Как я потерял невинность
Грехопадение мое состоялось в возрасте неполных 16 лет, что по нынешним воистину последним временам является, наверное, возрастом довольно преклонным для момента открытия сего ларца пандоры. Тогда же, думаю, я был где-то в передовых рядах сексуально развитой молодежи. В ту пору золотую закончил я 10й класс средней школы, в которую когда-то был принят шести лет от роду, ибо был не по годам разумным младенцем. Ну, а, закончив десятилетку и не поступив с первого раза в ВУЗ (видимо, разумность моя сильно повредилась в процессе обучения), год отработал радиомонтажником в отделе КИПиА местного городского предприятия. Акцентирую на этом, поскольку там, собственно, это безобразие и произошло - на предприятии.
К окончанию школы в активе я имел двух-трехлетний опыт тискания сверстниц сквозь одежду, целования с оными же и попытку дефлорирования одноклассницы, не увенчавшуюся, впрочем, успехом - она была скромна и боялась, я был нерешителен и неумел... Да и вообще - там мама скоро должна была прийти, короче - остались девственниками. В смысле - на тот момент. Что к лучшему, безусловно, ибо о предохранении я тогда имел тоже весьма смутные представления.
Итак, предприятие. Режимное - акцентирую, опять-таки, ибо собака порылась и здесь. Пассия моя была охранницей. ВОХРой. Проверяла пропуска, а, изредка, в зависимости от своего расписания - на дальней транспортной проходной выпускала и запускала машины предприятия. Вот на этой-то самой дальней проходной и имел место факт преступного соития. Почему преступного? Ну, во-первых, нарушение пропускного режима. Во-вторых - я ж, блин, несовершеннолетний был еще все-таки. Ей же было… даже и не знаю. Затрудняюсь. Тогда, в период супергиперсексуальности, когда, по меткому выражению одного моего приятеля: «стоит, как у волка на морозе», - да какая разница, сколько ей было?! Да не, ладно, пощажу ваши чувства. Было ей что-то лет 27. Впрочем, для меня на тот момент она была весьма взрослой женщиной, что, повторюсь, меня нисколько не смущало.
На той проходной («проездной» было бы точнее) в дежурке имелись все необходимые и достаточные условия для плотских утех - уединенность от остального мира и старый потертый диван, который, несомненно видывал виды на своем веку. Крупным недостатком любовного ложа являлось наличие низковисящего над ним железного ящика с чем-то электрически-гудящим, об который я постоянно бился затылком в процессе.
Я, пожалуй, опущу все несущественные детали, перейдя к основному моменту. Даму, как вы, наверное, догадываетесь, долго уговаривать не пришлось, вообще, собственно, не пришлось, я больше время потерял со своими школьными подкатываниям, всякими подсаживаниями поближе, возложения как бы ненароком руки на колено, обнимания за плечи, дотрагивания до груди… В конце концов даме надоела эта канитель, она убрала мои руки, сняла с себя часть деталей туалета, часть оставила - ибо была ж, все-таки на посту, - и прилегла на диванчик. Дрожа всем телом, я отчаянно и вполне безуспешно вонзался куда-то, пока не нашел в себе силы признаться партнерше в своем дебюте. Девушка, философски заметив, дескать, у всех бывает первый раз, снизошла и направила. Эти лирические размышления, видимо, сподобили ее к интеллектуальной беседе, поэтому во время моих старательных фрикций она обстоятельно вопрошала о том, какое кино идет в местном кинотеатре, ходил ли я на него и о чем вообще фильм.
В общем, все классически: первый раз хер знает с кем, и разочарование и опустошенность после. Вот, собственно и все, что я хотел сказать о войне во Вьетнаме. Строго говоря, этот эпизод, наверное, нельзя с полным правом назвать потерей девственности, ибо испытываемые при этом ощущения мало отличались от оргазма привычной подростковой мастурбации. Скорее даже - опять-таки по классике - «слабое подобие правой руки». А вот когда я пару месяцев спустя, извините за невольный каламбур, познакомился с Женей… Ах, Женя… Она была врачом, молодой - 35 лет - вдовой. Жила одна в своей квартире. И с ней я узнал многое. Даже, наверное, слишком многое для моих шестнадцати. Тем более, что через год я поступил-таки, куда и рвался - в военное училище, и познания мои в этой области оказались надолго не востребованными.
