"Эта война сделала насилие частью российской жизни ..."
/ Цикл статей о конференции "Война в Чечне: политические ошибки и военные преступления" на сайте партии «ЯБЛОКО» /
«Война в Чечне: политические ошибки и военные преступления» - цикл статей-выступлений участников единственной конференции, посвященной 20-летию начала первой войны в Чечне, 15-летию второй войны и событиям на Украине. 28 ноября в «ЯБЛОКЕ» прошла конференция, которая стала единственной в России, где обсуждались эти темы. Объяснимым образом конференция вызвала широкое внимание у зарубежных СМИ, а российским СМИ, большинству из них, эта тема оказалась «не по зубам». Похоже, что тема чеченской войны, тема ее начала, старательно замалчивается в России. Оно и понятно, стране, которую втягивают в новую войну, не к чему вспоминать ужасы прошлой войны. Тем более, когда ответственность за нее несут, фактически, те же люди, которые сегодня разжигают конфликт на Украине…
Представляем выступление основателя партии «ЯБЛОКО» Григория Явлинского:
"Уважаемые коллеги, я рад и признателен всем, кто здесь присутствует. Надеюсь, что то, что здесь обсуждается, станет известно всем тем, кто небезразличен к тому, что происходит в нашей стране. Происходило тогда и происходит сегодня. Я хотел бы начать свое выступление с выражения признательности всем, кто выступал до меня, потому что самые главные темы и самые главные, существенные вещи уже были сказаны. И, тем не менее, мне хотелось бы поговорить не только о содержании самих событий, но и о некоторых причинах того, что произошло тогда, и, возможно, в значительной мере, происходит сегодня.
Конечно, после 1991 года, после 1990 года, после распада Советского Союза на поверхность вышли очень глубокие, давно скованные, лежащие под спудом, культурно-исторические процессы, связанные с историей России, а тем более, связанные с историей советского периода России. И они, конечно, сыграли значительную роль в тех процессах, которые начали происходить в Чечне, на Кавказе, в некоторых других республиках бывшего СССР, и которые привели к очень серьезным последствиям.
Однако, какова была реакция на все эти процессы после 1991 года? Она была стандартной, и суть ее заключалась в том, если говорить очень коротко, она была отказом от диалога по какому-либо поводу. То есть, она по существу оставалась советской традицией, она оставалась большевистской, и она не предполагала равенства и уважения, понимания исторических корней тех или иных проблем. Она была построена на обычном принципе: я сильный, ты слабый, и ты будешь выполнять то, что я тебе велю.
Но к 1994 году к этому подходу добавился еще и контекст тех самых реформ, о которых сейчас мало по существу говорят. А контекст был очень существенный, потому что в 1992 года произошла конфискация всего, что было у людей. Это коснулось всех, кто проживал на территории бывшего Советского Союза. Это было следствием совершенно безумных и неправильных решений, проведения экономических преобразований, которые привели к гиперинфляции в 2600%.
Затем к этому было добавлена колоссальная афера, связанная с ваучеризацией, с обманом всех 150 миллионов российских людей, в смысле, прав собственности. Всё это аккумулировалось в события 1993 года. Там пролилась кровь. События эти показали, что легко можно довести ситуацию до братоубийства, что и было сделано.
Вот такой был контекст начала этих событий. Кроме того, были еще и такие заявления, теперь совсем никем не замечаемые, как ответ Бориса Ельцина на пожелание немцев Поволжья создать в Поволжье свою автономию. Он ответил, что у них автономия будет только на военных полигонах или на кладбищах. Что-то в таком духе.
Потом в такой же стилистике шел разговор об Абхазии, Грузии, Таджикистане. Там, может, другие слова говорились, но суть была той же, продолжение того, что можно было легко наблюдать в экономике: непрофессиональность, большевизм, «цель оправдывает средства". Но самое главное - глубочайшее игнорирование ценностей человека и человеческой жизни. Как началась с этого реформа 2 января 1992 года, так она и пошла дальше.
Здесь Михаил Шевелев заметил очень важную вещь: кроме всех проблем, связанных с реформами того времени, там была еще одна, которую вообще не упоминали. Отказ от оценки советского прошлого, отказ от десталинизации, отказ от оценки событий 1917 года, Гражданской войны, коллективизации, репрессий 1937 года, смыслов, связанных с Великой Отечественной Войной - вообще всего сталинского, а затем советского периода. Он на самом деле сыграл огромную роль. И не случайно этот аспект играл значительную роль именно в Чечне по понятным причинам. Если бы эта важнейшая часть реформ была, то, возможно, был бы совсем другие возможности диалога. Они и так были, даже и без этого, но в этом случае они бы открывали совсем другие возможности. Если бы честно новое российское государство сказало, что произошло, почему произошло, как оно к этому относится, какую дает оценку - это было бы совсем другое дело.
