другая реальность
обычно снов мне не показывают, а если и показывают, то что-то абсолютно неинтересное, быт и быт, никакой фантазии. сегодня же. когда я вернулась домой с половины рабочего дня и рухнула под два одеяла с болью в горле и забитым носом, мне приснилось нечто. А именно. В тесной кухне в доме моих родителей мы находились втроем: моя покойная бабушка Серафима Ивановна, мой бывший шеф Борисыч и я собственной персоной. Серафима Ивановна открывала коньяк, разливала его по рюмкам и мы быстро его выпивали, после чего она открывала другую бутылку, Борисыч быстренько строгал лимончег и все повторялось. Причем это нехитрое действие и вообще наша компания во сне ощущалась как единственно правильное сочетание людей, действий ими производимых и ситуации в целом. Довольно редкое ощущение в жизни. Важно еще, что окно было настежь распахнуто, а за окном лил дождь. Идеальное время и место. И идеальные визави. Во сне у коньяка было необычное (но идеальное) свойство: от него не пьянелось, но с каждой рюмкой становилось очевидно, что ни чем иным люди заниматься не должны. То есть: вот идет дождь, вот лето, вот воздух, вот Борисыч и бабушка, и я, и вот поэтому мы пьем коньяк.
В моем сне из кухни был только один выход - в мужскую баню, не в другое помещение, типа вот тут я живу, а тут выход в баню, нет. Баня была прямо в моей квартире, то есть, она была моя. Я - владелец мужской бани. У кого-то магазин, у кого-то типография, у кого-то мебельное производство, а у меня мужская баня. Выебнулась, ага. Уметь надо выебываться-то. Мне кажется у меня получилось.
Это еще не все. Пока мы на кухне пили коньяк и немо, но ощутимо общались, в бане мылись трое знакомых мне мужчин: любимый друг Даниил, и двое знакомых из университета, который я не видела лет 15 - Денис Михайлов и его друг Герман. Я изредка заходила туда и - видимо, пользуясь статусом владельца бани - подолгу их разглядывала. Причем во сне меня не отпускала мысль, что как-то они больно молодо выглядят. Разглядела, например, что Герман очень ничего. В жизни, если я правильно помню, Герман-друг-Михайлова был тощей длинной селедкой. Но дак то в жизни.
Зайдя в очередной раз с коньяком в мужскую, кхм, помывочную, я внимательно посмотрела на Германа. Мой взгляд во сне имеет гипнотическое воздействие, поэтому Герман как бы на невидимых рельсах - р-раз такой! - подъехал и прилип ко мне всем своим длинным телом. Мы поцеловались и отлипая от меня, Герман, развязно улыбаяст, спросил: "Видела мою наколку?" Я пригляделась. Среди мокрых кучерявых германовых волос синела надпись: "Не трейба черняве могущи бра." Л. Н. Толстой. Я срочно вышла обратно в кухню и стала рассказывать об увиденном дорогим собутыльникам. Борисыч с бабушкой покивали и говорят такие "Одевайся, за тобой уже приехали."
Вторую половину сна я провела в кабинете психотерапевта, куда мои дорогие собутыльники, общество которых казалось мне идеальным, доставили на такси. Борисыч всегда платит за такси в жизни. Во сне он что-то растерялся и пришлось платить бабушке. Как они объяснили психотерапевту, я их достала расшифровкой слова "черняве" с достопамятной наколки Германа-селедки. Хотя казалось бы, черняве и черняве, по-моему самое понятное слово. Также для доказательства моего психического расстройства собутыльники представили психотерапевту мои многочисленные альбомы с рисунками. На всех рисунках, кстати, было море с рыбами китами ракушками, то есть самый скучный для меня мотив, который никогда рисовать не буду. Тут неожиданно в спальню зашел муж и нагло прервал мой блядь такой ебнутый, но интересный сон.
В моем сне из кухни был только один выход - в мужскую баню, не в другое помещение, типа вот тут я живу, а тут выход в баню, нет. Баня была прямо в моей квартире, то есть, она была моя. Я - владелец мужской бани. У кого-то магазин, у кого-то типография, у кого-то мебельное производство, а у меня мужская баня. Выебнулась, ага. Уметь надо выебываться-то. Мне кажется у меня получилось.
Это еще не все. Пока мы на кухне пили коньяк и немо, но ощутимо общались, в бане мылись трое знакомых мне мужчин: любимый друг Даниил, и двое знакомых из университета, который я не видела лет 15 - Денис Михайлов и его друг Герман. Я изредка заходила туда и - видимо, пользуясь статусом владельца бани - подолгу их разглядывала. Причем во сне меня не отпускала мысль, что как-то они больно молодо выглядят. Разглядела, например, что Герман очень ничего. В жизни, если я правильно помню, Герман-друг-Михайлова был тощей длинной селедкой. Но дак то в жизни.
Зайдя в очередной раз с коньяком в мужскую, кхм, помывочную, я внимательно посмотрела на Германа. Мой взгляд во сне имеет гипнотическое воздействие, поэтому Герман как бы на невидимых рельсах - р-раз такой! - подъехал и прилип ко мне всем своим длинным телом. Мы поцеловались и отлипая от меня, Герман, развязно улыбаяст, спросил: "Видела мою наколку?" Я пригляделась. Среди мокрых кучерявых германовых волос синела надпись: "Не трейба черняве могущи бра." Л. Н. Толстой. Я срочно вышла обратно в кухню и стала рассказывать об увиденном дорогим собутыльникам. Борисыч с бабушкой покивали и говорят такие "Одевайся, за тобой уже приехали."
Вторую половину сна я провела в кабинете психотерапевта, куда мои дорогие собутыльники, общество которых казалось мне идеальным, доставили на такси. Борисыч всегда платит за такси в жизни. Во сне он что-то растерялся и пришлось платить бабушке. Как они объяснили психотерапевту, я их достала расшифровкой слова "черняве" с достопамятной наколки Германа-селедки. Хотя казалось бы, черняве и черняве, по-моему самое понятное слово. Также для доказательства моего психического расстройства собутыльники представили психотерапевту мои многочисленные альбомы с рисунками. На всех рисунках, кстати, было море с рыбами китами ракушками, то есть самый скучный для меня мотив, который никогда рисовать не буду. Тут неожиданно в спальню зашел муж и нагло прервал мой блядь такой ебнутый, но интересный сон.