Юрьев-Польский. Часть третья: Золотой теленок.
Осталось рассказать про Юрьев-Польский совсем немного. И в частности - как же он связан с «Золотым теленком». Да очень просто - в 1968 году именно здесь снимались «арбатовские» сцены фильма Михаила Швейцера. Остапа Бендера в этой киноверсии «Золотого теленка» блистательно сыграл Сергей Юрский.
Если Вы являетесь поклонником этого фильма, или просто любите роман Ильфа и Петрова, то прогулка по городу принесет вам дополнительные открытия.
Вот Бендер идет вдоль витрин пыльных магазинчиков,
дирижирует невидимым оркестром,
примеряет на себя роль Гамлета.
Все это происходит в городских торговых рядах, которые несколькими линиями отходят от Советской площади. Если, выйдя из Михайло-Архангельского монастыря, вы пойдете направо, то метров через двести вы прямо в них упретесь.
Вот Бендер беседует с Балагановым - за спиной у них часть монастырской ограды и Михайло-Архангельский собор («Церкви у нас замечательные. Из главнауки приезжали, реставрировать собираются» - эти слова предрайисполкома легли на Юрьевскую почву как нельзя более кстати).
Вот Паниковский идет в последний раз исполнять роль сына лейтенанта Шмидта, за спиной у него колокольня монастыря.
Бендер с Балагановым располагаются на земляном валу, чтобы посмотреть за «выносом тела» Паниковского. За ними полная панорама монастыря.
Вокруг монастыря вообще в фильме вертится все действо. Мимо входа в монастырь считает своим долгом пробежать Паниковский, спасаясь с украденным гусем от преследователей.
«Антилопа-Гну», покидая город, делает круг почета по земляному валу. Думаю, не так просто туда было забраться этой антикварной машине - очевидно, Козлевич хотел продемонстрировать класс!
Дальше машина уезжает из города, в полях подбирает Паниковского, едут через поля, останавливаются заправиться бензином в городе Удоеве, где участвуют в митинге. Это в «кинематографическом» плане. А в «реальном» плане, поколесив по полям, герои снова оказываются там, откуда уехали - прямо за Георгиевским собором (сбоку виден кусочек здания Троицкого, выстроенного в начале ХХ века в псевдорусском стиле). Там проходят сцены «удоевского» митинга.
А вот это место, с белой балюстрадой и декоративным вазами, мы не нашли. По фильму это кафе, где Бендер с Балагановым пьют пиво, как члены профсоюза, и где рождается замысел всей операции.
Не нашли и вот эту площадь (или ракурс), где была стоянка у Козлевича.
(UPD Как подсказали мне в сообществе russiantowns, это село Сима неподалеку от Юрьева. Здания до сих пор стоят, только вот каланча то ли упала от ветхости, то ли разобрана).
Надо сказать, что съемочная группа «Золотого теленка» правильно выбрала место съемок. Даже сейчас городок производит такое впечатление…. Даже не старинного уездного городка, и не современного, а вот какого-то излета нэпа… Вывески над купеческими лавочками смотрятся не единым торговым ансамблем, как это было, думается, в XIX веке, а такой чуждой наклейкой. Не удержусь и процитирую собственную статью о наружной рекламе у Ильфа и Петрова:
«Пылятся в витрине выставочные гробы, стоит на земле проржавевшая вывеска, ежатся «на сырых телеграфных столбах» мокрые объявления. Это мотив условно можно описать через ключевые семы «ущербность - унылость - приниженность». Вот ряд прилагательных, которые сопровождают описание рекламных объектов в «12 стульях»: «маленький, обвалившийся, угрюмый, пыльный, скучный, поржавевший, одиноко торчащий, мокрый, расплывшийся, тусклый».
