Холируд-Хаус: одна ночь в истории замка.
Знаменитые дворцы и замки всегда несут в себе сжатый заряд эмоций и смыслов: судьбы, имена, события. Но иногда одно событие, одна судьба будто освещают собой всю историю замка. Так на всей истории Каркассона лежит отпечаток фразы «убивайте всех, господь узнает своих». Так в парке Во-ле-Виконта до сих пор горят тысячи свечей, которые наивный Фуке зажег для Людовика XIV. Так в Хивере мы ищем следы, оставленные Анной Болейн. Для шотландского замка Холируд главная история - жизнь Марии Стюарт. А событие - убийство Давида Риццио.
Хотя история самого замка началась гораздо раньше. По преданию, в 1127 году король Шотландии Дэвид I во время охоты заметил оленя с сияющим между рогами крестом. В честь святого креста (Haly Ruid по-шотландски) король основывает аббатство. Оно быстро набирает силу и скоро становится местом для королевских церемоний. Например, родившийся в 1430-м году король Джеймс II в Холируде был крещен, обвенчан, коронован и отпет.
До наших дней аббатство дошло в виде живописных руин - после того, как в XVIII веке крыша здания обрушилась, его больше не восстанавливали. В каком-то смысле, это дает возможности рассмотреть «скелет» собора в разобранном виде.
Стены еще не уступили полностью окнам, но последние уже устремляются вверх и вширь, занимая все больше места. Пучковые колонны через сеть нервюр поддерживали своды. Если вспомнить, что собор в Сен-Дени будет построен только через 12 лет, намного лучше понимаешь, откуда росли ноги у французской готики.
Но вернемся от архитектуры к истории. При аббатстве до XV века существовала гостиница, в которой останавливались шотландские короли во время религиозных ритуалов в аббатстве. Постепенно гостиница становится одной из королевских резиденций, не имея только официального статуса. В 1503 году (по другим версиям - в 1498 году) Джеймс IV начинает строить на месте гостиницы королевский дворец в полном смысле этого слова.
Башня, которая находится с левой стороны фасада, была построена уже Джеймсом V, отцом Марии Стюарт, в 1528-1533 году. Через несколько лет он же реконструирует весь западный фасад. (Правая башня - построена уже при Карле II).
Постепенно именно Холируд, а не Эдинбургский замок, становится символом власти шотландской короны. Что представляла собой в это время Шотландия? «Несколько городов - впрочем, какие же это города, - просто сбившиеся под защиту крепости лачуги! - не могут разбогатеть или даже достичь благосостояния. Их вечно грабят и жгут. (…) В то время как в портовых городах повсеместно возникают банки и биржи, здесь, словно в библейские дни, богатство измеряется количеством земли и овец. Все достояние Иакова V, отца Марии Стюарт, составляют десять тысяч овец. У него нет ни сокровищ короны, ни армии, ни лейб-гвардии для утверждения своей власти... (…) Неизбывная нищета, подобно гнойной язве, истощает политические силы Шотландии, прекрасной, благородной страны. Нужда и алчность ее королей, солдат и лордов делают ее игрушкой в руках иноземных властителей. Кто борется против короля и за протестантизм, тому платит Лондон; кто борется за католицизм и Стюартов, тому платят Париж, Мадрид и Рим; иностранные державы охотно покупают шотландскую кровь. (…) Каждый раз, как английские войска вторгаются в Нормандию, Франция нацеливает этот кинжал в спину Англии, и воинственные скотты немедленно переходят the border, угрожая своим auld enimies. (…) Так несчастная страна становится кровавым полем столетней войны, и только трагическая судьба еще несмышленого младенца окончательно решит этот спор» (здесь и далее в цитатах я обращаюсь к «Марии Стюарт» Стефана Цвейга).
Едва у несмышленой Марии умирает отец, как Генрих VIII, желая обеспечить лояльность Шотландии, сговаривает (фактически - покупает) королеву-младенца в жены своему сыну Эдуарду. Однако, согласившись на брак, шотландские лорды не торопятся отправить малютку к английскому двору (руководит ими, конечно, не беспокойство за девочку, а та же алчность).
Генрих VIII посылает войска с приказом: «Его Величество повелевает все предать огню и мечу. Спалите Эдинбург дотла и сровняйте с землей, как только вынесете и разграбите все, что возможно… Разграбьте Холируд и столько городов и сел вокруг Эдинбурга, сколько встретите на пути; отдайте на поток и разграбление Лейт и другие города, а где наткнетесь на сопротивление, без жалости истребляйте мужчин, женщин и детей».
Мать с младенцем бегут из Холируда в Стирлинг - это первый из побегов Марии, на которые будет богата ее судьба. Мы как-то видели Стирлинг, подъезжая к Эдинбургу, но была ночь, и фото не удалось. Вообще же замок выглядит вот так.
