Последнее испытание. Как в Омской области выживают ветераны.
Пока в невыносимых условиях живут победители великой войны, вряд ли и в жизни целой страны что-то изменится к лучшему
Баба Маша
Домик Марии Антоновны Поповой - на самом краю улицы Комсомольская, которую трудно было найти, поскольку даже люди, живущие здесь, не знают ее названия: на домах - только номера. Женщина, до которой удалось достучаться, ответила: «Нет тут, вроде, улиц таких». Правильнее было бы назвать ее Никакая, как и большинство здешних улиц, не знающих, откуда они идут и куда - по разъезженной, редко просыхающей колее.
Образовалось село Моховой Привал (Муромцевский район Омской области). в середине позапрошлого века. Основали его выходцы из Центральной России - Курской, Воронежской, Орловской губерний. И ладно складывалась у них здесь жизнь. В начале 1900-х годов , пишут местные краеведы, в селе работали два маслодельных завода: один организовал крестьянин из соседнего села Соломон Мариупольский, другой - датский подданный Джон Матисон. А еще были ветряные мельницы, «лавка мелочных товаров», хлебный магазин. «По обследованию 1916 года, в деревне выявлено 92 самостоятельных хозяйства с 1800 десятинами пахотной земли и 250 десятинами суходольных сенокосов».
И на закате советской власти Моховой Привал процветал. Чего тут только не было, чего теперь нет: конеферма (400 лошадей), молочный комплекс (6 тысяч голов), свинарник, маслозавод, пекарня, коптильня, детский сад, баня, прачечная… Потом снова раздали селянам их «десятины» (не в натуре, а на бумаге), но дела у них не пошли. В 90-е совхоз «Моховский», ставший ЗАО, еще как-то перебивался с хлеба на молоко, а в нулевые заглохла тут нива жизни почти совсем. Пересохли даже здешние водоемы.
Мария Антоновна в этом селе - самая старшая. Зовут ее тут бабой Машей. Ей 94 года, но выглядит она молодо - может быть, оттого, что смолоду не жалела себя. Маме жалеть ее было некогда: «Я у нее одиннадцатая родилась». В 17 лет, окончив профтехучилище, села на трактор и пропахала потом на нем всю войну. У тракторов тогдашних - колесников - сиденье было железное, на открытом воздухе. Заводились они тяжело, вручную - не всегда удавалось сразу и мужикам: в народе агрегаты этого типа прозвали аббревиатурой ХТЗ (хрен трактор заведешь). Работали по 12, а порой 15 часов, без выходных - за Родину, за Победу.
После войны больше 40 лет трудилась Мария Антоновна на ферме пояркой (выпаивала телят молоком). Ушла на пенсию в 69. Маленькая, худенькая, а руки - жилистые, похожие на мужицкие: сколько бы жизнь ни выматывала ей жилы, а не одрябли они - сама стирает, готовит еду, топит печь: «Хожалка (соцработница. - Г.Б.) приходит через день: воды принесет, пол помоет - спасибо ей и за это, а с остальным я управляюсь сама».
Пенсия у бабы Маши - 9103 рубля. Стоимость дров в Муромцевском районе - около тысячи руб. за куб. За зиму уходит 20 кубов как минимум, а при сильных морозах - больше. За один газовый баллон платит она 700 рублей, за воду - 30, за свет - около 200, а о льготах и компенсациях, какие положены ветеранам войны и труда, не ведает. Все бы ничего, да вот мерзнет, трудно выходить в морозы на улицу, а все удобства - там. Ей бы комнатенку какую теплую, «так и зажила бы как барыня». Но кто будет за нее хлопотать? Никого из родных давно уже нет в живых (двое братьев на войне погибли), а собственной семьей не обзавелась: так получилось, что не сложилось, замужем не была.
Мария Антоновна, как труженица тыла, приравнена по закону к ветеранам войны - есть у нее такое удостоверение. О жилищном сертификате, который полагается им, не слышала, и никогда не претендовала на благоустроенное жилье. Да и ни по какому поводу не обращалась к властям за помощью - они ей и не помогают ни в чём. Домик у нее - вросший в землю - с двумя окошками, залепленными пенопластом. Соседи помогли залатать прогнившие стены картоном и мягким шифером. «Спасибо им, - говорит, - люди добрые», но и эти заплатки не сильно согревают ее зимой. «Печка-то завалилась - старенькая, больше полсотни лет, вот и мерзну».
«Кому мы теперь нужны?»