И вот в этом контексте и начались все события, связанные с этой войной. Принцип, вытекающий из того, что я говорил, из этого контекста, был очень простой: территория наша, а люди не наши, и вообще не имеют никакого значения. Мы их хоть всех уничтожим, но территорию нам надо сохранить. Вот суть подхода, который там был.
Ну что же нужно сказать? Война унесла десятки, а, возможно, и сотни тысяч жизней. Эта война сыграла колоссальную роль в разложении российского общества, с которым мы сейчас сталкиваемся. Эта война сделала кровь и насилие частью российской жизни. Эта война укоренила терроризм как способ решения тех или иных политических проблем. Эта война открыла настежь двери коррупции, продажности, военному предательству, военным преступлениям. Эта война нанесла невероятный ущерб, непоправимый. Да его никто и не собирается исправлять, судя по всему.
И, наконец, эта война осталась глубоко скрытым конфликтом. Он там присутствует на сегодняшний день, как торфяник. Если сложатся условия, он вспыхнет вновь. Вот у нас сегодня эта конференция, которую мы проводим. Я рад, что ее проводит «ЯБЛОКО», это очень важно. Поэтому я не буду делать никакого подробного политического доклада по этой теме. Поделюсь просто некоторыми своими соображениями относительного того, что тогда произошло. Думаю, я сделаю это быстро, тем более что Данила Гальперович уже начал об этом говорить, и об этом уже упоминалось.
Вы знаете, что был штурм, неудачный, 26 ноября. Собственно, эта дата имеет отношение к началу войны. Были захвачены пленные. Тогда наступил момент, о котором сейчас, сегодня, завтра, о котором Лев Маркович Шлосберг говорил в другом контексте... Было заявлено, что захвачены в плен, находятся в яме десятки российских военнослужащих, которые не называют свои имена, находятся там под другими фамилиями, не имеют знаков различий.
«Но мы знаем, что они - российские военнослужащие, и мы заявляем, - говорил Дудаев - что если Россия признает этих людей как своих военнослужащих, тогда они военнопленные, они выполняли приказ, мы их отпускаем. А если нет, то они наемники, и мы их расстреливаем». А что еще делать с вооруженными наемниками? Министр обороны сказал, что ничего он не знает, и никаких там наших военных нет. Руководитель контрразведки, так тогда она называлась, который сам их вербовал и сам их делал (а делали простую вещь: дали приказ ряду офицеров без опознавательных знаков, без имен выполнить задачу), тоже говорит: "Мы ничего не знаем. Министерство Обороны не знает, МВД не знает, спецслужбы не знают, президент молчит. По крайней мере, я не помню, чтобы он что-то говорил".
Премьер-министр тоже говорит, что они ничего не знает. Ну, вот, и что изволите делать? Если говорить о моем личном опыте, то я пытался позитивно обсуждать эту тему с другими людьми, которые не говорили, что они ничего не знают, но хорошо понимали эту тему, разбирались в ней. Например, я подробно обсуждал эту тему с моим близким другом Виктором Коганом-Ясным, который здесь присутствует. И в результате всего этого, как депутат Госдумы и руководитель фракции, я позвонил Дудаеву и сказал, что я как депутат Госдумы и руководитель фракции, признаю, что это российские военнослужащие, что они исполняли приказ, и от имени Российского государства беру на себя ответственность за них, прошу их освободить.
А если для этого нужно, чтобы я и мои коллеги, товарищи приехали, то мы приедем в обмен на этих военнослужащих, которые исполняли приказ, оставаться столько, сколько будет необходимо. Дудаев сказал: «Прилетайте». Разговор был довольно короткий. Я обратился к своим товарищам. Целый ряд из них, присутствующий тут Сергей Митрохин, Алексей Мельников, Владимир Аверчев, согласились лететь со мной. Я позвонил Руслану Аушеву, попросил дать самолет. Он мне его дал. Через 12 часов, утром следующего дня мы уже прилетели в Чечню. С нами прилетели несколько журналистов, был Сергей Юшенков. Переговоры были очень сложные, невыносимо сложные..."
