Как я услышала первое объяснение в любви
Мы познакомились в песочнице.
Он был с мамой, а я уже выходила гулять одна. Я отпустила какое-то не слишком лестное замечание с высоты своей самостоятельности и независимости, и в физиономию мне полетела полная лопатка песка. Я возмущенно воззрилась на присутствующую маму, в ожидании справедливости, но мама свою деточку критиковать не спешила. Я развернулась и ушла из песочницы - играй себе тогда со своей мамой.
На следующий год нам обоим исполнилось по шесть лет, в этом солидном возрасте выходить с мамой во двор было просто уже неприлично. Оказавшись на равных, мы подружились и отправились исследовать мир. Считалось, что мы играем только там, где нам разрешено, т.е. либо в своем дворе, либо в соседнем. Почему родители были в этом убеждены - для меня до сих пор загадка. И мама и папа часто повторяли друзьям, прямо при мне: «Мой ребенок мне никогда не врет». Я выслушивала подобные высказывания в ошеломленном недоумении, будто речь шла не обо мне. Тогда мне было еще невдомек, что наш мир держится, главным образом, на иллюзиях.
Мы с Другом исследовали все прилежащие дворы с пустырями, затем нашли путь к кондитерской и мороженице. Никогда впоследствии финансовые трудности и их преодоление не занимали такой большой части моей жизни. Попросить деньги дома было невозможно, моментально следовал убийственный вопрос: «А на что?». Мороженое было нельзя: от него болит горло, и вообще мороженица через дорогу, там движение, недавно девочку вот сбила машина, ты что с ума сошла туда идти одна без взрослых. Ну прям, вчера вот только ходила и ничего - жива. Конфеты нельзя: от них портятся зубы, и вообще, кондитерская через дорогу... А там, меж тем, лежат зазывают сливочные колбаски, прозрачно-бежевые, с орешками внутри. Ах, с какими ухищрениями добывали мы пятнадцатикопеечные монетки, серебряные, маленькие, цена стаканчика крем-брюле!
Исчерпав возможности кондитерской, мы освоили общественный транспорт. В автобусах и троллейбусах можно было и не платить, а куда тебя автобус везет - да какая разница, он везет показывать мир! Два прилично одетых шестилетних шкета разъезжающие сами по себе в общественном транспорте зайцем никого в те стародавние времена не удивляли, да и не интересовали.
Родители периодически вопрошали:
-Я искал тебя во дворе и не нашел, где ты была?
-Ну... тогда в другом дворе с железной горкой.
-Я и там искал!
-Ну, я значит шла тогда из нашего двора во двор с горкой... Ну или мы в кустах сидели...
Родители дальше не пытали - им наверное так было проще.
Гармонию наших отношений разрушила школа. Выяснилось вдруг, что я на целых три месяца старше Друга, и вот я пошла в первый класс, а его родители решили подержать еще годик дома. В школе поощрялись однополые отношения и предписывалось обзавестись толпой подружек. Ну, надо так надо, я обзавелась. С подружками мы кучковались во дворе вокруг деревянной горки, и Друг решил как-то присоединиться. Ничего хорошего из этого не вышло, вскоре послышалось традиционное: «Жених и невеста! Он в нее влюбился». По моим представлениям, пора было бы уже за такое и врезать. Смысл слова «влюбился» мне был не совсем ясен, но я знала точно, что слово это означает что-то неприличное, за что надо бы и стукнуть. Друг, однако ж, никому не врезал и никого не стукнул, а просто исчез куда-то.
На следующий день я вышла во двор и никого там не обнаружила. Это было дело поправимое, можно было влезть на алюминиевую ракету и там посидеть, поглазеть на ворон, обождать, пока кто-нибудь выйдет. И вскоре, и впрямь, во дворе появился Друг и решительно направился к моей ракете. Сердце мое возликовало! Сейчас мы убежим со двора и прямым ходом в мороженку. В кармане куртки обретался заветный гривенник, заначеный со школьно-буфетных денег. А потом... Куда потом? Может, на автобус?
Друг залез ко мне на ракету и сообщил торжественно: «Знаешь, я в тебя влюбился. Только ты никому не говори.»
Ну приехали. О чем это он вообще. У меня тут в кармане десять копеек, такие потрясающие перспективы, а тут ко мне с какой-то ерундой.
К слову сказать, памятная алюминиевая ракета, на которой произошло романтическое объяснение, была разобрана на сувениры в перестройку вся, целиком, до последней алюминиевой трубочки. Как и все прочие предметы нашего двора, включая деревянную горку и песочницу.