Об удивительных муромцевских стариках, сохранивших силы на выживание в условиях, которые жилыми назвать нельзя, «Новая» рассказывала в материале «Сказочно- гиблые места» (24 ноября 2010 г.). Если бы не их богатырский дух, демографические показатели в этом районе (смертность на 60 % выше рождаемости в последние 8 лет) были бы еще более плачевными.
Из жизни они уходят, когда в ней исчезает смысл. Случилось так с жительницей райцентра Муромцево Верой Васильевной Конищевой, покончившей с собой на 92-м году. «Не хочу, - написала в предсмертной записке, - быть ни для кого обузой». Она потеряла надежду на благоустроенное жилье, обещанное ей главой государства как ветерану Великой Отечественной войны. А год спустя в том же Муромцеве случился сердечный приступ с ее ровесником Василием Антоновичем Галузой, который прошел всю войну и был дважды тяжело ранен: сердце не выдержало, когда в райадминистрации сообщили, что его очередь отодвигается на неопределенный срок. Написал он Д.А. Медведеву, что ему тоже не хочется жить.
Такие появляются у стариков настроения не только потому, что не могут зимой спастись в своих развалюхах от холода, но и потому, что в холоде окружающей их среды совсем потеряла, кажется, смысл их Победа: какие же они победители, если на старости лет им не положено даже теплого туалета?
Недоступно это благо цивилизации Николаю Ивановичу Корнееву, обладателю самых высоких солдатских наград - медали «За отвагу» и ордена Славы. Получил его, рассказывает, за языка. «Видно, ценный попался кадр - нам не докладывали… А вообще хорошо было в разведгруппе - возьмешь фрица в плен, притащишь его на плече и неделю отдыхаешь - освобождают от хозяйственной работы, от строевой».
Три осколочных ранения, самое тяжелое - в голову, полтора года в госпиталях. Вернулся в родное село инвалидом. Тридцать лет управлял отделением большого хозяйства (больше 10 тысяч голов коров, а еще - овцы, свиньи), от которого в Михайловке, как и в соседней с ней Карбызе, и в Моховом Привале, да и везде по району и области осталось только воспоминание.
После ухода на пенсию работал в лесхозе, кстати, бок о бок с будущим районным главой, выбранным в октябре прошлого года, Вячеславом Девятериковым. Были у них, говорит Николай Иванович, хорошие отношения. Но не такой он человек, чтобы просить начальство о помощи, даже когда она сильно нужна. То, что ему по Указу президента положено благоустроенное жилье, он, как и многие здешние ветераны, не знал - никто его об этом не извещал. И обходились они с супругой Марией Борисовной без социальных работников: сил на самообслуживание хватало. Тяжко стало, когда она заболела - так, что вставать уже не могла. Пришлось старому солдату стать своей благоверной медбратом: полтора года не отходил от нее Николай Иванович, хотя и сам он ходит с трудом, все-таки 87 лет - фельдшерского пункта в Михайловке нет, а из социального ведомства к ним никто не наведывался. Замолвил слово за них перед новым главой депутат райсовета, тоже инвалид 1 группы - по зрению Дмитрий Дмитриевич Щекотов. Специально приехал в райцентр, чтобы рассказать Девятерикову, как живут в районе еще живые участники Великой Отечественной войны. Тот пообещал позаботиться о Корнеевых. Однако помощи, положенной им - не по знакомству, а по закону (ФЗ об инвалидах, о ветеранах, о престарелых людях, нуждающихся в постоянном уходе) со стороны районных властей и социальных служб так и не последовало. «Забыл, наверное - говорит Николай Иванович - Кому мы теперь нужны, старики? Когда были помоложе, Родина в нас нуждалась».
27 февраля сего года схоронил он свою любимую и единственную, и думает теперь об уходе следом за ней: «Дожить бы до Дня Победы, а там…» - сказал ветеран нашему корреспонденту за неделю до праздника. Надеется, что 9-го мая приедет из Омска сын, если, конечно, сможет добраться. От города до Муромцево - 265 км, а от него до Михайловки - 90. «Автобусы до райцентра - говорит Николай Иванович - не ходили почти весь апрель». О здешних дорогах мы писали в упомянутом материале.
Один из его героев Михаил Яковлевич Кузмин тоже имеет медаль «За отвагу». Получил ее под Старой Руссой, где его батарея подбила 20 немецких танков, а ему осколок попал в бедро. Второй раз ранило в октябре 43-го - пробыл в госпитале 28 дней, вернулся в строй. «А потом брал Вильнюс, Таллин, Ригу…».
О том, что ему полагается квартира площадью не менее 33 кв.м., он, как и Николай Иванович, до нашего приезда не знал. «Приезжала весной в Курганку какая-то комиссия, дом посмотрели. Сказали: дед, ты нормально живешь».