Во втором романе цикла этот мотив реализован менее частотно, но более безапелляционно. В «12 стульях» есть еще единичные примеры описания объектов наружной рекламы, лишенных резко негативных коннотаций, не сопровождающихся описанием признаков «упадка и разрушения». Так, здание Гублана украшают две вывески: «лазурная вывеска "Одесская бубличная артель -- "Московские баранки". На вывеске был изображен молодой человек в галстуке и коротких французских брюках. Он держал в одной, вывернутой наизнанку руке сказочный рог изобилия, из которого лавиной валили охряные московские баранки, выдававшиеся по нужде и за одесские бублики. При этом молодой человек сладострастно улыбался. С другой стороны - упаковочная контора "Быстроупак" извещала о себе уважаемых "гр. гр." заказчиков черной вывеской с круглыми золотыми буквами». Здесь ассоциативный ряд несколько иной - «лазурный, молодой, сказочный, сладострастный, черный, золотой». Эти вывески подаются авторами как, безвкусные, но не лишенные внутренней энергии. Это, однако, едва ли не единственный пример «позитивного» изображения объектов наружной рекламы в «12 стульях».
Но в «Золотом теленке» нет и таких разовых примеров «жизнеутверждающей» вывески. Зато мотив «упадка и разрушения» получает дальнейшее развитие: одинокие нэпманы «догнивают» под вывесками, «когда-то гордая, спокойная вывеска галантерейщика» приобретает «мерзкий» вид».
Похожую картину мы видим и сегодня в Юрьеве. Запертый на замок (в середине дня) кусочек лабаза отмечен гордой вывеской «Дом молодежной моды».
За пыльным стеклом краткая информация о колониальном товаре:
А точка продаж «Oriflamme» просто вызывает умиление:
Но это, скажем так, стихийные переклички с «Золотым теленком». А что делает город сознательно, чтобы использовать этот Бренд для привлечения туристов и продажи им новых ощущений?
Да практически ничего. Как уже упоминалось выше, на главной площади есть кафе «Золотой теленок», но вся бендеровская тема исчерпывается в нем несколькими фотографиями с кадрами из фильма на стенах. А сколько можно было придумать всего! И специальные сувениры, и возможность пофотографироваться в «бендеровском» одеянии, особые названия блюд.
Кстати, о блюдах. В кафе «Золотой теленок» мы с сыном заглядывали дважды. Сначала в середине дня выпить кофе - нам сначала дали мирно пройти внутрь и присесть, а потом милая девушка огорошила нас заявлением «Мы закрыты». На вопрос - что ж вы не предупредили на входе? - девушка еще более мило улыбнулась и сказала «Вот так!».
Пришлось нам идти через площадь в «Золотое кольцо», где нам и кофе налили, и дали телефон подзарядить. Но к пяти вечера стало ясно, что возвращения в кафе не избежать. Дело в том, что за шесть часов мы осмотрели весь город. Внимательно были изучены и ржавеющие свидетельства любви на мостике,
и автографы неких «Juriev Supporters» и «Ю-П funs» на стенах.
Возможно, город еще скрывал в своих переулках какие-то жемчужины, но нам о них ничего не было известно. Между тем, до поезда было почти восемь часов. Побродив еще минут сорок по мокрым улицам, мы встали перед выбором - «Золотой теленок» или «Золотое кольцо»? «Кольцо» оставило более приятные воспоминания, однако у «Теленка» было одно существенное преимущество - там были стулья, а в «Кольце» - лавочки без спинок. Когда Вы собираетесь посидеть часа три в кафе после шестичасовой прогулки, это немаловажно. И мы направились в «Золотой теленок».
В этот раз с нашим существованием смирились, и хотя на десяти из двенадцати столов стояли таблички «Заказано», и мы нашли себе местечко. Первое, на что мы обратили внимание в меню, было первое, а именно - борщ. Нам понравилась как сама идея съесть с мороза горяченького борща, так и его цена - 38 руб. Борщ - надо признаться - был по вкусу вполне на уровне, только вот получить его в горячем виде не удалось - так, неопределенной температуры.
Не торопясь (времени до поезда оставалось еще выше крыши) мы двинулись дальше по меню. Там цены были уже повыше - от 200 до 300 за некие мясные блюда. Для Москвы нормально, для Лондона - приемлемо, а в Юрьеве как-то подсознательно ждешь чего-то более демократичного. Тем более, что борщ за 38 рублей как-то задал планку.
