Полюбить Путина или сойти с ума
Писатель Гари Штейнгарт в течение недели пристально вглядывался в российское телевидение. О том, что он увидел, Штейнгарт пишет на страницах The New York Times
Канун Нового 2015 года. За окном холодный и солнечный день. Я сижу на краешке гигантской кровати в номере нью-йоркского отеля Four Seasons, уничтожаю горку тонких ломтиков мраморной говядины и запиваю её бутылкой Pinot Noir, наблюдая, как на российском государственном телевидении женщина играет роль мужчины, играющего бородатую женщину.
На сцене, освещенной мерцающими канделябрами, перед залом, в котором одни знаменитости, пародистка Елена Воробей поет песню на мелодию хита Глории Гейнор I Will Survive , топорно изображая Кончиту Вурст, австрийского трансвестита, победившего на Евровидении-2014.
Воробей, одетая в блестящее платье, дерзко подмигивает, почесывает свое бородатое лицо и размахивает в воздухе своим роскошным париком. «Я с бородой!», периодически вскрикивает она. В какой-то момент она вскидывает руку в гитлеровском салюте, намекая на Австрию, родину Кончиты. Камера перемещается на смеющуюся публику, задерживаясь на минуту на лице известного актера-певца-писателя-культуриста, после чего останавливается на одном из ведущих шоу, российском поп-короле, тоже бородатом Филиппе Киркорове (про которого также говорят, что он гей). На лицах находящихся в зале мужчин, в большинстве своем загорелых,в прекрасно пошитых костюмах, написано безудержное веселье. На лицах украшенных драгоценностями женщин натянутые понимающие улыбки. Все раскачиваются в такт музыке и хлопают в ладоши.
К Евровидению люди в России относятся чуть ли не серьезнее всего, если, конечно, не считать рыбалки, футбола и православной церкви. И в самом деле, едва ли не вся сверкающая блестками музыкальная продукция российского телевидения выглядит, как одна сплошная репетиция Евровидения. В мае, когда Кончита победила на Евровидении, Владимир Жириновский, лидер радикальных националистов в российском парламенте, заявил, что ее победа означает «конец Европы». О крахе христианской цивилизации в том виде, в какой мы её представляем сейчас, высказывались и вице-премьер правительства, и православная церковь.
Смысл, заложенный в сегодняшнем шоу, которое транслировалось для миллионов россиян, очевиден: присуждая музыкальный приз трансвеститу, Европа тем самым показала, что отказалась от гомофобии, которая когда-то была для России и Европы общей ценностью, но Россия, как и сама Глория Гейнор, это переживет и никогда не сдастся на милость слабовольных представлений всего мира о толерантности.
«I love you, Russia», - провозглашает на английском бородатая пародистка в конце своего номера. «Россия, я твоя», добавляет она на русском.
Впереди семь дней подобного зрелища, подумал я, подползая к минибару.
Вам, наверное, любопытно, почему я оставил дом и семью и вместо этого принялся смотреть российские пародии на трансвеститов. Я стал объектом эксперимента. Последующую неделю я проведу в номере гостиницы Four Seasons на Манхэттене, где моя информационная «диета» будет состоять исключительно из контролируемых государством российских телеканалов, получаемых на три ноутбука, подключенные к трем телевизионным экранам диагональю в 140 см. (Если уж мне придётся усваивать телевизионную «пищу» обычного русского человека, я, по крайней мере, буду жить по образу и подобию его начальников).
Два экрана установлены прямо перед моей кроватью, где остается как раз достаточно места для тележки с едой, а третий висит на стене справа от меня. Вся сцена напоминает операционный зал маленького хедж-фонда или зал управления космическими полетами очень бедного государства. Только я не буду наблюдать за полетом астронавта в космическом пространстве. Как раз наоборот, я и есть тот, кто, в некотором смысле, покидает планету.