Взять Стирлинг англичанам не удается, Генрих довольствуется обещанием, что девочку выдадут, когда ей будет 10 лет. Но после смерти Генриха английский наместник лорд Сомерсет опять требует выдачи Марии. Опять англичане разоряют страну, Стирлинг на этот раз взят - но Марии там уже нет. Под покровом темноты она увезена в маленький монастырь Инчмэхом, расположенный на островке посередине озера. Там она скрывается, пока политики не решают ее судьбу - ей предстоит стать женой малолетнего Франциска, наследника французской короны.
Перенесемся через 15 лет. Невеста и жена принца, жена и вдова короля Франции, побывшая королевой около года, Мария Стюарт возвращается обратно в Шотландию в 1561 году. За морем она оставила могилу рано умершего Франциска I, французский двор и французских поэтов, воспевавших ее красоту. Ронсар сочиняет последние обращенные к ней строки:
Как может петь поэт, когда, полны печали,
Узнав про ваш отъезд, и музы замолчали?
Всему прекрасному приходит свой черед,
Весна умчится прочь, и лилия умрет.
Так ваша красота во Франции блистала
Всего пятнадцать лет, и вдруг ее не стало,
Подобно молнии, исчезнувшей из глаз,
Лишь сожаление запечатлевшей в нас,
Лишь неизбывный след, чтоб в этой жизни бренной
Я верность сохранил принцессе несравненной.
В Шотландии ее встречают суровые нравы и - всеобщая бедность. «В захолустном Лейте, удается найти только одного пристойного коня в более или менее сносной сбруе, которого и подводят королеве, женщинам же и дворянам ее свиты приходится довольствоваться простыми деревенскими клячами, набранными по окрестным конюшням и стойлам. (…) Гордость не дозволяет ей явиться своим подданным с таким жалким обозом, и вместо joyeuse entrée по улицам Эдинбурга она сворачивает со своей свитой в замок Холируд, стоящий за городскими стенами.
Дом, построенный ее отцом, тонет в вечерней мгле, выделяются только круглые башни и зубчатая линия крепостных стен; суровые очертания фасада, сложенного из массивного камня, производят при первом взгляде почти величественное впечатление».
Услышавшие о прибытии своей королевы подданные выражают свою радость единственно доступным способом - до утра жгут костры на площади перед дворцом.
Понемногу жизнь во дворце начинает обустраиваться. Появляется обстановка, появляется и двор. Он далек от французского, но и при нем есть свои трубадуры и поэты. По вечерам Мария охотно музицирует в их обществе, обменивается с ними стихотворными посланиями, воскрешая атмосферу любимой Франции.
Как выглядела в это время Мария? До шотландских живописцев еще не дошли веяния Ренессанса. Поэтому трудно сказать, насколько близок оригиналу этот портрет.
Мне кажется, что душа королевы намного лучше передана в этом наброске Клуэ, хотя на нем Мари всего 12-13 лет.
Между тем от Марии требуют, чтобы она вышла замуж. Среди прочих кандидатов на первое место неожиданно выходит Генри Дарнли - принц из тюдоровской династии, он просто влюбляет в себя королеву.
«Первые недели замужества у Марии Стюарт только и заботы, как излить на молодого супруга свое благоволение.
Каждый день приносит Дарнлею новую нечаянную радость - то лошадь, то богатый наряд, - сотни маленьких нежных даров любви, после того как она отдала ему самый большой - королевский титул и свое неуемное сердце. «Чем только может женщина возвеличить мужчину, - сообщает английский посол в Лондон, - он взыскан в полной мере… Вся хвала, все награды и почести, какими она располагает, - все сложено к его ногам. На каждого она смотрит его глазами, да что говорить - даже волю свою она отдала ему».
Вот так выглядели молодожены в экранизации 1971 года. В роли Марии - Ванесса Редгрейв, в роли Дарнли - Тимоти Далтон.
Но за страстными ночами следуют отрезвляющие дни. После свадьбы отношения супругов постепенно портятся. Трудно сказать, что было причиной тому. Большинство авторов склонны винить во всем Дарнли. Он требует все новых и новых почестей, не оказывает королеве уважения, проводит ночи в кабаках и борделях. Когда Мария как-то попробовала увести его от собутыльников, он позволил себе прилюдно обругать ее. В ответ Мария «берет назад» многие переданные принцу-консорту полномочия. С ним уже не обсуждают указы и письма к монархам, его перестали именовать «Ваше Величество».