Он был с мамой, а я уже выходила гулять одна. Я отпустила какое-то не слишком лестное замечание с высоты своей самостоятельности и независимости, и в физиономию мне полетела полная лопатка песка. Я возмущенно воззрилась на присутствующую маму, в ожидании справедливости, но мама свою деточку критиковать не спешила. Я развернулась и ушла из песочницы - играй себе тогда со своей мамой.
На следующий год нам обоим исполнилось по шесть лет, в этом солидном возрасте выходить с мамой во двор было просто уже неприлично. Оказавшись на равных, мы подружились и отправились исследовать мир. Считалось, что мы играем только там, где нам разрешено, т.е. либо в своем дворе, либо в соседнем. Почему родители были в этом убеждены - для меня до сих пор загадка. И мама и папа часто повторяли друзьям, прямо при мне: «Мой ребенок мне никогда не врет». Я выслушивала подобные высказывания в ошеломленном недоумении, будто речь шла не обо мне. Тогда мне было еще невдомек, что наш мир держится, главным образом, на иллюзиях.
Мы с Другом исследовали все прилежащие дворы с пустырями, затем нашли путь к кондитерской и мороженице. Никогда впоследствии финансовые трудности и их преодоление не занимали такой большой части моей жизни. Попросить деньги дома было невозможно, моментально следовал убийственный вопрос: «А на что?». Мороженое было нельзя: от него болит горло, и вообще мороженица через дорогу, там движение, недавно девочку вот сбила машина, ты что с ума сошла туда идти одна без взрослых. Ну прям, вчера вот только ходила и ничего - жива. Конфеты нельзя: от них портятся зубы, и вообще, кондитерская через дорогу... А там, меж тем, лежат зазывают сливочные колбаски, прозрачно-бежевые, с орешками внутри. Ах, с какими ухищрениями добывали мы пятнадцатикопеечные монетки, серебряные, маленькие, цена стаканчика крем-брюле!
Исчерпав возможности кондитерской, мы освоили общественный транспорт. В автобусах и троллейбусах можно было и не платить, а куда тебя автобус везет - да какая разница, он везет показывать мир! Два прилично одетых шестилетних шкета разъезжающие сами по себе в общественном транспорте зайцем никого в те стародавние времена не удивляли, да и не интересовали.
Родители периодически вопрошали:
-Я искал тебя во дворе и не нашел, где ты была?
-Ну... тогда в другом дворе с железной горкой.
-Я и там искал!
-Ну, я значит шла тогда из нашего двора во двор с горкой... Ну или мы в кустах сидели...
Родители дальше не пытали - им наверное так было проще.
Гармонию наших отношений разрушила школа. Выяснилось вдруг, что я на целых три месяца старше Друга, и вот я пошла в первый класс, а его родители решили подержать еще годик дома. В школе поощрялись однополые отношения и предписывалось обзавестись толпой подружек. Ну, надо так надо, я обзавелась. С подружками мы кучковались во дворе вокруг деревянной горки, и Друг решил как-то присоединиться. Ничего хорошего из этого не вышло, вскоре послышалось традиционное: «Жених и невеста! Он в нее влюбился». По моим представлениям, пора было бы уже за такое и врезать. Смысл слова «влюбился» мне был не совсем ясен, но я знала точно, что слово это означает что-то неприличное, за что надо бы и стукнуть. Друг, однако ж, никому не врезал и никого не стукнул, а просто исчез куда-то.
На следующий день я вышла во двор и никого там не обнаружила. Это было дело поправимое, можно было влезть на алюминиевую ракету и там посидеть, поглазеть на ворон, обождать, пока кто-нибудь выйдет. И вскоре, и впрямь, во дворе появился Друг и решительно направился к моей ракете. Сердце мое возликовало! Сейчас мы убежим со двора и прямым ходом в мороженку. В кармане куртки обретался заветный гривенник, заначеный со школьно-буфетных денег. А потом... Куда потом? Может, на автобус?
Друг залез ко мне на ракету и сообщил торжественно: «Знаешь, я в тебя влюбился. Только ты никому не говори.»
Ну приехали. О чем это он вообще. У меня тут в кармане десять копеек, такие потрясающие перспективы, а тут ко мне с какой-то ерундой.
К слову сказать, памятная алюминиевая ракета, на которой произошло романтическое объяснение, была разобрана на сувениры в перестройку вся, целиком, до последней алюминиевой трубочки. Как и все прочие предметы нашего двора, включая деревянную горку и песочницу.