Курган, я люблю тебя: "Э, пацанчик, дай мобилу!"
Хмурое осеннее утро, серые тучи и ме-елкий моросящий дождь (и сон продолжительностью в 4,5 часа), не предвещали решительно ничего хорошего... Н-н-нет, начну, пожалуй, свой рассказ иначе.
Сегодня, крайне неожиданно, со мной произошло это -- вполне обычное и рядовое явление. Я всегда думал, что это случится тёмным-тёмным вечером, в каком-нибудь переулке или на какой-нибудь (быть может, даже и на центральной) улице родного и горячо, страстно любимого города, по которому мне нравится нарезать километры десятки километров, когда в неравной борьбе я, достойно сражаясь (читай: отбиваясь), столкнусь с одной из самых непредсказуемых стихий -- со стихией уездного город-К.
Сегодня, в первый раз (впервые с 1989 года, чтобы вы представляли, чей рассказ вы читаете), я стал участником постановки "Дай мобилу, пацанчик!" драматического театра Жизнь. Естественно, в качестве "пацанчика" выступал ваш покорный слуга. Почему естественно, спросите, быть может, вы. Потому что... Но это другая история. Думаю, достаточно будет одной лишь [картинки]
.
Итак, меня вы представляете, теперь можно перейти и описанию места действия: микрорайоны из панельных девятиэтажек с редкими вкраплениями современных семнадцатиэтажных высоток по обе стороны большого (по меркам этого города: три полосы в каждую сторону) проспекта, рядом находится культурный центр с очень символичным названием "Современник", задача которого выглядят примерно так: "Создание условий для организации содержательного досуга всех категорий горожан и приобщения их к творчеству и культурному развитию".
Иду я себе мирно в сторону остановки общественного транспорта -- полдень, дождя уже нет, деревья редкие и центр культуры, опять-таки, рядом, -- никого не трогая, примус разве только не починяя, разговариваю себе тихо по телефону. Тут вдруг замечаю, что рядом, помимо культуры, появилось что-то "не очень культурное", жу-у-утко помятое, побитое, в спортивной и в кожаной курточках соответственно. Очень рядом. И слышу замечательные слова: "Пацанчик, дай мобилу поговорить". Тут же, быстро окинув взглядом развернувшуюся передо мной на 180° картину, понимаю, что дело пахнет керосином, быстро завершаю разговор (с братом), спокойным голосом иронично сказав что-то наподобие "Тут... э... я не могу говорить. В общем, мне конец", убираю телефон, быстрым шагом, слыша вслед "Э, да ты не беги, чо ты?!", иду к остановочному пункту, к которому, на моё счастье в этот момент подъезжает нужный, идущий до моей остановки, маршрут. Пулей я заскочил в заднюю дверь автобуса-ПАЗика и сел на одно из немногих свободных мест.
Также пулей я успел подумать "нучо, спасся... ура?", и тут же получил ответный патрон: парочка любителей поговорить с помощью чужих телефонов зашла в переднюю дверь, но не стала приближаться ко мне. Следующая очередь выстрелов последовала, когда я слышал (старался не смотреть в их сторону) за тем, как тётенька-кондуктор пыталась высадить их, поскольку оплачивать проезд они явно не собирались (да и не сделали этого собственно), и даже остановила автобус, чтобы они вышли, но её действия не увенчались успехом. Развязка, к моему большому везению, наступила также неожиданно и легко: через несколько остановок они вышли и направились по своим, весьма увлекательным, я подозреваю, делам. А я, наполненный свежими эмоциями и мыслями, бурлившими во мне на протяжении нескольких остановок, поехал домой...
и каждый пошёл своею дорогой
а поезд автобус пошёл своей...
Сегодня, крайне неожиданно, со мной произошло это -- вполне обычное и рядовое явление. Я всегда думал, что это случится тёмным-тёмным вечером, в каком-нибудь переулке или на какой-нибудь (быть может, даже и на центральной) улице родного и горячо, страстно любимого города, по которому мне нравится нарезать километры десятки километров, когда в неравной борьбе я, достойно сражаясь (читай: отбиваясь), столкнусь с одной из самых непредсказуемых стихий -- со стихией уездного город-К.
Сегодня, в первый раз (впервые с 1989 года, чтобы вы представляли, чей рассказ вы читаете), я стал участником постановки "Дай мобилу, пацанчик!" драматического театра Жизнь. Естественно, в качестве "пацанчика" выступал ваш покорный слуга. Почему естественно, спросите, быть может, вы. Потому что... Но это другая история. Думаю, достаточно будет одной лишь [картинки]
.
Итак, меня вы представляете, теперь можно перейти и описанию места действия: микрорайоны из панельных девятиэтажек с редкими вкраплениями современных семнадцатиэтажных высоток по обе стороны большого (по меркам этого города: три полосы в каждую сторону) проспекта, рядом находится культурный центр с очень символичным названием "Современник", задача которого выглядят примерно так: "Создание условий для организации содержательного досуга всех категорий горожан и приобщения их к творчеству и культурному развитию".
Иду я себе мирно в сторону остановки общественного транспорта -- полдень, дождя уже нет, деревья редкие и центр культуры, опять-таки, рядом, -- никого не трогая, примус разве только не починяя, разговариваю себе тихо по телефону. Тут вдруг замечаю, что рядом, помимо культуры, появилось что-то "не очень культурное", жу-у-утко помятое, побитое, в спортивной и в кожаной курточках соответственно. Очень рядом. И слышу замечательные слова: "Пацанчик, дай мобилу поговорить". Тут же, быстро окинув взглядом развернувшуюся передо мной на 180° картину, понимаю, что дело пахнет керосином, быстро завершаю разговор (с братом), спокойным голосом иронично сказав что-то наподобие "Тут... э... я не могу говорить. В общем, мне конец", убираю телефон, быстрым шагом, слыша вслед "Э, да ты не беги, чо ты?!", иду к остановочному пункту, к которому, на моё счастье в этот момент подъезжает нужный, идущий до моей остановки, маршрут. Пулей я заскочил в заднюю дверь автобуса-ПАЗика и сел на одно из немногих свободных мест.
Также пулей я успел подумать "нучо, спасся... ура?", и тут же получил ответный патрон: парочка любителей поговорить с помощью чужих телефонов зашла в переднюю дверь, но не стала приближаться ко мне. Следующая очередь выстрелов последовала, когда я слышал (старался не смотреть в их сторону) за тем, как тётенька-кондуктор пыталась высадить их, поскольку оплачивать проезд они явно не собирались (да и не сделали этого собственно), и даже остановила автобус, чтобы они вышли, но её действия не увенчались успехом. Развязка, к моему большому везению, наступила также неожиданно и легко: через несколько остановок они вышли и направились по своим, весьма увлекательным, я подозреваю, делам. А я, наполненный свежими эмоциями и мыслями, бурлившими во мне на протяжении нескольких остановок, поехал домой...
и каждый пошёл своею дорогой
а поезд автобус пошёл своей...