В прошлом году спускаясь по деревянным ступенькам во двор, 90-летний ветеран поскользнулся и рухнул, сам подняться не мог. Спасибо соседям - заметили, а то бы вряд ли он выжил, долго пролежав на мерзлой земле: дело было в марте - на севере области снег еще не сошел.
Его землячка и однофамилица Надежда Романовна Кузмина так и ушла в мир иной - через два месяца после выхода той публикации. Ветром шатаемая, расчищала снежный занос у ворот: племянник собирался нагрянуть в гости. Упала, а мороз был за 30. Когда обнаружили ее в таком положении, сердце остановилось уже - бабе Наде было 94 года.
Вдалеке от властей
С бабой Машей они и внешне похожи, и биографии у них схожие: всю войну трудилась в тылу, а потом еще 40 лет, 29 из них - в колхозе, на ферме. «Я ж за дом, сколько он стоит, столько и «страховку» платила - жаловалась нам Надежда Романовна - кажный год - по тыще рублей. А когда мне крышу градом побило, они мне ничего не сделали». Баба Надя тоже мечтала зимой согреться, но самой принести дрова из поленницы сил уж не было, а хожалка к ней захаживала через день на пару часов, и то ли дрова, то ли силы тратила экономно: в гостях у бабы Нади, мы это почувствовали…
На стенах Марии Антоновны - иконки, фотокарточки родных, календарь и в разных видах изображения бывшего главы Омской области. На одном написано: «План Полежаева. Твой голос - за большое дело».
Баба Маша удивилась, узнав от нас, что с мая прошлого года областью руководит другой человек. Нет у нее ни телевизора, ни радио, ни газет. Даже не знает толком, кто сейчас президент - Путин или Медведев.
Для местных жителей эти руководители - небожители. Даже глава Муромцевского района - лицо от них весьма отдаленное: 60 км от райцентра до села Моховой Привал были для прежнего расстоянием непреодолимым. Нынешний не сильно от него пока отличается - по крайней по отношению к ветеранам. Впрочем, он может обойтись и без них, том более, что осталось их совсем мало. Кредит доверия местных жителей к данному выдвиженцу «Единой России», очередному, очень высок: выше даже, чем у президента - набрал он на минувших выборах 80 процентов, и по сравнению с этим показателем все остальные не так уж в сущности и важны.
http://www.novayagazeta.ru/society/58022.html
Баба Маша
Домик Марии Антоновны Поповой - на самом краю улицы Комсомольская, которую трудно было найти, поскольку даже люди, живущие здесь, не знают ее названия: на домах - только номера. Женщина, до которой удалось достучаться, ответила: «Нет тут, вроде, улиц таких». Правильнее было бы назвать ее Никакая, как и большинство здешних улиц, не знающих, откуда они идут и куда - по разъезженной, редко просыхающей колее.
Образовалось село Моховой Привал (Муромцевский район Омской области). в середине позапрошлого века. Основали его выходцы из Центральной России - Курской, Воронежской, Орловской губерний. И ладно складывалась у них здесь жизнь. В начале 1900-х годов , пишут местные краеведы, в селе работали два маслодельных завода: один организовал крестьянин из соседнего села Соломон Мариупольский, другой - датский подданный Джон Матисон. А еще были ветряные мельницы, «лавка мелочных товаров», хлебный магазин. «По обследованию 1916 года, в деревне выявлено 92 самостоятельных хозяйства с 1800 десятинами пахотной земли и 250 десятинами суходольных сенокосов».
И на закате советской власти Моховой Привал процветал. Чего тут только не было, чего теперь нет: конеферма (400 лошадей), молочный комплекс (6 тысяч голов), свинарник, маслозавод, пекарня, коптильня, детский сад, баня, прачечная… Потом снова раздали селянам их «десятины» (не в натуре, а на бумаге), но дела у них не пошли. В 90-е совхоз «Моховский», ставший ЗАО, еще как-то перебивался с хлеба на молоко, а в нулевые заглохла тут нива жизни почти совсем. Пересохли даже здешние водоемы.
Мария Антоновна в этом селе - самая старшая. Зовут ее тут бабой Машей. Ей 94 года, но выглядит она молодо - может быть, оттого, что смолоду не жалела себя. Маме жалеть ее было некогда: «Я у нее одиннадцатая родилась». В 17 лет, окончив профтехучилище, села на трактор и пропахала потом на нем всю войну. У тракторов тогдашних - колесников - сиденье было железное, на открытом воздухе. Заводились они тяжело, вручную - не всегда удавалось сразу и мужикам: в народе агрегаты этого типа прозвали аббревиатурой ХТЗ (хрен трактор заведешь). Работали по 12, а порой 15 часов, без выходных - за Родину, за Победу.