По мере того, как Дарнли теряет влияние, его приобретает кое-кто другой. Дэвид Риццио, сын учителя музыки, начал свою карьеру певца и музыканта в Турине, при дворце Герцога Савойского. Не добившись особого успеха ни там, ни в Ницце, он решил попытать счастья в Шотландии, куда прибыл в свите савойского посла. Довольно скоро ему удалось перейти на службу к Марии Стюарт - в придворной капелле не хватало баса, и савойский посол согласился отпустить Риццио на королевскую службу. Довольно скоро из капеллы Риццио переместился в приемную Марии, где стал сначала писцом, потом доверенным писцом, а потом секретарем и наконец - главным и доверенным секретарем королевы.
У Риццио «не только сладкозвучный голос, но и прекрасная голова, ясный, живой ум и тонкий вкус. Латынь он знает не хуже, чем английский и французский, к тому же у него пребойкое перо - один из сохранившихся его сонетов свидетельствует о подлинном поэтическом даровании и чувстве формы. (…) Мария Стюарт уже не диктует пьемонтцу-секретарю свои письма, он набрасывает их сам, по своему усмотрению».
Возвышение Риццио вызывает раздражение и у мужа королевы, и у шотландских лордов. Дарнли боится, что влияние секретаря распространяется и на постель королевы (убедительных доказательств, что так оно и было - не существует. «То открытое благоволение, которым Мария Стюарт дарит своего доверенного писца на глазах у всего двора, скорее красноречиво опровергает это подозрение»). Лорды боятся уменьшения своего влияния и происков католического Рима. «Поистине удивительно, как умных людей всегда подводит собственное неразумие. Вместо того чтобы скрыть свою силу, Риччо - вечная ошибка всякого выскочки - тщеславно выставляет ее напоказ. Но едва ли не больше всего страдает самолюбие у гордых вельмож, когда они видят, как прощелыга лакей, приблудный шарманщик без роду и племени проводит долгие часы в покоях государыни рядом с ее опочивальней, услаждая сердце задушевной беседой. Все больше терзает их подозрение, что эти тайные беседы клонятся к тому, чтобы с корнем вырвать Реформацию и утвердить в стране католицизм».
Начинает зреть заговор. Размах, который он приобрел, удивляет. Покушение на Риццио не стало следствием буйной выходки разбушевавшихся пьяных лордов. Несколько недель они обмениваются друг с другом «бонами» - взаимными обязательствами поддержки после удачи заговора. О планируемом убийстве Риццио знают иностранные послы в Шотландии и шотландские лорды-эмигранты в Англии, о нем докладывают Елизавете I. Не догадываются о нем только королева Шотландии и ее секретарь.
И вот наступает роковая ночь - 9 марта 1566 года. В той маленькой комнате для ужинов королева проводит вечер вместе с придворными дамами. Это совсем крошечная комната, расположенная в башне, куда ведет дверь из опочивальни.
На ужине присутствует и Риццио. Может быть, он развлекал свою королеву игрой на лютне, может быть, читал новый мадригал - этого мы не узнаем никогда. Внезапно появляется Дарнли. Это никого не удивляет, хотя в последнее время муж королевы и нечастый гость в спальне. Дарнли целует королеву. Ужин продолжается.
«И тут снова поднимается занавес. Но на этот раз все вскакивают в удивлении, в досаде, испуге: на пороге, словно черный ангел, в полном вооружении стоит с обнаженным мечом в руке один из заговорщиков, лорд Патрик Рутвен, которого все боятся и считают чернокнижником. (…) Охваченная недобрым предчувствием, королева - ибо никому, кроме ее мужа, не разрешено пользоваться потайной витой лесенкой, что ведет в опочивальню, - грозно спрашивает, кто позволил ему войти без доклада».
Рутвен говорит, что королеве ничего не угрожает, и он явился только за Риццио. Тот бледнеет и хватается за стол. Мария пытается заступиться за него и спрашивает у Рутвена, в чем его вина. «Спросите у вашего мужа!» - говорит Рутвен. Но Дарнли, который неделями призывал к убийству Риццио, только мямлит: «Ничего я не знаю...».
«Но из-за занавеса снова доносятся шаги и бряцание оружия. Заговорщики поднялись по тесной лестнице, и теперь их латы железной стеной преграждают Риччо выход. Бежать невозможно. И Мария Стюарт пускается в переговоры, чтобы выручить верного слугу. Если Давид в чем виноват, она сама привлечет его к суду, и он ответит перед дворянами в парламенте, а сейчас, приказывает она, пусть Рутвен и прочие очистят ее покои. Но бунтовщики не внемлют. Рутвен двинулся к помертвевшему Риччо, чтобы схватить его, но тут кто-то накинул на итальянца петлю и потащил его к выходу. В поднявшейся суматохе перевернулся стол и погасли свечи. Слабосильный безоружный Риччо, никакой не герой и не воин, вцепился в платье королевы, пронзительно звучит в общей свалке его истошный, дикий вопль:
- Madonna, io sono morto, giustizia, giustizia!».