Далее: http://www.yabloko.ru/news/2014/12/02_0
«Война в Чечне: политические ошибки и военные преступления» - цикл статей-выступлений участников единственной конференции, посвященной 20-летию начала первой войны в Чечне, 15-летию второй войны и событиям на Украине. 28 ноября в «ЯБЛОКЕ» прошла конференция, которая стала единственной в России, где обсуждались эти темы. Объяснимым образом конференция вызвала широкое внимание у зарубежных СМИ, а российским СМИ, большинству из них, эта тема оказалась «не по зубам». Похоже, что тема чеченской войны, тема ее начала, старательно замалчивается в России. Оно и понятно, стране, которую втягивают в новую войну, не к чему вспоминать ужасы прошлой войны. Тем более, когда ответственность за нее несут, фактически, те же люди, которые сегодня разжигают конфликт на Украине…
Представляем выступление основателя партии «ЯБЛОКО» Григория Явлинского:
"Уважаемые коллеги, я рад и признателен всем, кто здесь присутствует. Надеюсь, что то, что здесь обсуждается, станет известно всем тем, кто небезразличен к тому, что происходит в нашей стране. Происходило тогда и происходит сегодня. Я хотел бы начать свое выступление с выражения признательности всем, кто выступал до меня, потому что самые главные темы и самые главные, существенные вещи уже были сказаны. И, тем не менее, мне хотелось бы поговорить не только о содержании самих событий, но и о некоторых причинах того, что произошло тогда, и, возможно, в значительной мере, происходит сегодня.
Конечно, после 1991 года, после 1990 года, после распада Советского Союза на поверхность вышли очень глубокие, давно скованные, лежащие под спудом, культурно-исторические процессы, связанные с историей России, а тем более, связанные с историей советского периода России. И они, конечно, сыграли значительную роль в тех процессах, которые начали происходить в Чечне, на Кавказе, в некоторых других республиках бывшего СССР, и которые привели к очень серьезным последствиям.
Однако, какова была реакция на все эти процессы после 1991 года? Она была стандартной, и суть ее заключалась в том, если говорить очень коротко, она была отказом от диалога по какому-либо поводу. То есть, она по существу оставалась советской традицией, она оставалась большевистской, и она не предполагала равенства и уважения, понимания исторических корней тех или иных проблем. Она была построена на обычном принципе: я сильный, ты слабый, и ты будешь выполнять то, что я тебе велю.
Но к 1994 году к этому подходу добавился еще и контекст тех самых реформ, о которых сейчас мало по существу говорят. А контекст был очень существенный, потому что в 1992 года произошла конфискация всего, что было у людей. Это коснулось всех, кто проживал на территории бывшего Советского Союза. Это было следствием совершенно безумных и неправильных решений, проведения экономических преобразований, которые привели к гиперинфляции в 2600%.
Затем к этому было добавлена колоссальная афера, связанная с ваучеризацией, с обманом всех 150 миллионов российских людей, в смысле, прав собственности. Всё это аккумулировалось в события 1993 года. Там пролилась кровь. События эти показали, что легко можно довести ситуацию до братоубийства, что и было сделано.
Вот такой был контекст начала этих событий. Кроме того, были еще и такие заявления, теперь совсем никем не замечаемые, как ответ Бориса Ельцина на пожелание немцев Поволжья создать в Поволжье свою автономию. Он ответил, что у них автономия будет только на военных полигонах или на кладбищах. Что-то в таком духе.
Потом в такой же стилистике шел разговор об Абхазии, Грузии, Таджикистане. Там, может, другие слова говорились, но суть была той же, продолжение того, что можно было легко наблюдать в экономике: непрофессиональность, большевизм, «цель оправдывает средства". Но самое главное - глубочайшее игнорирование ценностей человека и человеческой жизни. Как началась с этого реформа 2 января 1992 года, так она и пошла дальше.
Здесь Михаил Шевелев заметил очень важную вещь: кроме всех проблем, связанных с реформами того времени, там была еще одна, которую вообще не упоминали. Отказ от оценки советского прошлого, отказ от десталинизации, отказ от оценки событий 1917 года, Гражданской войны, коллективизации, репрессий 1937 года, смыслов, связанных с Великой Отечественной Войной - вообще всего сталинского, а затем советского периода. Он на самом деле сыграл огромную роль. И не случайно этот аспект играл значительную роль именно в Чечне по понятным причинам. Если бы эта важнейшая часть реформ была, то, возможно, был бы совсем другие возможности диалога. Они и так были, даже и без этого, но в этом случае они бы открывали совсем другие возможности. Если бы честно новое российское государство сказало, что произошло, почему произошло, как оно к этому относится, какую дает оценку - это было бы совсем другое дело.