После войны больше 40 лет трудилась Мария Антоновна на ферме пояркой (выпаивала телят молоком). Ушла на пенсию в 69. Маленькая, худенькая, а руки - жилистые, похожие на мужицкие: сколько бы жизнь ни выматывала ей жилы, а не одрябли они - сама стирает, готовит еду, топит печь: «Хожалка (соцработница. - Г.Б.) приходит через день: воды принесет, пол помоет - спасибо ей и за это, а с остальным я управляюсь сама».
Пенсия у бабы Маши - 9103 рубля. Стоимость дров в Муромцевском районе - около тысячи руб. за куб. За зиму уходит 20 кубов как минимум, а при сильных морозах - больше. За один газовый баллон платит она 700 рублей, за воду - 30, за свет - около 200, а о льготах и компенсациях, какие положены ветеранам войны и труда, не ведает. Все бы ничего, да вот мерзнет, трудно выходить в морозы на улицу, а все удобства - там. Ей бы комнатенку какую теплую, «так и зажила бы как барыня». Но кто будет за нее хлопотать? Никого из родных давно уже нет в живых (двое братьев на войне погибли), а собственной семьей не обзавелась: так получилось, что не сложилось, замужем не была.
Мария Антоновна, как труженица тыла, приравнена по закону к ветеранам войны - есть у нее такое удостоверение. О жилищном сертификате, который полагается им, не слышала, и никогда не претендовала на благоустроенное жилье. Да и ни по какому поводу не обращалась к властям за помощью - они ей и не помогают ни в чём. Домик у нее - вросший в землю - с двумя окошками, залепленными пенопластом. Соседи помогли залатать прогнившие стены картоном и мягким шифером. «Спасибо им, - говорит, - люди добрые», но и эти заплатки не сильно согревают ее зимой. «Печка-то завалилась - старенькая, больше полсотни лет, вот и мерзну».
«Кому мы теперь нужны?»
Об удивительных муромцевских стариках, сохранивших силы на выживание в условиях, которые жилыми назвать нельзя, «Новая» рассказывала в материале «Сказочно- гиблые места» (24 ноября 2010 г.). Если бы не их богатырский дух, демографические показатели в этом районе (смертность на 60 % выше рождаемости в последние 8 лет) были бы еще более плачевными.
Из жизни они уходят, когда в ней исчезает смысл. Случилось так с жительницей райцентра Муромцево Верой Васильевной Конищевой, покончившей с собой на 92-м году. «Не хочу, - написала в предсмертной записке, - быть ни для кого обузой». Она потеряла надежду на благоустроенное жилье, обещанное ей главой государства как ветерану Великой Отечественной войны. А год спустя в том же Муромцеве случился сердечный приступ с ее ровесником Василием Антоновичем Галузой, который прошел всю войну и был дважды тяжело ранен: сердце не выдержало, когда в райадминистрации сообщили, что его очередь отодвигается на неопределенный срок. Написал он Д.А. Медведеву, что ему тоже не хочется жить.
Такие появляются у стариков настроения не только потому, что не могут зимой спастись в своих развалюхах от холода, но и потому, что в холоде окружающей их среды совсем потеряла, кажется, смысл их Победа: какие же они победители, если на старости лет им не положено даже теплого туалета?
Недоступно это благо цивилизации Николаю Ивановичу Корнееву, обладателю самых высоких солдатских наград - медали «За отвагу» и ордена Славы. Получил его, рассказывает, за языка. «Видно, ценный попался кадр - нам не докладывали… А вообще хорошо было в разведгруппе - возьмешь фрица в плен, притащишь его на плече и неделю отдыхаешь - освобождают от хозяйственной работы, от строевой».
Три осколочных ранения, самое тяжелое - в голову, полтора года в госпиталях. Вернулся в родное село инвалидом. Тридцать лет управлял отделением большого хозяйства (больше 10 тысяч голов коров, а еще - овцы, свиньи), от которого в Михайловке, как и в соседней с ней Карбызе, и в Моховом Привале, да и везде по району и области осталось только воспоминание.
