Большие перемены
Даже сейчас, спустя 2 года после развода, проанализировав ситуацию вдоль и поперёк, я не могу точно назвать причину произошедшего со мной кризиса. Скорее это было стечением многих обстоятельств.
Я не могу сказать, что не любила мужа. Как не могу сказать, что не люблю его и сейчас. Я чётко понимаю, что чувства остались к тому прежнему Валерику, с кем мы прошли рука об руку больше 10 лет. К тому, каким он был и какими были мы вместе.
Что же случилось?
Долгое время... Я бы даже сказала, годами, во мне нарастало чувство, что я веду себя неправильно и необходимо что-то менять. Прежде всего в себе и в своём отношении к семье, мужу, себе. Пора расти в понимании, для чего это всё. Меня часто мучили депрессии, хандра, перемежавшиеся с кратковременными периодами неконтролируемого вдохновения и веселья, в которые я вспоминала старенькое и мне хотелось комплиментов, внимания, свежих переживаний, после которых я снова впадала в депрессию всё глубже и глубже, не осознавая, зачем был весь этот полёт души. Я всё больше ругала себя, ненавидела. Не знаю, видел ли он все эти перемены во мне. А если видел, то почему ничего не сделал?.. В общем, в один «прекрасный день» (в разгар пандемии ковидной самоизоляции) я решила уйти и пожить отдельно от него, чтобы разобраться в себе. Во мне аккумулировалось столько ненависти и неуважения к себе, столько вины за... да за всё своё поведение, даже не заслуживающее осуждения, но почему-то казавшееся ужасным и отвратительным пороком, что в какой-то момент непонятной агонии, я сказала, что ухожу и мне надо побыть одной. В тот момент я настолько ненавидела себя, что назвала причиной любовь к какому-то придурку. Валера, конечно, не поверил и даже в последующем телефонном разговоре сказал: я думаю, ты соврала, что уходишь к нему. (Это был на тот момент конкретный он, но об этом возможно позже). И я подтвердила, что он прав и дело не в этом. Но моих объяснений о том, что мне остро необходимо побыть отдельно и решить, что дальше с собой делать, он не принял. Поставив ультиматум о том, что если я не вернусь к выходным, когда с дачи приедет его отец и ему придётся рассказывать, куда я делась, обратного пути не будет. Я лишь сказала, что мне требуется больше времени, чем пару дней.
На тот момент мы жили в Жулебино у его родителей, пока они были на даче. Этот временный переезд не был желанным мной и мы даже поссорились перед ним. Но я, как и всегда в спорах с ним, прогнулась и скрепя сердце поехала... Видится мне, что это и стало окончательной точкой отсчёта для моего безумия. И мне казалось светлой идеей переехать обратно к себе домой одной, особенно учитывая то, что Аня обварила ногу компотом и мне приходилось каждый день мотаться к ней в наш район, чтобы делать перевязки, так как ложиться в больницу она категорически отказалась. Оно и неудивительно, ведь тогда нам с Валерой пришлось бы брать маленького Пашку к себе, а Валера просто терпеть не мог напрягаться и совершенно точно не был готов к такой ответственности.
На тот момент я правда не знала, вернусь ли... Да и вообще не знала, как жить дальше. Мне было ясно только одно - надо устраиваться на работу. Недовольство собой как иждивенкой было на тот момент главным недовольством и казалось тогда, что если я поставлю себя в такую безвыходную ситуацию, волей-неволей придётся решать эту задачу со своей ленью и неустроенностью. Заставить себя действовать, когда ты в тепле сытости и под крылышком любимого мужа - оказалось для меня сверхзадачей, с которой я не справилась. За что, в том числе, я и начала себя ненавидеть. Учитывая, что забеременеть у меня в течение 10 лет так и не вышло, а все мои стремления к помощи родным и тесному с ними общению сразу пресекались моим благоверным, я чувствовала себя абсолютно бесполезной единицей общества. Мне было крайне важно быть кем-то, кроме бледной супруги замечательного человека.
Так я оказалась одна.