К окончанию школы в активе я имел двух-трехлетний опыт тискания сверстниц сквозь одежду, целования с оными же и попытку дефлорирования одноклассницы, не увенчавшуюся, впрочем, успехом - она была скромна и боялась, я был нерешителен и неумел... Да и вообще - там мама скоро должна была прийти, короче - остались девственниками. В смысле - на тот момент. Что к лучшему, безусловно, ибо о предохранении я тогда имел тоже весьма смутные представления.
Итак, предприятие. Режимное - акцентирую, опять-таки, ибо собака порылась и здесь. Пассия моя была охранницей. ВОХРой. Проверяла пропуска, а, изредка, в зависимости от своего расписания - на дальней транспортной проходной выпускала и запускала машины предприятия. Вот на этой-то самой дальней проходной и имел место факт преступного соития. Почему преступного? Ну, во-первых, нарушение пропускного режима. Во-вторых - я ж, блин, несовершеннолетний был еще все-таки. Ей же было… даже и не знаю. Затрудняюсь. Тогда, в период супергиперсексуальности, когда, по меткому выражению одного моего приятеля: «стоит, как у волка на морозе», - да какая разница, сколько ей было?! Да не, ладно, пощажу ваши чувства. Было ей что-то лет 27. Впрочем, для меня на тот момент она была весьма взрослой женщиной, что, повторюсь, меня нисколько не смущало.
На той проходной («проездной» было бы точнее) в дежурке имелись все необходимые и достаточные условия для плотских утех - уединенность от остального мира и старый потертый диван, который, несомненно видывал виды на своем веку. Крупным недостатком любовного ложа являлось наличие низковисящего над ним железного ящика с чем-то электрически-гудящим, об который я постоянно бился затылком в процессе.
Я, пожалуй, опущу все несущественные детали, перейдя к основному моменту. Даму, как вы, наверное, догадываетесь, долго уговаривать не пришлось, вообще, собственно, не пришлось, я больше время потерял со своими школьными подкатываниям, всякими подсаживаниями поближе, возложения как бы ненароком руки на колено, обнимания за плечи, дотрагивания до груди… В конце концов даме надоела эта канитель, она убрала мои руки, сняла с себя часть деталей туалета, часть оставила - ибо была ж, все-таки на посту, - и прилегла на диванчик. Дрожа всем телом, я отчаянно и вполне безуспешно вонзался куда-то, пока не нашел в себе силы признаться партнерше в своем дебюте. Девушка, философски заметив, дескать, у всех бывает первый раз, снизошла и направила. Эти лирические размышления, видимо, сподобили ее к интеллектуальной беседе, поэтому во время моих старательных фрикций она обстоятельно вопрошала о том, какое кино идет в местном кинотеатре, ходил ли я на него и о чем вообще фильм.
В общем, все классически: первый раз хер знает с кем, и разочарование и опустошенность после. Вот, собственно и все, что я хотел сказать о войне во Вьетнаме. Строго говоря, этот эпизод, наверное, нельзя с полным правом назвать потерей девственности, ибо испытываемые при этом ощущения мало отличались от оргазма привычной подростковой мастурбации. Скорее даже - опять-таки по классике - «слабое подобие правой руки». А вот когда я пару месяцев спустя, извините за невольный каламбур, познакомился с Женей… Ах, Женя… Она была врачом, молодой - 35 лет - вдовой. Жила одна в своей квартире. И с ней я узнал многое. Даже, наверное, слишком многое для моих шестнадцати. Тем более, что через год я поступил-таки, куда и рвался - в военное училище, и познания мои в этой области оказались надолго не востребованными.