Вильям Ален, художник, обращавшийся к этой теме, помещает сцену именно в опочивальню, так как она дает больше возможностей развернуться их кисти. У Джона Опи, - репродукция его картины помещена второй - действие больше «спрессовано» в пространстве, что ближе к реальности; хотя вряд ли кто-то из заговорщиков был в латах.
Один из заговорщиков целится в королеву, и готов спустить курок, но сосед толкает его под руку - случайно или намеренно. Риццио тащат через комнату, он цепляется за стол, а Дарнли удерживает Марию Стюарт (она на шестом месяце беременности), и она слышит крики Риццио о помощи, но тут ему обрубают пальцы и тащат в соседнюю комнату.
Обезумевшие заговорщики наносят ему 50 ударов и бросают тело. В теле обнаружат и кинжал Дарнли, который он передал заговорщикам, боясь лично принять участие в убийстве.
Могла ли королева защитить Риццио? Наверное, в этих обстоятельствах - нет. Угроза возникла и для ее жизни. На следующий день после убийства у спальни королевы стоит стража, приставленная лордами - она под домашним арестом. Только через несколько дней ей удается склонить на свою сторону мужа. Он предает своих товарищей по заговору и при помощи Дарнли королева бежит из Холируда в замок Данбар,
где Босуэлл, ее будущий муж, собирает для нее войско.
Заговорщики повержены. Но отомщен ли Риццио? Нет. Кто-то из заговорщиков (как лорд Рутвен, например) бежит в Англию. Кому-то даруется прощение. Для вида повешены несколько слуг, стоявших на страже, пока их господа убивали бедного итальянца.
Наибольшее возмездие настигнет Дарнли. Впрочем, произойдет это далеко не сразу. И будет его смерть именно возмездием судьбы, но не местью Марии. Королева просто устранила его, как помеху. Дарнли через какое-то время станет препятствием на пути к ее браку с Босуэллом, и она заманит больного, скрывающегося от ее гнева мужа в домик на окраине Эдинбурга, имитировав примирение. В ночь, когда королевы в этом домике не будет, под ним взорвется пороховой погреб. Предавший жену, Дарнли и сам оказывается предан ею. Но и для Марии Стюарт участие в убийстве мужа - еще один шаг к потере короны, к тюрьме, к плахе… Правда, до этого еще очень далеко.
Другой вдохновитель убийства - лорд Рутвен - умер в изгнании своей смертью. История посмеялась над его именем. Предание об убийце и чернокнижнике было малоизвестно, но о нем знала одна из возлюбленных Байрона, давшая поэту прозвище «лорд Рутвен». Полидори, врач, лечивший Байрона, написал свою знаменитую вампирскую повесть, назвав лордом Рутвеном главного героя (чья внешность и привычки были списаны с Байрона). Так лорд Рутвен (Ратвен) стал одним из персонажей готической литературы и фольклора.
Риццио тоже не раз упоминался в литературе. Помимо цитировавшейся выше «Марии Стюарт» Стефана Цвейга, некто К. Карр написал целый мистический детектив «Итальянский секретарь». В нем … Шерлок Холмс и доктор Ватсон едут расследовать некие странные происшествия в Холируде. Литературные достоинств ниже критики, но захватить в поезд, на котором в поедете в Эдинбург, можно.
Попасть в сам Холируд несложно. Конечно, для начала Вы должны попасть в Эдинбург. А там вы неизбежно окажетесь на Королевской миле. На одном её конце находится Эдинбургский замок, на другом - Холируд. Платите 10.50 фунтов, берете аудиогид - и вперед. Аудиогид очень удобный - прослушав информацию о какой-то комнате, можно или идти дальше, или, нажав номер подсказки, услышать дополнительный текст про героев и события, связанные с этим местом. Советую закладывать на посещение Холируда не менее двух часов, а если вы любите историю - то и три часа пролетят для вас… не то чтобы незаметно - заметно, но не скучно.
В лавочке продают два вида путеводителей - большой (на английском), и маленький - на всех языках. Я бы советовал большой, ибо информации и фото в нем много больше, а понять все можно, даже со слабым знанием английского.
А когда вы будете идти от Холируда к Эдинбургскому замку, вы неизбежно пройдете мимо церкви Cannongate.
Загляните в церковный двор.
Правда, на плите написано, что о наличии тут могилы Риццио только лишь «говорит традиция».
Но доверимся ей и постоим немного, еще раз подумав о яркой и трагичной судьбе этого человека, чья смерть стала прелюдией к другой большой трагедии.
И в заключение:
Число твоих любовников, Мари,
превысило собою цифру три,
четыре, десять, двадцать, двадцать пять.