После ухода на пенсию работал в лесхозе, кстати, бок о бок с будущим районным главой, выбранным в октябре прошлого года, Вячеславом Девятериковым. Были у них, говорит Николай Иванович, хорошие отношения. Но не такой он человек, чтобы просить начальство о помощи, даже когда она сильно нужна. То, что ему по Указу президента положено благоустроенное жилье, он, как и многие здешние ветераны, не знал - никто его об этом не извещал. И обходились они с супругой Марией Борисовной без социальных работников: сил на самообслуживание хватало. Тяжко стало, когда она заболела - так, что вставать уже не могла. Пришлось старому солдату стать своей благоверной медбратом: полтора года не отходил от нее Николай Иванович, хотя и сам он ходит с трудом, все-таки 87 лет - фельдшерского пункта в Михайловке нет, а из социального ведомства к ним никто не наведывался. Замолвил слово за них перед новым главой депутат райсовета, тоже инвалид 1 группы - по зрению Дмитрий Дмитриевич Щекотов. Специально приехал в райцентр, чтобы рассказать Девятерикову, как живут в районе еще живые участники Великой Отечественной войны. Тот пообещал позаботиться о Корнеевых. Однако помощи, положенной им - не по знакомству, а по закону (ФЗ об инвалидах, о ветеранах, о престарелых людях, нуждающихся в постоянном уходе) со стороны районных властей и социальных служб так и не последовало. «Забыл, наверное - говорит Николай Иванович - Кому мы теперь нужны, старики? Когда были помоложе, Родина в нас нуждалась».
27 февраля сего года схоронил он свою любимую и единственную, и думает теперь об уходе следом за ней: «Дожить бы до Дня Победы, а там…» - сказал ветеран нашему корреспонденту за неделю до праздника. Надеется, что 9-го мая приедет из Омска сын, если, конечно, сможет добраться. От города до Муромцево - 265 км, а от него до Михайловки - 90. «Автобусы до райцентра - говорит Николай Иванович - не ходили почти весь апрель». О здешних дорогах мы писали в упомянутом материале.
Один из его героев Михаил Яковлевич Кузмин тоже имеет медаль «За отвагу». Получил ее под Старой Руссой, где его батарея подбила 20 немецких танков, а ему осколок попал в бедро. Второй раз ранило в октябре 43-го - пробыл в госпитале 28 дней, вернулся в строй. «А потом брал Вильнюс, Таллин, Ригу…».
О том, что ему полагается квартира площадью не менее 33 кв.м., он, как и Николай Иванович, до нашего приезда не знал. «Приезжала весной в Курганку какая-то комиссия, дом посмотрели. Сказали: дед, ты нормально живешь».
В прошлом году спускаясь по деревянным ступенькам во двор, 90-летний ветеран поскользнулся и рухнул, сам подняться не мог. Спасибо соседям - заметили, а то бы вряд ли он выжил, долго пролежав на мерзлой земле: дело было в марте - на севере области снег еще не сошел.
Его землячка и однофамилица Надежда Романовна Кузмина так и ушла в мир иной - через два месяца после выхода той публикации. Ветром шатаемая, расчищала снежный занос у ворот: племянник собирался нагрянуть в гости. Упала, а мороз был за 30. Когда обнаружили ее в таком положении, сердце остановилось уже - бабе Наде было 94 года.
Вдалеке от властей
С бабой Машей они и внешне похожи, и биографии у них схожие: всю войну трудилась в тылу, а потом еще 40 лет, 29 из них - в колхозе, на ферме. «Я ж за дом, сколько он стоит, столько и «страховку» платила - жаловалась нам Надежда Романовна - кажный год - по тыще рублей. А когда мне крышу градом побило, они мне ничего не сделали». Баба Надя тоже мечтала зимой согреться, но самой принести дрова из поленницы сил уж не было, а хожалка к ней захаживала через день на пару часов, и то ли дрова, то ли силы тратила экономно: в гостях у бабы Нади, мы это почувствовали…
На стенах Марии Антоновны - иконки, фотокарточки родных, календарь и в разных видах изображения бывшего главы Омской области. На одном написано: «План Полежаева. Твой голос - за большое дело».
Баба Маша удивилась, узнав от нас, что с мая прошлого года областью руководит другой человек. Нет у нее ни телевизора, ни радио, ни газет. Даже не знает толком, кто сейчас президент - Путин или Медведев.
Для местных жителей эти руководители - небожители. Даже глава Муромцевского района - лицо от них весьма отдаленное: 60 км от райцентра до села Моховой Привал были для прежнего расстоянием непреодолимым. Нынешний не сильно от него пока отличается - по крайней по отношению к ветеранам. Впрочем, он может обойтись и без них, том более, что осталось их совсем мало. Кредит доверия местных жителей к данному выдвиженцу «Единой России», очередному, очень высок: выше даже, чем у президента - набрал он на минувших выборах 80 процентов, и по сравнению с этим показателем все остальные не так уж в сущности и важны.
http://www.novayagazeta.ru/society/58022.html