Северная Осетия.Исторический очерк 1939 года. И.Г.Викторов. Гос.изд.Северо-Осетинской АССР,часть 2-я
Исторический очерк. Часть вторая.
Разгром турок в 1768-1774 годах создал предпосылки для присоединения Грузии. В 1783 году по договору в Георгиевске Грузия признала над собой протекторат царской России. В следующем 1784 году, с целью закрепления связи с Закавказьем и подготовки к завоеванию всего Кавказа, был сооружен по течению реки Терека ряд крепостей: Григориополис, Кумбелей, Потемкинское и при входе в Дарьяльское ущелье - Владикавказ. Но, как известно, Грузия была окончательно присоединена только в 1801 году.
После присоединения к России Грузия превратилась в царскую провинцию. В нее были введены царские войска.
В суды, административные учреждения были посажены царские чиновники. Царское правительство стало проводить подлую руссификаторскую политику. В учреждениях работа велась на русском языке. Но нужно отметить,-присоединение к России для Грузии было «наименьшим злом», ибо стране угрожало полное разорение и падение ее древней культуры от набегов иранских и турецких феодалов. Присоединение Грузии давало возможность царизму усилить наступление на другие горские народы и против Ирана и Турции. Действительно, в начале XIX века была захвачена западная часть Каспийского моря. Границей с Ираном, по Гюлистанскому мирному договору в 1813 году, стала река Араке и город Астара. Завоевание Грузии требовало укрепления связи Закавказья с Северным Кавказом и с Россией, обеспечения сообщения по Дарьяльскому ущелью, а для этого нужно было подчинить народы, живущие по обеим сторонам этого пути. По выражению Маркса, как мы уже говорили, надо было обеспечить связь ног царской империи с туловищем. В 1803 году началась постройка Военно-Грузинской дороги. Это было первым шагом к решительному наступлению царизма на Осетию.
Монархист Чудинов - автор статьи «Окончательное покорение осетин» пишет: «В течение 30 лет со дня бесповоротного утверждения нашего владычества на Кавказе (26 ноября 1799 г.) осетины хотя и считались нам подвластными, но не только не могли назваться нашими подданными, так как большинство из них не было обязано присягою, а даже и покорными в тесном смысле этого слова».
Для завоевания Осетии посылаются военные экспедиции одна за другой. Посылка этих экспедиций оправдывалась «озорничеством» горцев, что последние, якобы, являются прирожденными грабителями и что царизм, разгромом аулов и истреблением ни в чем неповинного населения, вводит в горские общества «порядок», начала «государственности». Например, генерал Лазарев в 1801 году доносил первому наместнику Кавказа Кноррингу: «Осетины, подвластные разным грузинским князьям, делают всякое озорничество, как-то: увозят людей, грабят и совсем не повинуются господам своим, от которых несколько раз доходили до меня жалобы... не благоугодно ли будет позволить их усмирить оружием победоносного войска Е. И. В. и наказать оных за все преступления ими содеянные». В 1802 году Кнорринг дал приказ о завоевании Осетии. Во главе отряда был поставлен полковник Симонович. В борьбе с царизмом между осетинскими обществами не было единства. Царские войска громили их одно за другим. Коста Хетагуров в указанном произведении писал так:
«Тревожней становились вести,-
Пощады побежденным нет,
К защите родины и чести
Решит ли приступить совет.
Двенадцать стариков почетных
Уже рядят двенадцать дней.
Как встретить коршунов залетных,
Незванных потчевать гостей.
И лишь с тринадцатым заходом
Едва, едва могли решить,
Что лучше умереть народом
Свободным, чем кровавым потом
Рабами деспоту служить».
В Кешельтском ущелье у верховьев реки Паца жители этого ущелья дали первый крупный бой отряду Симоновича. В течение четырехдневного непрерывного боя они мужественно сопротивлялись царским войскам. В феврале того же года были разбиты осетины, жившие по ущельям рек Арагвы и Малой Лиахвы. Побежденные вынуждены были дать присягу на верность царскому правительству и дать аманатов (заложников). В разгромленной Южной Осетии стали насаждаться царские учреждения, в которые, наряду с русскими феодалами, входили предатели своего народа- осетинские старшины.
Одновременно с этими событиями происходила борьба и в Северной Осетии, в частности в Тагаурском ущельи, по которому проходит Военно-Грузинская дорога. Сюда был направлен отряд войск, во главе которого стоял сам Кнорринг. Против царских войск вместе с осетинами сражались ингуши, чеченцы, лезгины и другие горцы. В июне 1802 года тагаурцы, уступая противнику в вооружении, в особенности не имея артиллерии, были разбиты при деревне Ахматово. Последняя была сожжена артиллерийским огнем до тла.