Нет для короны большего урона,
чем с кем-нибудь случайно переспать.
(Вот почему обречена корона;
республика же может устоять,
как некая античная колонна).
И с этой точки зренья ни на пядь
не сдвинете шотландского барона.
Твоим шотландцам было не понять,
чем койка отличается от трона…
И. Бродский. 20 сонетов к Марии Стюарт.
Хотя история самого замка началась гораздо раньше. По преданию, в 1127 году король Шотландии Дэвид I во время охоты заметил оленя с сияющим между рогами крестом. В честь святого креста (Haly Ruid по-шотландски) король основывает аббатство. Оно быстро набирает силу и скоро становится местом для королевских церемоний. Например, родившийся в 1430-м году король Джеймс II в Холируде был крещен, обвенчан, коронован и отпет.
До наших дней аббатство дошло в виде живописных руин - после того, как в XVIII веке крыша здания обрушилась, его больше не восстанавливали. В каком-то смысле, это дает возможности рассмотреть «скелет» собора в разобранном виде.
Стены еще не уступили полностью окнам, но последние уже устремляются вверх и вширь, занимая все больше места. Пучковые колонны через сеть нервюр поддерживали своды. Если вспомнить, что собор в Сен-Дени будет построен только через 12 лет, намного лучше понимаешь, откуда росли ноги у французской готики.
Но вернемся от архитектуры к истории. При аббатстве до XV века существовала гостиница, в которой останавливались шотландские короли во время религиозных ритуалов в аббатстве. Постепенно гостиница становится одной из королевских резиденций, не имея только официального статуса. В 1503 году (по другим версиям - в 1498 году) Джеймс IV начинает строить на месте гостиницы королевский дворец в полном смысле этого слова.
Башня, которая находится с левой стороны фасада, была построена уже Джеймсом V, отцом Марии Стюарт, в 1528-1533 году. Через несколько лет он же реконструирует весь западный фасад. (Правая башня - построена уже при Карле II).
Постепенно именно Холируд, а не Эдинбургский замок, становится символом власти шотландской короны. Что представляла собой в это время Шотландия? «Несколько городов - впрочем, какие же это города, - просто сбившиеся под защиту крепости лачуги! - не могут разбогатеть или даже достичь благосостояния. Их вечно грабят и жгут. (…) В то время как в портовых городах повсеместно возникают банки и биржи, здесь, словно в библейские дни, богатство измеряется количеством земли и овец. Все достояние Иакова V, отца Марии Стюарт, составляют десять тысяч овец. У него нет ни сокровищ короны, ни армии, ни лейб-гвардии для утверждения своей власти... (…) Неизбывная нищета, подобно гнойной язве, истощает политические силы Шотландии, прекрасной, благородной страны. Нужда и алчность ее королей, солдат и лордов делают ее игрушкой в руках иноземных властителей. Кто борется против короля и за протестантизм, тому платит Лондон; кто борется за католицизм и Стюартов, тому платят Париж, Мадрид и Рим; иностранные державы охотно покупают шотландскую кровь. (…) Каждый раз, как английские войска вторгаются в Нормандию, Франция нацеливает этот кинжал в спину Англии, и воинственные скотты немедленно переходят the border, угрожая своим auld enimies. (…) Так несчастная страна становится кровавым полем столетней войны, и только трагическая судьба еще несмышленого младенца окончательно решит этот спор» (здесь и далее в цитатах я обращаюсь к «Марии Стюарт» Стефана Цвейга).
Едва у несмышленой Марии умирает отец, как Генрих VIII, желая обеспечить лояльность Шотландии, сговаривает (фактически - покупает) королеву-младенца в жены своему сыну Эдуарду. Однако, согласившись на брак, шотландские лорды не торопятся отправить малютку к английскому двору (руководит ими, конечно, не беспокойство за девочку, а та же алчность).
Генрих VIII посылает войска с приказом: «Его Величество повелевает все предать огню и мечу. Спалите Эдинбург дотла и сровняйте с землей, как только вынесете и разграбите все, что возможно… Разграбьте Холируд и столько городов и сел вокруг Эдинбурга, сколько встретите на пути; отдайте на поток и разграбление Лейт и другие города, а где наткнетесь на сопротивление, без жалости истребляйте мужчин, женщин и детей».
Мать с младенцем бегут из Холируда в Стирлинг - это первый из побегов Марии, на которые будет богата ее судьба. Мы как-то видели Стирлинг, подъезжая к Эдинбургу, но была ночь, и фото не удалось. Вообще же замок выглядит вот так.