За исключением нескольких передышек, я буду безвылазно находиться в моей 55-метровой золотой клетке и смотреть телевизор все время, пока не сплю. Каждое утро мне позволено будет сходить в один из нью-йоркских оздоровительных клубов поплавать. Говорят, что Владимир Путин каждое утро плавает в течение двух часов, чтобы очистить голову и поразмышлять о делах государственных. За исключением того, что я не стану присоединять к Нью-Йорку штат Коннектикут или пытаться защитить падающий доллар, во всем остальном я буду похож на него, не считая знаменитого обнаженного торса на лошади.
Согласно данным «Левада-центра», 90% россиян узнают новости в основном по телевидению. Люди среднего возраста и пожилые, чье сознание формировалось советской системой, а также большинство тех, кто проживает за пределами Москвы и Санкт-Петербурга, являются особенно преданными телезрителями. Два основных канала - «Первый канал» и «Россия 1» - принадлежат государству. Третий, НТВ, номинально является независимым, но при этом контролируется «Газпром-Медиа», дочерней компанией государственного энергетического гиганта, практически представляющего собой министерство. Руководители всех трех каналов регулярно встречаются с представителями власти.
Каждый канал несколько отличается по характеру от других. «Первый канал» изначально был главным каналом Советского Союза, доносившим до моих родителей, бабушек и дедушек радостные вести с полей и сообщения о хоккейных победах (автор статьи родом из Ленинграда - ОР). Теперь по нему показывают большое количество классических фильмов и шумную передачу о здоровье, название которой может быть переведено как «Быть живым - это супер!» (Имеется в виду программа «Жить здорово». - ОР)
Канал «Россия 1», пожалуй, больше всего известен передачей «Вести недели» с известным кремлёвским пропагандистом Дмитрием Киселевым, который однажды пригрозил разбомбить США до кучки «радиоактивного пепла». (К моему огорчению, на этой неделе Киселев отдыхает от своего разглагольствования.) НТВ - более бесшабашный канал, перегруженный чернушными криминальными фильмами и комедийными передачами, вроде подделки знаменитой передачи «Субботним вечером в прямом эфире» (Saturday Night Live), которую они бесстыдно назвали «Суббота. Вечер. Шоу». Но в регулярных выпусках новостей все три телеканала неотличимы друг от друга: всюду любовь к родине и Путину, всюду презрение к сбившемуся с пути истинного, морально деградирующему Западу, где все больше и больше бородатых женщин.
Вопрос, на который я пытаюсь ответить, заключается в следующем: что произойдет со мной, американизированным русскоговорящим писателем, которого вывезли из Советского Союза еще ребенком, если я позволю себе погрузиться в отфильтрованное телевидением сознание моих бывших соотечественников? Полюблю ли я Путина так же, как любят его, если верить их собственным заявлениям, 85% россиян? Помчусь ли я сломя голову на Восточную 91-ю улицу в российское консульство, чтобы попросить вернуть мне российское гражданство? Брошу ли я Нью-Йорк и перееду ли в захваченный в прошлом году путинскими войсками Крым, утверждая, что он принадлежал России чуть ли не со времен Ветхого Завета? Или я попросту сойду с ума?
Мой тридцатилетний приятель из Санкт-Петербурга, избегающий, как и большинство его ровесников, государственного телевидения и вместо этого узнающий новости из альтернативных источников в интернете, написал мне: «Поставленная перед тобой задача может оказаться опасной для твоей психики и для здоровья в целом. Российское телевидение, в особенности новостные передачи, это самое настоящее биологическое оружие». Я все же думаю, что со мной все будет в порядке. Русские и не такое переживали. Но на всякий случай я запасся антидепрессантами, снотворным и болеутоляющим в полном комплекте.