Тут мы дошли до раздела, который назывался просто и таинственно - «Комбинированные блюда». Блюда в нем были самые обычные, а цены - более человечными, в пределах 100 руб. Смущало только название. Ну, например «Цветная капуста, запеченная с сыром» - имеется, в виду, что здесь капусту с сыром скомбинировали? Но тогда практически любое блюда можно отнести к этой группе… А уж что комбинированного в «Пельменях домашних» - и вовсе непонятно было. Мясо с тестом? Пельмени с домом?
Подозвав официантку, мы сурово спросили у нее, что означает этот раздел, и не комбинируются ли в нем остатки вчерашнего банкета. Официантка улыбнулась и в характерном юрьевском стиле ответила - «Да нет… это у нас просто… так».
Несмотря ни на что, мы решились и заказали картофель с овощами и капусту с сыром из этого драматичного раздела. Все было вполне на уровне. Действительно капуста, действительно сыр, запекли на небольшой сковородке, вполне съедобно. Общий счет за два борща, капусту, картофель, пиво и три чая - 360 руб. Плюс мы имели возможность совершенно бесплатно наблюдать гуляния юрьевской братвы, для которой, очевидно, это кафе было местом встреч. Одна компания рядом так веселилась, что заслужила даже внимание охранника, который дважды подходил к ним и пытался направить в русло культурного отдыха - «Ну что ж вы, ребята.. у нас тут люди, а у вас - мат-перемат». Ребята внимательно слушали, минут на пять стихали, потом все возвращалось в свое русло.
Но часа за три может наскучить даже такое чудесное место, и мы решили ехать на вокзал и скоротать оставшиеся три с половиной часа там. Наследник Адама Козлевича довез нас до вокзала за 50 руб., и на мои внезапные, по дороге, подозрения - а он открыт у вас? - уверенно ответил - да конечно.
И вот нас высадили на полутемной улочке, одна сторона которой представляет из себя железнодорожное полотно, а вторая - покосившиеся заборы и мрачные бараки. Мы подходим к вокзалу и видим.. на центральных дверях большой амбарный замок. Рядом висит объявление, из которой следует, что вокзал начинает работать в 0 часов (это неудивительно, учитывая, что основные поезда проходят через Юрьев-Польский ночью). К счастью, в боковом окне горит свет. Мы обнаруживаем еще одну дверь, незапертую, и запираемся туда. Пожилая женщина пьет чай и вопросительно смотрит на нас. «А мы вот… на вокзал…», - говорим мы. «А, ну это вам надо поискать дежурную». Найденная дежурная вздыхает, но берет ключи и… о чудо! Ради нас открывают зал ожидания.
Отперев, дежурная включает свет и уходит. Мы оказываемся в зале ожидания абсолютно одни, не считая большого рыжего с белым кота, который уже спал там при нашем появлении.
Проснувшись, кот начинает ходить кругами вокруг нас, пока не уничтожает весь запас колбасы с припасенных нами бутербродов. Конечно, колбасу мы выдали ему добровольно, чувствуя, что надо задобрить это местное божество.
А кот вел себя со всей вальяжностью железнодорожного служащего. Мы бы ничуть не удивились, если бы за час до появления поезда от отпер бы кассу, одел форменную тужурку и сказал бы «Мнэээ… подходим, граждане, берем билеты!».
Пока же, съев колбасу, кот сел рядом с Сашкой и принялся изучать вместе с ним журнал «Футбол». «За кого же ты болеешь?» - задумчиво сказал Сашка. «Сейчас я будут тебе читать названия клубов, а ты кивай… Тотенхем, Ливерпуль, Арсенал… О, на Арсенале он вроде мигнул!.. Милан, Спартак, Астон Вилла… о, еще раз мигнул!». Очевидно, кот болел за клубы, называвшиеся на букву А.
Периодически кот начинал скрестись в дверь, мы выпускали его на улицу, потом он скребся с обратной стороны и мы его запускали. Это несколько разнообразило наш досуг и не давало заснуть. Ближе к поезду появились и другие пассажиры - женщина, которая ознаменовала свой приход тем, что сходу разбила бутылку коньяку о пол, и потом долго спрашивала, не беспокоит ли нас запах, и пара мужчин, которые пришли на поезд, который в этот день не ходил, посидели немного, и ушли.