Взять Стирлинг англичанам не удается, Генрих довольствуется обещанием, что девочку выдадут, когда ей будет 10 лет. Но после смерти Генриха английский наместник лорд Сомерсет опять требует выдачи Марии. Опять англичане разоряют страну, Стирлинг на этот раз взят - но Марии там уже нет. Под покровом темноты она увезена в маленький монастырь Инчмэхом, расположенный на островке посередине озера. Там она скрывается, пока политики не решают ее судьбу - ей предстоит стать женой малолетнего Франциска, наследника французской короны.
Перенесемся через 15 лет. Невеста и жена принца, жена и вдова короля Франции, побывшая королевой около года, Мария Стюарт возвращается обратно в Шотландию в 1561 году. За морем она оставила могилу рано умершего Франциска I, французский двор и французских поэтов, воспевавших ее красоту. Ронсар сочиняет последние обращенные к ней строки:
Как может петь поэт, когда, полны печали,
Узнав про ваш отъезд, и музы замолчали?
Всему прекрасному приходит свой черед,
Весна умчится прочь, и лилия умрет.
Так ваша красота во Франции блистала
Всего пятнадцать лет, и вдруг ее не стало,
Подобно молнии, исчезнувшей из глаз,
Лишь сожаление запечатлевшей в нас,
Лишь неизбывный след, чтоб в этой жизни бренной
Я верность сохранил принцессе несравненной.
В Шотландии ее встречают суровые нравы и - всеобщая бедность. «В захолустном Лейте, удается найти только одного пристойного коня в более или менее сносной сбруе, которого и подводят королеве, женщинам же и дворянам ее свиты приходится довольствоваться простыми деревенскими клячами, набранными по окрестным конюшням и стойлам. (…) Гордость не дозволяет ей явиться своим подданным с таким жалким обозом, и вместо joyeuse entrée по улицам Эдинбурга она сворачивает со своей свитой в замок Холируд, стоящий за городскими стенами.
Дом, построенный ее отцом, тонет в вечерней мгле, выделяются только круглые башни и зубчатая линия крепостных стен; суровые очертания фасада, сложенного из массивного камня, производят при первом взгляде почти величественное впечатление».
Услышавшие о прибытии своей королевы подданные выражают свою радость единственно доступным способом - до утра жгут костры на площади перед дворцом.
Понемногу жизнь во дворце начинает обустраиваться. Появляется обстановка, появляется и двор. Он далек от французского, но и при нем есть свои трубадуры и поэты. По вечерам Мария охотно музицирует в их обществе, обменивается с ними стихотворными посланиями, воскрешая атмосферу любимой Франции.
Как выглядела в это время Мария? До шотландских живописцев еще не дошли веяния Ренессанса. Поэтому трудно сказать, насколько близок оригиналу этот портрет.
Мне кажется, что душа королевы намного лучше передана в этом наброске Клуэ, хотя на нем Мари всего 12-13 лет.
Между тем от Марии требуют, чтобы она вышла замуж. Среди прочих кандидатов на первое место неожиданно выходит Генри Дарнли - принц из тюдоровской династии, он просто влюбляет в себя королеву.
«Первые недели замужества у Марии Стюарт только и заботы, как излить на молодого супруга свое благоволение.
Каждый день приносит Дарнлею новую нечаянную радость - то лошадь, то богатый наряд, - сотни маленьких нежных даров любви, после того как она отдала ему самый большой - королевский титул и свое неуемное сердце. «Чем только может женщина возвеличить мужчину, - сообщает английский посол в Лондон, - он взыскан в полной мере… Вся хвала, все награды и почести, какими она располагает, - все сложено к его ногам. На каждого она смотрит его глазами, да что говорить - даже волю свою она отдала ему».
Вот так выглядели молодожены в экранизации 1971 года. В роли Марии - Ванесса Редгрейв, в роли Дарнли - Тимоти Далтон.
Но за страстными ночами следуют отрезвляющие дни. После свадьбы отношения супругов постепенно портятся. Трудно сказать, что было причиной тому. Большинство авторов склонны винить во всем Дарнли. Он требует все новых и новых почестей, не оказывает королеве уважения, проводит ночи в кабаках и борделях. Когда Мария как-то попробовала увести его от собутыльников, он позволил себе прилюдно обругать ее. В ответ Мария «берет назад» многие переданные принцу-консорту полномочия. С ним уже не обсуждают указы и письма к монархам, его перестали именовать «Ваше Величество».
По мере того, как Дарнли теряет влияние, его приобретает кое-кто другой. Дэвид Риццио, сын учителя музыки, начал свою карьеру певца и музыканта в Турине, при дворце Герцога Савойского. Не добившись особого успеха ни там, ни в Ницце, он решил попытать счастья в Шотландии, куда прибыл в свите савойского посла. Довольно скоро ему удалось перейти на службу к Марии Стюарт - в придворной капелле не хватало баса, и савойский посол согласился отпустить Риццио на королевскую службу. Довольно скоро из капеллы Риццио переместился в приемную Марии, где стал сначала писцом, потом доверенным писцом, а потом секретарем и наконец - главным и доверенным секретарем королевы.