И вот в этом контексте и начались все события, связанные с этой войной. Принцип, вытекающий из того, что я говорил, из этого контекста, был очень простой: территория наша, а люди не наши, и вообще не имеют никакого значения. Мы их хоть всех уничтожим, но территорию нам надо сохранить. Вот суть подхода, который там был.
Ну что же нужно сказать? Война унесла десятки, а, возможно, и сотни тысяч жизней. Эта война сыграла колоссальную роль в разложении российского общества, с которым мы сейчас сталкиваемся. Эта война сделала кровь и насилие частью российской жизни. Эта война укоренила терроризм как способ решения тех или иных политических проблем. Эта война открыла настежь двери коррупции, продажности, военному предательству, военным преступлениям. Эта война нанесла невероятный ущерб, непоправимый. Да его никто и не собирается исправлять, судя по всему.
И, наконец, эта война осталась глубоко скрытым конфликтом. Он там присутствует на сегодняшний день, как торфяник. Если сложатся условия, он вспыхнет вновь. Вот у нас сегодня эта конференция, которую мы проводим. Я рад, что ее проводит «ЯБЛОКО», это очень важно. Поэтому я не буду делать никакого подробного политического доклада по этой теме. Поделюсь просто некоторыми своими соображениями относительного того, что тогда произошло. Думаю, я сделаю это быстро, тем более что Данила Гальперович уже начал об этом говорить, и об этом уже упоминалось.
Вы знаете, что был штурм, неудачный, 26 ноября. Собственно, эта дата имеет отношение к началу войны. Были захвачены пленные. Тогда наступил момент, о котором сейчас, сегодня, завтра, о котором Лев Маркович Шлосберг говорил в другом контексте... Было заявлено, что захвачены в плен, находятся в яме десятки российских военнослужащих, которые не называют свои имена, находятся там под другими фамилиями, не имеют знаков различий.
«Но мы знаем, что они - российские военнослужащие, и мы заявляем, - говорил Дудаев - что если Россия признает этих людей как своих военнослужащих, тогда они военнопленные, они выполняли приказ, мы их отпускаем. А если нет, то они наемники, и мы их расстреливаем». А что еще делать с вооруженными наемниками? Министр обороны сказал, что ничего он не знает, и никаких там наших военных нет. Руководитель контрразведки, так тогда она называлась, который сам их вербовал и сам их делал (а делали простую вещь: дали приказ ряду офицеров без опознавательных знаков, без имен выполнить задачу), тоже говорит: "Мы ничего не знаем. Министерство Обороны не знает, МВД не знает, спецслужбы не знают, президент молчит. По крайней мере, я не помню, чтобы он что-то говорил".
Премьер-министр тоже говорит, что они ничего не знает. Ну, вот, и что изволите делать? Если говорить о моем личном опыте, то я пытался позитивно обсуждать эту тему с другими людьми, которые не говорили, что они ничего не знают, но хорошо понимали эту тему, разбирались в ней. Например, я подробно обсуждал эту тему с моим близким другом Виктором Коганом-Ясным, который здесь присутствует. И в результате всего этого, как депутат Госдумы и руководитель фракции, я позвонил Дудаеву и сказал, что я как депутат Госдумы и руководитель фракции, признаю, что это российские военнослужащие, что они исполняли приказ, и от имени Российского государства беру на себя ответственность за них, прошу их освободить.
А если для этого нужно, чтобы я и мои коллеги, товарищи приехали, то мы приедем в обмен на этих военнослужащих, которые исполняли приказ, оставаться столько, сколько будет необходимо. Дудаев сказал: «Прилетайте». Разговор был довольно короткий. Я обратился к своим товарищам. Целый ряд из них, присутствующий тут Сергей Митрохин, Алексей Мельников, Владимир Аверчев, согласились лететь со мной. Я позвонил Руслану Аушеву, попросил дать самолет. Он мне его дал. Через 12 часов, утром следующего дня мы уже прилетели в Чечню. С нами прилетели несколько журналистов, был Сергей Юшенков. Переговоры были очень сложные, невыносимо сложные..."
Далее: http://www.yabloko.ru/news/2014/12/02_0
Click to view