Первая командировка
"Ша-а-шки", - задумчиво по слогам читала я покосившийся знак.
"Нет! Плохо! Прекрати кривляться, давай поестественнее!", - необоснованно, как мне казалось, ругалась режиссер.
Микроавтобус синего цвета, вмещавший в себя кучу неизвестной мне аппаратуры и еще людей, стоял на обочине полуасфальтовой дороги, привлекая к себе внимание проезжающих мимо машин надписью "Телевидение" на двери водителя.
Я замерзла и мне надоело задумчиво читать знак, поэтому я буркнула про себя что то, выражающее мои чувства, и снова подняла глаза на ненавистный уже знак - обычно все получалось легче.
"Ша-шки", - еще одна попытка, никакого выражения я в эти слова уже не вкладывала.
"Снято!" - услышала я заветные слова.
"Чай будешь?" - эти слова понравились мне еще больше.
Это был выезд в деревню с, для кого то забавным, названием Шашки, которая оказалась с ударением на последнем слоге. Я тогда снималась в сюжетах ( корреспондент, ха-ха) передачи, которая шла в девять утра ( несусветная рань) в субботу на одном из белорусских каналов и которую смотрели только, как мне кажется, только родственники детей, участвующих там.
Смысл сюжета, который мы там снимали, отсутствовал в принципе, но по сценарию я искала "шашечный дворец", таскала с собой доску с шахматами ( но все должны были думать, что это шашки) и "нашла" потом какой то художественный центр, о котором, собственно, и был сюжет.
Снимали мы это часов пять, как всегда, я успела окончательно промерзнуть, а настроение у режиссера Ольги улучшилось ( почему...?) и она больше не придиралась к мелочам.
А потом, по пути домой, добрый оператор у которого я сидела на коленях, грея руки об стакан с чаем, шутливо спросил: " Ну как, понравилась тебе твоя первая командировка?"
Я кивнула.
"Нет! Плохо! Прекрати кривляться, давай поестественнее!", - необоснованно, как мне казалось, ругалась режиссер.
Микроавтобус синего цвета, вмещавший в себя кучу неизвестной мне аппаратуры и еще людей, стоял на обочине полуасфальтовой дороги, привлекая к себе внимание проезжающих мимо машин надписью "Телевидение" на двери водителя.
Я замерзла и мне надоело задумчиво читать знак, поэтому я буркнула про себя что то, выражающее мои чувства, и снова подняла глаза на ненавистный уже знак - обычно все получалось легче.
"Ша-шки", - еще одна попытка, никакого выражения я в эти слова уже не вкладывала.
"Снято!" - услышала я заветные слова.
"Чай будешь?" - эти слова понравились мне еще больше.
Это был выезд в деревню с, для кого то забавным, названием Шашки, которая оказалась с ударением на последнем слоге. Я тогда снималась в сюжетах ( корреспондент, ха-ха) передачи, которая шла в девять утра ( несусветная рань) в субботу на одном из белорусских каналов и которую смотрели только, как мне кажется, только родственники детей, участвующих там.
Смысл сюжета, который мы там снимали, отсутствовал в принципе, но по сценарию я искала "шашечный дворец", таскала с собой доску с шахматами ( но все должны были думать, что это шашки) и "нашла" потом какой то художественный центр, о котором, собственно, и был сюжет.
Снимали мы это часов пять, как всегда, я успела окончательно промерзнуть, а настроение у режиссера Ольги улучшилось ( почему...?) и она больше не придиралась к мелочам.
А потом, по пути домой, добрый оператор у которого я сидела на коленях, грея руки об стакан с чаем, шутливо спросил: " Ну как, понравилась тебе твоя первая командировка?"
Я кивнула.