У Риццио «не только сладкозвучный голос, но и прекрасная голова, ясный, живой ум и тонкий вкус. Латынь он знает не хуже, чем английский и французский, к тому же у него пребойкое перо - один из сохранившихся его сонетов свидетельствует о подлинном поэтическом даровании и чувстве формы. (…) Мария Стюарт уже не диктует пьемонтцу-секретарю свои письма, он набрасывает их сам, по своему усмотрению».
Возвышение Риццио вызывает раздражение и у мужа королевы, и у шотландских лордов. Дарнли боится, что влияние секретаря распространяется и на постель королевы (убедительных доказательств, что так оно и было - не существует. «То открытое благоволение, которым Мария Стюарт дарит своего доверенного писца на глазах у всего двора, скорее красноречиво опровергает это подозрение»). Лорды боятся уменьшения своего влияния и происков католического Рима. «Поистине удивительно, как умных людей всегда подводит собственное неразумие. Вместо того чтобы скрыть свою силу, Риччо - вечная ошибка всякого выскочки - тщеславно выставляет ее напоказ. Но едва ли не больше всего страдает самолюбие у гордых вельмож, когда они видят, как прощелыга лакей, приблудный шарманщик без роду и племени проводит долгие часы в покоях государыни рядом с ее опочивальней, услаждая сердце задушевной беседой. Все больше терзает их подозрение, что эти тайные беседы клонятся к тому, чтобы с корнем вырвать Реформацию и утвердить в стране католицизм».
Начинает зреть заговор. Размах, который он приобрел, удивляет. Покушение на Риццио не стало следствием буйной выходки разбушевавшихся пьяных лордов. Несколько недель они обмениваются друг с другом «бонами» - взаимными обязательствами поддержки после удачи заговора. О планируемом убийстве Риццио знают иностранные послы в Шотландии и шотландские лорды-эмигранты в Англии, о нем докладывают Елизавете I. Не догадываются о нем только королева Шотландии и ее секретарь.
И вот наступает роковая ночь - 9 марта 1566 года. В той маленькой комнате для ужинов королева проводит вечер вместе с придворными дамами. Это совсем крошечная комната, расположенная в башне, куда ведет дверь из опочивальни.
На ужине присутствует и Риццио. Может быть, он развлекал свою королеву игрой на лютне, может быть, читал новый мадригал - этого мы не узнаем никогда. Внезапно появляется Дарнли. Это никого не удивляет, хотя в последнее время муж королевы и нечастый гость в спальне. Дарнли целует королеву. Ужин продолжается.
«И тут снова поднимается занавес. Но на этот раз все вскакивают в удивлении, в досаде, испуге: на пороге, словно черный ангел, в полном вооружении стоит с обнаженным мечом в руке один из заговорщиков, лорд Патрик Рутвен, которого все боятся и считают чернокнижником. (…) Охваченная недобрым предчувствием, королева - ибо никому, кроме ее мужа, не разрешено пользоваться потайной витой лесенкой, что ведет в опочивальню, - грозно спрашивает, кто позволил ему войти без доклада».
Рутвен говорит, что королеве ничего не угрожает, и он явился только за Риццио. Тот бледнеет и хватается за стол. Мария пытается заступиться за него и спрашивает у Рутвена, в чем его вина. «Спросите у вашего мужа!» - говорит Рутвен. Но Дарнли, который неделями призывал к убийству Риццио, только мямлит: «Ничего я не знаю...».
«Но из-за занавеса снова доносятся шаги и бряцание оружия. Заговорщики поднялись по тесной лестнице, и теперь их латы железной стеной преграждают Риччо выход. Бежать невозможно. И Мария Стюарт пускается в переговоры, чтобы выручить верного слугу. Если Давид в чем виноват, она сама привлечет его к суду, и он ответит перед дворянами в парламенте, а сейчас, приказывает она, пусть Рутвен и прочие очистят ее покои. Но бунтовщики не внемлют. Рутвен двинулся к помертвевшему Риччо, чтобы схватить его, но тут кто-то накинул на итальянца петлю и потащил его к выходу. В поднявшейся суматохе перевернулся стол и погасли свечи. Слабосильный безоружный Риччо, никакой не герой и не воин, вцепился в платье королевы, пронзительно звучит в общей свалке его истошный, дикий вопль:
- Madonna, io sono morto, giustizia, giustizia!».
Вильям Ален, художник, обращавшийся к этой теме, помещает сцену именно в опочивальню, так как она дает больше возможностей развернуться их кисти. У Джона Опи, - репродукция его картины помещена второй - действие больше «спрессовано» в пространстве, что ближе к реальности; хотя вряд ли кто-то из заговорщиков был в латах.