А потом ушли и мы. Точнее, уехали.
Если Вы являетесь поклонником этого фильма, или просто любите роман Ильфа и Петрова, то прогулка по городу принесет вам дополнительные открытия.
Вот Бендер идет вдоль витрин пыльных магазинчиков,
дирижирует невидимым оркестром,
примеряет на себя роль Гамлета.
Все это происходит в городских торговых рядах, которые несколькими линиями отходят от Советской площади. Если, выйдя из Михайло-Архангельского монастыря, вы пойдете направо, то метров через двести вы прямо в них упретесь.
Вот Бендер беседует с Балагановым - за спиной у них часть монастырской ограды и Михайло-Архангельский собор («Церкви у нас замечательные. Из главнауки приезжали, реставрировать собираются» - эти слова предрайисполкома легли на Юрьевскую почву как нельзя более кстати).
Вот Паниковский идет в последний раз исполнять роль сына лейтенанта Шмидта, за спиной у него колокольня монастыря.
Бендер с Балагановым располагаются на земляном валу, чтобы посмотреть за «выносом тела» Паниковского. За ними полная панорама монастыря.
Вокруг монастыря вообще в фильме вертится все действо. Мимо входа в монастырь считает своим долгом пробежать Паниковский, спасаясь с украденным гусем от преследователей.
«Антилопа-Гну», покидая город, делает круг почета по земляному валу. Думаю, не так просто туда было забраться этой антикварной машине - очевидно, Козлевич хотел продемонстрировать класс!
Дальше машина уезжает из города, в полях подбирает Паниковского, едут через поля, останавливаются заправиться бензином в городе Удоеве, где участвуют в митинге. Это в «кинематографическом» плане. А в «реальном» плане, поколесив по полям, герои снова оказываются там, откуда уехали - прямо за Георгиевским собором (сбоку виден кусочек здания Троицкого, выстроенного в начале ХХ века в псевдорусском стиле). Там проходят сцены «удоевского» митинга.
А вот это место, с белой балюстрадой и декоративным вазами, мы не нашли. По фильму это кафе, где Бендер с Балагановым пьют пиво, как члены профсоюза, и где рождается замысел всей операции.
Не нашли и вот эту площадь (или ракурс), где была стоянка у Козлевича.
(UPD Как подсказали мне в сообществе russiantowns, это село Сима неподалеку от Юрьева. Здания до сих пор стоят, только вот каланча то ли упала от ветхости, то ли разобрана).
Надо сказать, что съемочная группа «Золотого теленка» правильно выбрала место съемок. Даже сейчас городок производит такое впечатление…. Даже не старинного уездного городка, и не современного, а вот какого-то излета нэпа… Вывески над купеческими лавочками смотрятся не единым торговым ансамблем, как это было, думается, в XIX веке, а такой чуждой наклейкой. Не удержусь и процитирую собственную статью о наружной рекламе у Ильфа и Петрова:
«Пылятся в витрине выставочные гробы, стоит на земле проржавевшая вывеска, ежатся «на сырых телеграфных столбах» мокрые объявления. Это мотив условно можно описать через ключевые семы «ущербность - унылость - приниженность». Вот ряд прилагательных, которые сопровождают описание рекламных объектов в «12 стульях»: «маленький, обвалившийся, угрюмый, пыльный, скучный, поржавевший, одиноко торчащий, мокрый, расплывшийся, тусклый».
Во втором романе цикла этот мотив реализован менее частотно, но более безапелляционно. В «12 стульях» есть еще единичные примеры описания объектов наружной рекламы, лишенных резко негативных коннотаций, не сопровождающихся описанием признаков «упадка и разрушения». Так, здание Гублана украшают две вывески: «лазурная вывеска "Одесская бубличная артель -- "Московские баранки". На вывеске был изображен молодой человек в галстуке и коротких французских брюках. Он держал в одной, вывернутой наизнанку руке сказочный рог изобилия, из которого лавиной валили охряные московские баранки, выдававшиеся по нужде и за одесские бублики. При этом молодой человек сладострастно улыбался. С другой стороны - упаковочная контора "Быстроупак" извещала о себе уважаемых "гр. гр." заказчиков черной вывеской с круглыми золотыми буквами». Здесь ассоциативный ряд несколько иной - «лазурный, молодой, сказочный, сладострастный, черный, золотой». Эти вывески подаются авторами как, безвкусные, но не лишенные внутренней энергии. Это, однако, едва ли не единственный пример «позитивного» изображения объектов наружной рекламы в «12 стульях».
