(no subject)
Утро прозрачными струями, похожими на чистые лесные реки, втекает в квартиру. Открыты все окна. В этот час можно выбрать любой клочок земли и счастливо находиться там. Сегодня мне хочется облокотиться о стену хорошо пожившего дома прабабки Параскевы, давно ушедшей в мир согласия и свободы, к тем, кого любила.
В горнице, переполненной прошлым, на почетном месте висел парадный портрет генерала Скобелева. Его биографию бабка знала до последней буквы.
В дом можно было комфортно войти через сени, а еще - подняться по шаткой лестнице, лениво прислоненной к стене. Мы, дети, конечно, выбирали ее и с невероятными усилиями толкали тяжелую скрипучую дверь.
Мгновенно прошлое врывалось в наши маленькие разгоряченные сердца: тайны, тайны, тайны тревожили их.
...
Когда нибудь я снова войдут в этот дом, в такое же щемящее утро, позволившее вернуть прошлое. И буду снова вспоминать, как бабка учила меня молиться, как мастерила мне качель в сенях, вольно разгоняющуюся до самых небес, как сияли ее внимательные глаза, когда я чистым голоском возносла молитву ко Господу...
В горнице, переполненной прошлым, на почетном месте висел парадный портрет генерала Скобелева. Его биографию бабка знала до последней буквы.
В дом можно было комфортно войти через сени, а еще - подняться по шаткой лестнице, лениво прислоненной к стене. Мы, дети, конечно, выбирали ее и с невероятными усилиями толкали тяжелую скрипучую дверь.
Мгновенно прошлое врывалось в наши маленькие разгоряченные сердца: тайны, тайны, тайны тревожили их.
...
Когда нибудь я снова войдут в этот дом, в такое же щемящее утро, позволившее вернуть прошлое. И буду снова вспоминать, как бабка учила меня молиться, как мастерила мне качель в сенях, вольно разгоняющуюся до самых небес, как сияли ее внимательные глаза, когда я чистым голоском возносла молитву ко Господу...