"Он был где-то вне..."
Сегодня 75 лет со дня рождения Иосифа Бродского
Великий Довлатов о великом Бродском:
Кто из нас может похвастать самостоятельной духовной биографией? ( А ведь цена любой другой биографии - копейка).
Среди моих знакомых чуть ли не единственный - Бродский. Судьба которого уникальнее его поэзии.
Я довольно хорошо знал его молодым. Он производил невероятное впечатление.
Разумеется, он не был советским человеком. Любопытно, что и антисоветским не был. Он был где-то вне…
В нем поражало глубокое отсутствие интереса к советским делам. Совершенное в этом плане невежество. Например, он был уверен, что Котовский - жив. И даже занимает какой-то пост. Убежден был, что политбюро состоит из трех человек. (Как в сказке)
На работе он писал стихи. (Пока его не увольняли). С начальником отдела кадров мог заговорить о Пастернаке…
При этом Бродский вовсе не казался отрешенным человеком. Не выглядел слишком богомольным. Дружил с уголовниками. (Видимо его привлекали нестандартные фигуры).
Охотно выпивал. Мог в случае необходимости дать по физиономии.
Я хорошо помню всеобщие рыдания, когда умер Сталин. Юноша Бродский вряд ли оплакивал генсека. И даже не потому, что слышал о его злодеяниях. Сталин был для него абсолютно посторонней личностью. Гораздо более посторонней, чем Нострадамус или Фламмарион.
"Речь без повода или колонки редактора"
***
Я уже говорил, что познакомился с Бродским. Вытеснив Хемингуэя, он навсегда стал моим литературным кумиром.
Нас познакомила моя бывшая жена Ася. До этого она не раз говорила:
- Есть люди, перед которыми стоят великие цели!
***
Шли мы откуда-то с Бродским. Был поздний вечер. Спустились в метро - закрыто.
Чугунная решётка от земли до потолка. А за решёткой прогуливается милиционер.
Иосиф подошёл ближе. Затем довольно громко крикнул:
"Э!"
Милиционер насторожился, обернулся.
"Дивная картина", - сказал ему Бродский, - впервые наблюдаю мента за решёткой..."
***
Бродского волновали глубокие истины. Понятие души в его литературном и жизненном обиходе было решающим, центральным. Будни нашего государства воспринимались им как умирание покинутого душой тела. Или - как апатия сонного мира, где бодрствует только поэзия.
Бродский создал неслыханную модель поведения. Он жил не в пролетарском государстве, а в монастыре собственного духа. Он не боролся с режимом. Он его не замечал. И даже нетвердо знал о его существовании. Его неосведомленность в области советской жизни казалась притворной. Например, он был уверен, что Дзержинский - жив. И что "Коминтерн" - название музыкального ансамбля. Он не узнавал членов Политбюро ЦК. Когда на фасаде его дома укрепили шестиметровый портрет Мжаванадзе, Бродский сказал:
- Кто это? Похож на Уильям Блейка...
Своим поведением Бродский нарушал какую-то чрезвычайно важную установку. И его сослали в Архангельскую губернию. Советская власть - обидчивая дама. Худо тому, кто её оскорбляет. Но гораздо хуже тому, кто её игнорирует.
***
Как-то Бродского спросили:
- Над чем Вы работаете?
Поэт ответил:
- Над собой.
"Ремесло"
Великий Довлатов о великом Бродском:
Кто из нас может похвастать самостоятельной духовной биографией? ( А ведь цена любой другой биографии - копейка).
Среди моих знакомых чуть ли не единственный - Бродский. Судьба которого уникальнее его поэзии.
Я довольно хорошо знал его молодым. Он производил невероятное впечатление.
Разумеется, он не был советским человеком. Любопытно, что и антисоветским не был. Он был где-то вне…
В нем поражало глубокое отсутствие интереса к советским делам. Совершенное в этом плане невежество. Например, он был уверен, что Котовский - жив. И даже занимает какой-то пост. Убежден был, что политбюро состоит из трех человек. (Как в сказке)
На работе он писал стихи. (Пока его не увольняли). С начальником отдела кадров мог заговорить о Пастернаке…
При этом Бродский вовсе не казался отрешенным человеком. Не выглядел слишком богомольным. Дружил с уголовниками. (Видимо его привлекали нестандартные фигуры).
Охотно выпивал. Мог в случае необходимости дать по физиономии.
Я хорошо помню всеобщие рыдания, когда умер Сталин. Юноша Бродский вряд ли оплакивал генсека. И даже не потому, что слышал о его злодеяниях. Сталин был для него абсолютно посторонней личностью. Гораздо более посторонней, чем Нострадамус или Фламмарион.
"Речь без повода или колонки редактора"
***
Я уже говорил, что познакомился с Бродским. Вытеснив Хемингуэя, он навсегда стал моим литературным кумиром.
Нас познакомила моя бывшая жена Ася. До этого она не раз говорила:
- Есть люди, перед которыми стоят великие цели!
***
Шли мы откуда-то с Бродским. Был поздний вечер. Спустились в метро - закрыто.
Чугунная решётка от земли до потолка. А за решёткой прогуливается милиционер.
Иосиф подошёл ближе. Затем довольно громко крикнул:
"Э!"
Милиционер насторожился, обернулся.
"Дивная картина", - сказал ему Бродский, - впервые наблюдаю мента за решёткой..."
***
Бродского волновали глубокие истины. Понятие души в его литературном и жизненном обиходе было решающим, центральным. Будни нашего государства воспринимались им как умирание покинутого душой тела. Или - как апатия сонного мира, где бодрствует только поэзия.
Бродский создал неслыханную модель поведения. Он жил не в пролетарском государстве, а в монастыре собственного духа. Он не боролся с режимом. Он его не замечал. И даже нетвердо знал о его существовании. Его неосведомленность в области советской жизни казалась притворной. Например, он был уверен, что Дзержинский - жив. И что "Коминтерн" - название музыкального ансамбля. Он не узнавал членов Политбюро ЦК. Когда на фасаде его дома укрепили шестиметровый портрет Мжаванадзе, Бродский сказал:
- Кто это? Похож на Уильям Блейка...
Своим поведением Бродский нарушал какую-то чрезвычайно важную установку. И его сослали в Архангельскую губернию. Советская власть - обидчивая дама. Худо тому, кто её оскорбляет. Но гораздо хуже тому, кто её игнорирует.
***
Как-то Бродского спросили:
- Над чем Вы работаете?
Поэт ответил:
- Над собой.
"Ремесло"