Читать дальше: https://openrussia.org/post/view/2916/
Оригинал статьи: http://www.nytimes.com/2015/02/22/magazine/out-of-my-mouth-comes-unimpeachable-manly-truth.html?_r=0 - Гари Штейнгарт, «Из уст моих звучит неоспоримая мужественная истина», The New York Times
Канун Нового 2015 года. За окном холодный и солнечный день. Я сижу на краешке гигантской кровати в номере нью-йоркского отеля Four Seasons, уничтожаю горку тонких ломтиков мраморной говядины и запиваю её бутылкой Pinot Noir, наблюдая, как на российском государственном телевидении женщина играет роль мужчины, играющего бородатую женщину.
На сцене, освещенной мерцающими канделябрами, перед залом, в котором одни знаменитости, пародистка Елена Воробей поет песню на мелодию хита Глории Гейнор I Will Survive , топорно изображая Кончиту Вурст, австрийского трансвестита, победившего на Евровидении-2014.
Воробей, одетая в блестящее платье, дерзко подмигивает, почесывает свое бородатое лицо и размахивает в воздухе своим роскошным париком. «Я с бородой!», периодически вскрикивает она. В какой-то момент она вскидывает руку в гитлеровском салюте, намекая на Австрию, родину Кончиты. Камера перемещается на смеющуюся публику, задерживаясь на минуту на лице известного актера-певца-писателя-культуриста, после чего останавливается на одном из ведущих шоу, российском поп-короле, тоже бородатом Филиппе Киркорове (про которого также говорят, что он гей). На лицах находящихся в зале мужчин, в большинстве своем загорелых,в прекрасно пошитых костюмах, написано безудержное веселье. На лицах украшенных драгоценностями женщин натянутые понимающие улыбки. Все раскачиваются в такт музыке и хлопают в ладоши.
К Евровидению люди в России относятся чуть ли не серьезнее всего, если, конечно, не считать рыбалки, футбола и православной церкви. И в самом деле, едва ли не вся сверкающая блестками музыкальная продукция российского телевидения выглядит, как одна сплошная репетиция Евровидения. В мае, когда Кончита победила на Евровидении, Владимир Жириновский, лидер радикальных националистов в российском парламенте, заявил, что ее победа означает «конец Европы». О крахе христианской цивилизации в том виде, в какой мы её представляем сейчас, высказывались и вице-премьер правительства, и православная церковь.
Смысл, заложенный в сегодняшнем шоу, которое транслировалось для миллионов россиян, очевиден: присуждая музыкальный приз трансвеститу, Европа тем самым показала, что отказалась от гомофобии, которая когда-то была для России и Европы общей ценностью, но Россия, как и сама Глория Гейнор, это переживет и никогда не сдастся на милость слабовольных представлений всего мира о толерантности.
«I love you, Russia», - провозглашает на английском бородатая пародистка в конце своего номера. «Россия, я твоя», добавляет она на русском.
Впереди семь дней подобного зрелища, подумал я, подползая к минибару.
Вам, наверное, любопытно, почему я оставил дом и семью и вместо этого принялся смотреть российские пародии на трансвеститов. Я стал объектом эксперимента. Последующую неделю я проведу в номере гостиницы Four Seasons на Манхэттене, где моя информационная «диета» будет состоять исключительно из контролируемых государством российских телеканалов, получаемых на три ноутбука, подключенные к трем телевизионным экранам диагональю в 140 см. (Если уж мне придётся усваивать телевизионную «пищу» обычного русского человека, я, по крайней мере, буду жить по образу и подобию его начальников).
Два экрана установлены прямо перед моей кроватью, где остается как раз достаточно места для тележки с едой, а третий висит на стене справа от меня. Вся сцена напоминает операционный зал маленького хедж-фонда или зал управления космическими полетами очень бедного государства. Только я не буду наблюдать за полетом астронавта в космическом пространстве. Как раз наоборот, я и есть тот, кто, в некотором смысле, покидает планету.
