объяснить, как быть с регистрацией входящих документов. Александр и Ирина тоже хотели цифры по досрочке, но и им ничего не сказали...
Настало время обставлять всё для дня Икс. Где столы для комиссии, где урна, куда камеры смотрят. Какие указатели нужны, чтобы народ точно не заблудился. Общаемся нормально, как будто кризис среды-четверга слегка миновал. Попробовала, правда, опять документы попросить, -- фиг. Ну, думаю, сейчас надо как-то всё и правда нормализовать, чтобы завтра хоть оставить себе шанс как-то повлиять на работу. Тем более, что по-прежнему оставались загадочные члены комиссии. В субботу я идентифицировала ещё только Наталью Алексеевну Телегину. А ещё мне встретилась, как я уже сейчас понимаю, Максимова Елена Борисовна -- юная блондинка с провинциальным говором, воспитатель продлёнки. Она тогда всё тусила в школе, и я как-то спросила -- не в комиссии ли она тоже, а то вдруг нам вместе завтра работать, хорошо бы познакомиться. На что она мне ответила, что нет...
Какое-то напряжение всё-таки нависало. В кабинете директора то и дело запирались Катя, Наташа, сама директриса, ещё то один, то другой. В какой-то момент поймали в школе группу странных молодых людей -- даже полицию позвали. Лица, конечно, у этих молодых людей и девушек были те ещё. Они говорили, что пришли встретиться "с Катей", причём что это за Катя, они сказать не могли. Катя оказалась наша, и, по её словам, позвала она их носить парты. На тот момент мне казалось, что у меня паранойя, но сейчас я уже думаю, что так всё и могло быть: я думала, они пришли чего-нибудь писать, из серии поддельные заявления для досрочки.
Уже в районе пяти стало совсем напряжённо. Катя приглашала всех по отдельности в тот самый запирающийся кабинет. Все ходили очень озабоченные, за дверью о чем-то спорили. рядом тусили двое сомнительных мужиков. Один, в синей рубашке и пиджаке, поинтересовался у меня, веду ли я блог, и на утвердительный ответ заметил что-то вроде "это Вы зря", и "конфиденциальную информацтю выкладываете в Интернет зря" как-то угрожающе. Я уже встала рядом с этим загадочным кабинетом; Катя что-то брякнула про то, что там заседание. Я зашла, с вопросом -- что за заседание, и почему без меня. Все очень озабоченно выглядели и вписывали куда-то свои паспортные данные. Мне было сказано, что никакого заседания нет, и мне надо выйти. Пошла посидеть на улице на солнышке. Минут через 10 вышел Миша и вручил мне бумагу о том, что меня отстраняют от работы. Подписано -- Колоколова, Телегина, Кузьмич, Рубец. Колоколова -- Наталья Сергеевна, с которой мы мило про театры ворковали. Я вернулась, что-то мы ещё поговорили, я сказала "до завтра" и ушла.
Мотивировано решение тем, что я, якобы, снимала списки избирателей и выкладывала их в сеть. Стало ясно, что намечается какой-то беспредел и криминал. Я через Федю Степанова нашла местного кандидата от КПРФ и связалась с ним насчет намечающегося весёлого участка. Совсем вечером поехала на Достоевского доработать так и не поданные к тому моменту жалобы -- успешно там посидела, всё дописала, и консультацию тоже получила. Пока дома еще все их разослала по ЦИКам-прокуратурам и приготовила всё на воскресенье -- спать оставалось совсем мало. В 6:30 мы с Вованом договорились о встрече на Чёрной речке, чтобы к 7 быть на месте и застать распаковывание досрочки.
Так всё вплотную подошло к дню выборов, к суткам настоящей войны.