Но в «Золотом теленке» нет и таких разовых примеров «жизнеутверждающей» вывески. Зато мотив «упадка и разрушения» получает дальнейшее развитие: одинокие нэпманы «догнивают» под вывесками, «когда-то гордая, спокойная вывеска галантерейщика» приобретает «мерзкий» вид».
Похожую картину мы видим и сегодня в Юрьеве. Запертый на замок (в середине дня) кусочек лабаза отмечен гордой вывеской «Дом молодежной моды».
За пыльным стеклом краткая информация о колониальном товаре:
А точка продаж «Oriflamme» просто вызывает умиление:
Но это, скажем так, стихийные переклички с «Золотым теленком». А что делает город сознательно, чтобы использовать этот Бренд для привлечения туристов и продажи им новых ощущений?
Да практически ничего. Как уже упоминалось выше, на главной площади есть кафе «Золотой теленок», но вся бендеровская тема исчерпывается в нем несколькими фотографиями с кадрами из фильма на стенах. А сколько можно было придумать всего! И специальные сувениры, и возможность пофотографироваться в «бендеровском» одеянии, особые названия блюд.
Кстати, о блюдах. В кафе «Золотой теленок» мы с сыном заглядывали дважды. Сначала в середине дня выпить кофе - нам сначала дали мирно пройти внутрь и присесть, а потом милая девушка огорошила нас заявлением «Мы закрыты». На вопрос - что ж вы не предупредили на входе? - девушка еще более мило улыбнулась и сказала «Вот так!».
Пришлось нам идти через площадь в «Золотое кольцо», где нам и кофе налили, и дали телефон подзарядить. Но к пяти вечера стало ясно, что возвращения в кафе не избежать. Дело в том, что за шесть часов мы осмотрели весь город. Внимательно были изучены и ржавеющие свидетельства любви на мостике,
и автографы неких «Juriev Supporters» и «Ю-П funs» на стенах.
Возможно, город еще скрывал в своих переулках какие-то жемчужины, но нам о них ничего не было известно. Между тем, до поезда было почти восемь часов. Побродив еще минут сорок по мокрым улицам, мы встали перед выбором - «Золотой теленок» или «Золотое кольцо»? «Кольцо» оставило более приятные воспоминания, однако у «Теленка» было одно существенное преимущество - там были стулья, а в «Кольце» - лавочки без спинок. Когда Вы собираетесь посидеть часа три в кафе после шестичасовой прогулки, это немаловажно. И мы направились в «Золотой теленок».
В этот раз с нашим существованием смирились, и хотя на десяти из двенадцати столов стояли таблички «Заказано», и мы нашли себе местечко. Первое, на что мы обратили внимание в меню, было первое, а именно - борщ. Нам понравилась как сама идея съесть с мороза горяченького борща, так и его цена - 38 руб. Борщ - надо признаться - был по вкусу вполне на уровне, только вот получить его в горячем виде не удалось - так, неопределенной температуры.
Не торопясь (времени до поезда оставалось еще выше крыши) мы двинулись дальше по меню. Там цены были уже повыше - от 200 до 300 за некие мясные блюда. Для Москвы нормально, для Лондона - приемлемо, а в Юрьеве как-то подсознательно ждешь чего-то более демократичного. Тем более, что борщ за 38 рублей как-то задал планку.