Побежденные вынуждены были дать обещание прекратить борьбу. Но это поражение не означало, что сопротивление народа было сломлено. В 1804 году вся Осетия вновь поднялась против царизма. Борьбой против осетин руководил князь Цицианов, печально прославившийся на Кавказе своей гнусной жестокостью.
Для характеристики Цицианова достаточно привести такой факт. Одному феодалу Закавказья Эллисуйскому султану он так писал по поводу неуплаты им дани шелком: «Бесстыдный и с персидской душою султан и ты еще смеешь ко мне писать... В тебе собачья душа и ослиный ум..., а я доколе ты не будешь верным данником великого моего государя императора, дотоле буду желать твоею кровью мои сапоги вымыть». Цицианов дал приказ: «карать, колоть осетин без пощады, сжечь все их жилища и затем привести к присяге». Князь Цицианов, как и все царские сатрапы, держался принципа: «у кого есть штыки, тому деньги платить не следует», т. е. царские власти не будут вступать ни в какие соглашения с горцами. Он писал тагаурцам: «Клянусь богом, в которого верую, что камня на камне у вас не оставлю и не генерала пришлю, а сам приду с войском» (См. Акты Кавказ, археог. ком., т. II). Движение в Тагаурском ущельи было подавлено Цициановым варварскими мерами. Руководители выступления были арестованы, остальным было объявлено «прощение», которое, как доносил он царю от 29 ноября 1804 года, «тем справедливее, что оны горные жители ни мало не разнятся со скотами, в чем я лично убедился, говоря с ними».
В 1804 г. поднялась и Кабарда против царизма. Князь Цицианов послал кабардинцам письмо, полное диких, каннибальских угроз.
«Кровь во мне кипит, как в котле,-писал Цицианов,-и члены все мои трясутся от жадности напоить земли ваши кровию преслушников; я слово мое держать сумею и не обещаю того, чего не могу поддержать кровию моею; но еще предлагаю вам: опомнитесь по получении сего моего повеления, соберитесь, выберите судей по обычаю и будьте покорны. Буде же нет, то не уговаривания, по прежнему или переговоров ждите..., ждите говорю я вам, по моему правилу штыков, ядер и пролития вашей крови реками; не мутная вода потечет в реках протекающих ваши земли, а красная, ваших семейств кровию выкрашенная». (См. Акты, т. II).
Письмо кн. Цицианова характеризует царских сатрапов на Кавказе, их методы «управления» краем и царскую колониальную политику вообще. В борьбе с горцами царизм действовал штыками, ядрами. Действительно, не мутная вода текла в кавказских реках, а красная, кровью горцев выкрашенная.
В этом же году была попытка завоевать Дигорию. «Решено было занять суровую горную страну,-пишет историк войны на Кавказе Потто,-известную под именем Дигории», куда был направлен отряд генерала Дегтярева. Но отряд потерпел поражение, ибо на помощь дигорцам прибыли большие толпы кабардинцев. Это лучшее доказательство вздорности великодержавной и националистической теории о том, что кабардинский народ, якобы, был историческим врагом осетинского народа.
Верный пес царизма Цицианов был убит в 1806 году около Баку. Его заместил генерал Гудович. Осетины продолжали борьбу против царизма. Генерал Гудович писал тагаурцам: «Противу войск царских ничего вы не значите и будете от них истреблены, если только я слово скажу, от чего теперь удерживаюсь, надеюсь, что вы опамятуетесь и оставите все шалости». Угроза оказалась пустой. Гудович не смог ее осуществить. Царские власти даже вынуждены были пойти на уступки. В 1809 году с тагаурцами был заключен компромисный договор, по которому: «Купцы, проезжающие по Военно-Грузинской дороге с товарами и без товаров платили тагаурцам по 10 руб. с человека.
С крестьян «грузинской и армянской наций» тагаурцы брали «вполовину против прежнего постановления, т. е. с конного 35, а с пешего 20 коп. серебром».
Тагаурцы имели право приезжать в Моздок за товарами, но не имели права требовать для себя охраны.
Для всех тагаурцев, а в Джерахах фамилии Цуровых, царские власти обязались отпускать в Моздоке соли до 1000 пудов в год, по 40 коп. за пуд.
Тагаурцы должны были дать аманатов от 10 видных фамилий.
За пленных и беглых тагаурцы получали «смотря по человеку, но не более 40 рублей серебром» (См. Акты, том. III).