За исключением нескольких передышек, я буду безвылазно находиться в моей 55-метровой золотой клетке и смотреть телевизор все время, пока не сплю. Каждое утро мне позволено будет сходить в один из нью-йоркских оздоровительных клубов поплавать. Говорят, что Владимир Путин каждое утро плавает в течение двух часов, чтобы очистить голову и поразмышлять о делах государственных. За исключением того, что я не стану присоединять к Нью-Йорку штат Коннектикут или пытаться защитить падающий доллар, во всем остальном я буду похож на него, не считая знаменитого обнаженного торса на лошади.
Согласно данным «Левада-центра», 90% россиян узнают новости в основном по телевидению. Люди среднего возраста и пожилые, чье сознание формировалось советской системой, а также большинство тех, кто проживает за пределами Москвы и Санкт-Петербурга, являются особенно преданными телезрителями. Два основных канала - «Первый канал» и «Россия 1» - принадлежат государству. Третий, НТВ, номинально является независимым, но при этом контролируется «Газпром-Медиа», дочерней компанией государственного энергетического гиганта, практически представляющего собой министерство. Руководители всех трех каналов регулярно встречаются с представителями власти.
Каждый канал несколько отличается по характеру от других. «Первый канал» изначально был главным каналом Советского Союза, доносившим до моих родителей, бабушек и дедушек радостные вести с полей и сообщения о хоккейных победах (автор статьи родом из Ленинграда - ОР). Теперь по нему показывают большое количество классических фильмов и шумную передачу о здоровье, название которой может быть переведено как «Быть живым - это супер!» (Имеется в виду программа «Жить здорово». - ОР)
Канал «Россия 1», пожалуй, больше всего известен передачей «Вести недели» с известным кремлёвским пропагандистом Дмитрием Киселевым, который однажды пригрозил разбомбить США до кучки «радиоактивного пепла». (К моему огорчению, на этой неделе Киселев отдыхает от своего разглагольствования.) НТВ - более бесшабашный канал, перегруженный чернушными криминальными фильмами и комедийными передачами, вроде подделки знаменитой передачи «Субботним вечером в прямом эфире» (Saturday Night Live), которую они бесстыдно назвали «Суббота. Вечер. Шоу». Но в регулярных выпусках новостей все три телеканала неотличимы друг от друга: всюду любовь к родине и Путину, всюду презрение к сбившемуся с пути истинного, морально деградирующему Западу, где все больше и больше бородатых женщин.
Вопрос, на который я пытаюсь ответить, заключается в следующем: что произойдет со мной, американизированным русскоговорящим писателем, которого вывезли из Советского Союза еще ребенком, если я позволю себе погрузиться в отфильтрованное телевидением сознание моих бывших соотечественников? Полюблю ли я Путина так же, как любят его, если верить их собственным заявлениям, 85% россиян? Помчусь ли я сломя голову на Восточную 91-ю улицу в российское консульство, чтобы попросить вернуть мне российское гражданство? Брошу ли я Нью-Йорк и перееду ли в захваченный в прошлом году путинскими войсками Крым, утверждая, что он принадлежал России чуть ли не со времен Ветхого Завета? Или я попросту сойду с ума?
Мой тридцатилетний приятель из Санкт-Петербурга, избегающий, как и большинство его ровесников, государственного телевидения и вместо этого узнающий новости из альтернативных источников в интернете, написал мне: «Поставленная перед тобой задача может оказаться опасной для твоей психики и для здоровья в целом. Российское телевидение, в особенности новостные передачи, это самое настоящее биологическое оружие». Я все же думаю, что со мной все будет в порядке. Русские и не такое переживали. Но на всякий случай я запасся антидепрессантами, снотворным и болеутоляющим в полном комплекте.
Читать дальше: https://openrussia.org/post/view/2916/
Оригинал статьи: http://www.nytimes.com/2015/02/22/magazine/out-of-my-mouth-comes-unimpeachable-manly-truth.html?_r=0 - Гари Штейнгарт, «Из уст моих звучит неоспоримая мужественная истина», The New York Times