Тут мы дошли до раздела, который назывался просто и таинственно - «Комбинированные блюда». Блюда в нем были самые обычные, а цены - более человечными, в пределах 100 руб. Смущало только название. Ну, например «Цветная капуста, запеченная с сыром» - имеется, в виду, что здесь капусту с сыром скомбинировали? Но тогда практически любое блюда можно отнести к этой группе… А уж что комбинированного в «Пельменях домашних» - и вовсе непонятно было. Мясо с тестом? Пельмени с домом?
Подозвав официантку, мы сурово спросили у нее, что означает этот раздел, и не комбинируются ли в нем остатки вчерашнего банкета. Официантка улыбнулась и в характерном юрьевском стиле ответила - «Да нет… это у нас просто… так».
Несмотря ни на что, мы решились и заказали картофель с овощами и капусту с сыром из этого драматичного раздела. Все было вполне на уровне. Действительно капуста, действительно сыр, запекли на небольшой сковородке, вполне съедобно. Общий счет за два борща, капусту, картофель, пиво и три чая - 360 руб. Плюс мы имели возможность совершенно бесплатно наблюдать гуляния юрьевской братвы, для которой, очевидно, это кафе было местом встреч. Одна компания рядом так веселилась, что заслужила даже внимание охранника, который дважды подходил к ним и пытался направить в русло культурного отдыха - «Ну что ж вы, ребята.. у нас тут люди, а у вас - мат-перемат». Ребята внимательно слушали, минут на пять стихали, потом все возвращалось в свое русло.
Но часа за три может наскучить даже такое чудесное место, и мы решили ехать на вокзал и скоротать оставшиеся три с половиной часа там. Наследник Адама Козлевича довез нас до вокзала за 50 руб., и на мои внезапные, по дороге, подозрения - а он открыт у вас? - уверенно ответил - да конечно.
И вот нас высадили на полутемной улочке, одна сторона которой представляет из себя железнодорожное полотно, а вторая - покосившиеся заборы и мрачные бараки. Мы подходим к вокзалу и видим.. на центральных дверях большой амбарный замок. Рядом висит объявление, из которой следует, что вокзал начинает работать в 0 часов (это неудивительно, учитывая, что основные поезда проходят через Юрьев-Польский ночью). К счастью, в боковом окне горит свет. Мы обнаруживаем еще одну дверь, незапертую, и запираемся туда. Пожилая женщина пьет чай и вопросительно смотрит на нас. «А мы вот… на вокзал…», - говорим мы. «А, ну это вам надо поискать дежурную». Найденная дежурная вздыхает, но берет ключи и… о чудо! Ради нас открывают зал ожидания.
Отперев, дежурная включает свет и уходит. Мы оказываемся в зале ожидания абсолютно одни, не считая большого рыжего с белым кота, который уже спал там при нашем появлении.
Проснувшись, кот начинает ходить кругами вокруг нас, пока не уничтожает весь запас колбасы с припасенных нами бутербродов. Конечно, колбасу мы выдали ему добровольно, чувствуя, что надо задобрить это местное божество.
А кот вел себя со всей вальяжностью железнодорожного служащего. Мы бы ничуть не удивились, если бы за час до появления поезда от отпер бы кассу, одел форменную тужурку и сказал бы «Мнэээ… подходим, граждане, берем билеты!».
Пока же, съев колбасу, кот сел рядом с Сашкой и принялся изучать вместе с ним журнал «Футбол». «За кого же ты болеешь?» - задумчиво сказал Сашка. «Сейчас я будут тебе читать названия клубов, а ты кивай… Тотенхем, Ливерпуль, Арсенал… О, на Арсенале он вроде мигнул!.. Милан, Спартак, Астон Вилла… о, еще раз мигнул!». Очевидно, кот болел за клубы, называвшиеся на букву А.
Периодически кот начинал скрестись в дверь, мы выпускали его на улицу, потом он скребся с обратной стороны и мы его запускали. Это несколько разнообразило наш досуг и не давало заснуть. Ближе к поезду появились и другие пассажиры - женщина, которая ознаменовала свой приход тем, что сходу разбила бутылку коньяку о пол, и потом долго спрашивала, не беспокоит ли нас запах, и пара мужчин, которые пришли на поезд, который в этот день не ходил, посидели немного, и ушли.
А потом ушли и мы. Точнее, уехали.