репетиция- стенография
Сегодня присутствовала на репетиции сборной духовой-ударной банды из дюжины детей, ах как же это прекрасно! Собрали детей полуслучайным образом, чтобы они сыграли "When the Saints Go Marching In" на открытии детского кинофестиваля. Духовиков собирал в кучку саксофонист Арик Ливнат, ударную секцию - парнишка, которого я точно знаю в лицо, но как не напрягала мозги, не вспомнила откуда (он мне в какой-то момент даже начал улыбаться, видно я совсем уж неприлично на него пялилась). Кроме того наличиствовал чудеснейший дяденька режиссер и девушка организатор, которая в какой-то момент убежала и вернулась с пачкой чернокожих детей со светлыми ладошками, которых похоже подобрала на улице. Она им быстренько раздала всякое мелкое стучащее, и как они тут сразу заиграли, вау!
Люди, делающие музыку с детьми - это великие люди. Самый велики из них, конечно, Эдуард Михайлович Левин ака Шеф, но эти взрослые тоже были сущие памятники. Репетиция проходит так. Сначала саксофоны кричат:
- Ой! Тут фа диез! Мы не умеем играть фа диез!
- Я умею!
- Поздравляю, вот ты и играй!
Арик спрашивает кларнетиста, умеет ли он играть верхнее до.
- Могу, иногда...
- Это что значит, иногда?
- Ну, иногда оно у меня получается.
Режиссер:
- Пусть дети начнут играть прямо из зала!
Дети расползаются по залу под чутким руководством.
- Керен, срочно запиши их места, на открытие они должны сидеть точно на этих же местах.
Разумеется, дети еще пять раз будут пересаживаться и перетасовываться, и каждый раз Керен будет бегать по залу и переписывать все заново :-)
Кто-то из детей:
- А почему никого нет наверху?
Арик:
- Хорошо, прогоним два раза, на второй раз вступаю я, а потом может я буду петь, тогда мы сделаем перекличку. Я - та-та-тата, а вы - ре-ре, и так далее.
- Что, только ре-ре?
- А почему никто не сидит наверху?
Через четверть часа перестановок черные девочки переводятся с маракасов на бэквокал. Все тот же ребенок спрашивает:
- А почему никто не сидит выше десятого ряда?
Кто-то из взрослых не выдерживает:
- Такова задумка режиссера.
- Понятно. Но почему?!
А-а-а! Работа с детьми, ничто так не просветляет.
Мишка, как обладатель самого тихого инструмента должен начать, потом постепенно подключаются остальные.
Арик:
- Тихо, тихо, послушайте-е-е! Мы тут подумали, что в начале публика будет шуметь, и флейту никто не услышит. Поэтому я, наверное, сначала дуну в шофар, чтобы все замолчали.
В какой-то момент, конечно, приходят люди, которым нужен зал, и начинают стоять над душой. Тут все взрослые почему-то начинают сильно нервничать, хотя репетиция идет уже больше часа. Внезапно выключается микрофон, и Арик, все это время спокойный, как пенка от какао, неожиданно закипает и начинает колотить ладонью по микрофону:
- Микрофон выключился! Это вы выключили микрофон? Вы специально его выключили! Я не могу без микрофона! Я и так уже голос себе сорвал!
- Не, не, это не мы, это случайно, давайте, репетируйте дальше, мы ждем.
И вот, неожиданно, песня складывается. И так здорово! И с репетиции все выходят слегка пьяные от восторга. Так всегда бывает, когда в одном месте одновременно собирается несколько человек с горящими глазами =)
Люди, делающие музыку с детьми - это великие люди. Самый велики из них, конечно, Эдуард Михайлович Левин ака Шеф, но эти взрослые тоже были сущие памятники. Репетиция проходит так. Сначала саксофоны кричат:
- Ой! Тут фа диез! Мы не умеем играть фа диез!
- Я умею!
- Поздравляю, вот ты и играй!
Арик спрашивает кларнетиста, умеет ли он играть верхнее до.
- Могу, иногда...
- Это что значит, иногда?
- Ну, иногда оно у меня получается.
Режиссер:
- Пусть дети начнут играть прямо из зала!
Дети расползаются по залу под чутким руководством.
- Керен, срочно запиши их места, на открытие они должны сидеть точно на этих же местах.
Разумеется, дети еще пять раз будут пересаживаться и перетасовываться, и каждый раз Керен будет бегать по залу и переписывать все заново :-)
Кто-то из детей:
- А почему никого нет наверху?
Арик:
- Хорошо, прогоним два раза, на второй раз вступаю я, а потом может я буду петь, тогда мы сделаем перекличку. Я - та-та-тата, а вы - ре-ре, и так далее.
- Что, только ре-ре?
- А почему никто не сидит наверху?
Через четверть часа перестановок черные девочки переводятся с маракасов на бэквокал. Все тот же ребенок спрашивает:
- А почему никто не сидит выше десятого ряда?
Кто-то из взрослых не выдерживает:
- Такова задумка режиссера.
- Понятно. Но почему?!
А-а-а! Работа с детьми, ничто так не просветляет.
Мишка, как обладатель самого тихого инструмента должен начать, потом постепенно подключаются остальные.
Арик:
- Тихо, тихо, послушайте-е-е! Мы тут подумали, что в начале публика будет шуметь, и флейту никто не услышит. Поэтому я, наверное, сначала дуну в шофар, чтобы все замолчали.
В какой-то момент, конечно, приходят люди, которым нужен зал, и начинают стоять над душой. Тут все взрослые почему-то начинают сильно нервничать, хотя репетиция идет уже больше часа. Внезапно выключается микрофон, и Арик, все это время спокойный, как пенка от какао, неожиданно закипает и начинает колотить ладонью по микрофону:
- Микрофон выключился! Это вы выключили микрофон? Вы специально его выключили! Я не могу без микрофона! Я и так уже голос себе сорвал!
- Не, не, это не мы, это случайно, давайте, репетируйте дальше, мы ждем.
И вот, неожиданно, песня складывается. И так здорово! И с репетиции все выходят слегка пьяные от восторга. Так всегда бывает, когда в одном месте одновременно собирается несколько человек с горящими глазами =)