Один из заговорщиков целится в королеву, и готов спустить курок, но сосед толкает его под руку - случайно или намеренно. Риццио тащат через комнату, он цепляется за стол, а Дарнли удерживает Марию Стюарт (она на шестом месяце беременности), и она слышит крики Риццио о помощи, но тут ему обрубают пальцы и тащат в соседнюю комнату.
Обезумевшие заговорщики наносят ему 50 ударов и бросают тело. В теле обнаружат и кинжал Дарнли, который он передал заговорщикам, боясь лично принять участие в убийстве.
Могла ли королева защитить Риццио? Наверное, в этих обстоятельствах - нет. Угроза возникла и для ее жизни. На следующий день после убийства у спальни королевы стоит стража, приставленная лордами - она под домашним арестом. Только через несколько дней ей удается склонить на свою сторону мужа. Он предает своих товарищей по заговору и при помощи Дарнли королева бежит из Холируда в замок Данбар,
где Босуэлл, ее будущий муж, собирает для нее войско.
Заговорщики повержены. Но отомщен ли Риццио? Нет. Кто-то из заговорщиков (как лорд Рутвен, например) бежит в Англию. Кому-то даруется прощение. Для вида повешены несколько слуг, стоявших на страже, пока их господа убивали бедного итальянца.
Наибольшее возмездие настигнет Дарнли. Впрочем, произойдет это далеко не сразу. И будет его смерть именно возмездием судьбы, но не местью Марии. Королева просто устранила его, как помеху. Дарнли через какое-то время станет препятствием на пути к ее браку с Босуэллом, и она заманит больного, скрывающегося от ее гнева мужа в домик на окраине Эдинбурга, имитировав примирение. В ночь, когда королевы в этом домике не будет, под ним взорвется пороховой погреб. Предавший жену, Дарнли и сам оказывается предан ею. Но и для Марии Стюарт участие в убийстве мужа - еще один шаг к потере короны, к тюрьме, к плахе… Правда, до этого еще очень далеко.
Другой вдохновитель убийства - лорд Рутвен - умер в изгнании своей смертью. История посмеялась над его именем. Предание об убийце и чернокнижнике было малоизвестно, но о нем знала одна из возлюбленных Байрона, давшая поэту прозвище «лорд Рутвен». Полидори, врач, лечивший Байрона, написал свою знаменитую вампирскую повесть, назвав лордом Рутвеном главного героя (чья внешность и привычки были списаны с Байрона). Так лорд Рутвен (Ратвен) стал одним из персонажей готической литературы и фольклора.
Риццио тоже не раз упоминался в литературе. Помимо цитировавшейся выше «Марии Стюарт» Стефана Цвейга, некто К. Карр написал целый мистический детектив «Итальянский секретарь». В нем … Шерлок Холмс и доктор Ватсон едут расследовать некие странные происшествия в Холируде. Литературные достоинств ниже критики, но захватить в поезд, на котором в поедете в Эдинбург, можно.
Попасть в сам Холируд несложно. Конечно, для начала Вы должны попасть в Эдинбург. А там вы неизбежно окажетесь на Королевской миле. На одном её конце находится Эдинбургский замок, на другом - Холируд. Платите 10.50 фунтов, берете аудиогид - и вперед. Аудиогид очень удобный - прослушав информацию о какой-то комнате, можно или идти дальше, или, нажав номер подсказки, услышать дополнительный текст про героев и события, связанные с этим местом. Советую закладывать на посещение Холируда не менее двух часов, а если вы любите историю - то и три часа пролетят для вас… не то чтобы незаметно - заметно, но не скучно.
В лавочке продают два вида путеводителей - большой (на английском), и маленький - на всех языках. Я бы советовал большой, ибо информации и фото в нем много больше, а понять все можно, даже со слабым знанием английского.
А когда вы будете идти от Холируда к Эдинбургскому замку, вы неизбежно пройдете мимо церкви Cannongate.
Загляните в церковный двор.
Правда, на плите написано, что о наличии тут могилы Риццио только лишь «говорит традиция».
Но доверимся ей и постоим немного, еще раз подумав о яркой и трагичной судьбе этого человека, чья смерть стала прелюдией к другой большой трагедии.
И в заключение:
Число твоих любовников, Мари,
превысило собою цифру три,
четыре, десять, двадцать, двадцать пять.
Нет для короны большего урона,
чем с кем-нибудь случайно переспать.
(Вот почему обречена корона;
республика же может устоять,
как некая античная колонна).
И с этой точки зренья ни на пядь
не сдвинете шотландского барона.
Твоим шотландцам было не понять,
чем койка отличается от трона…
И. Бродский. 20 сонетов к Марии Стюарт.