В 1802 году происходят крупные восстания в Грузии и в Осетии. Предпринимаются новые военные экспедиции в Осетию. Полковнику Сталю было дано задание: «Двумя колоннами войти во внутрь жилищ хищных осетинцев и силой оружия привести их в должное устройство и совершенную покорность». Но экспедиция закончилась неудачно. Отряд полковника Сталя понес большие потери и вынужден был вернуться обратно. «Это обстоятельство,-отмечает монархист Чудинов,-сильно пошатнуло зависимость от нас осетин, раздуло их спесь». Не имея силы закрепить свое господство на Военно-Грузинской дороге, царские власти ищут другие пути перехода через Кавказский хребет. За изыскание этого пути в особенности энергично взялся Ермолов, такой же свирепый завоеватель, как и Цицианов. Он также прославился своими исключительными жестокостями против горцев и своими «ермоловскими» методами завоевания Кавказа. Кавказский хребет с его воинственным населением, по мнению Ермолова, представлял собой гигантскую крепость, которую можно взять только медленной осадой.
Ермолов признавал, что только «открытие свободного во всякое время доступа в глубину Осетии и оттуда через Кабарду на Северный Кавказ можно будет обезопасить наше сообщение, обуздать своеволие осетин и преимущественно кабардинцев и держать их в повиновении». Ермолов выдвигал проект сооружения дороги, которую впоследствии назвали «Военно-Осетинской». Проекту Ермолова не суждено было осуществиться. Все его попытки пробить новые пути, оказались безуспешными. Осетины в союзе с другими горцами заставили отступить царские войска.
В 1816-1831 годах при Ермолове и Паскевиче царизму удалось полностью окружить Кавказ, расширить свои колониальные завоевания по берегам Черного и Каспийского морей. Международная обстановка для колониальных захватов царизма в это время была благоприятной. Франция и Англия были заняты своими внутренними делами. Франция переживала революционный кризис (революция 1830 г.), а в Англии нарастало мощное революционное движение, получившее название чартизма. Нужно отметить, что на колониальные захваты и внешнию агрессию русских помещиков толкал внутрений кризис крепостного хозяйства, в который вступила крепостная Россия в начале XIX века, и в связи с этим кризисом,-рост крестьянского движения, противоречия внутри страны царское правительство спешило разрешить за счет внешней агрессии. Такова нехитрая политика всех эксплоататорских классов, когда они чувствуют, что почва горит у них под ногами.
В 1819 году Ермолов захватил Дагестан, им была проложена новая кордонная линия, получившая название Сунженской. В 1818 году заложен был город Грозный. По Туркманчайскому миру с Ираном в 1828 году были присоединены Ереван и Нахичевань, а по Адрианопольскому миру с Турцией в 1829 году были захвачены Ахалцых, Ахалкалаки, Поти, Анапа. Линия царских войск вокруг Кавказа сомкнулась. Теперь осталось завоевать внутренние области Кавказа. Наступление царизма на внутренние области Кавказа вызывает мощное национально-освободительное движение, во главе которого с 1835 года становится знаменитый имам Шамиль. Осетинский народ в этом движении принял самое энергичное участие. В 1830 году восстала вся Южная и Северная Осетия. Учитывая значение Осетии в завоевании Кавказа, царизм прежде всего обрушился всей силой против нее. Как уже было отмечено, этим царизм преследовал по меньшей мере две цели:
а) разгром Осетии давал возможность обеспечить связь Закавказья с Северным Кавказом и с Россией;
б) завоевав Осетию, царизм раскалывал горские народы на две части, не давал им возможности соединиться.
Карл Маркс так писал по этому поводу: «Если бы все Кавказские области объединились под владычеством единого военного вождя, они могли бы представить серьезную опасность даже для соседних казачьих областей». (Маркс и Энгельс, том IX, стр. 533). Значение Осетии в завоевании Кавказа прекрасно понимали царские власти. В августе 1834 года наместник Кавказа барон Розен писал графу Чернышеву: «Один взгляд на карту удостоверяет, что земля осетинская во многих отношениях заслуживает особого внимания правительства. Прочное владычество наше в Осетии решительно разрежет хребет гор Кавказских на две части, тогда, как ныне одна лишь Военно-Грузинская дорога пересекает сообщение между полупокоренными враждебными нам народами». (Акты..., том VIII). Поэтому в 1830 году царизмом предпринимаются решительные меры для завоевания Южной и Северной Осетии.
Граф Паскевич писал в Петербург: «Меры кротости для водворения между осетинами порядка были напрасны: полудикий народ, непонимая слов увещевания, надеялся на природную крепость своих жилищ в отдаленных и малоприступных ущельях и был уверен, что невозможно проникнуть в его жилища». Монархист Чудинов вынужден был признать, что «в то время Осетия представляла для нас страну замкнутую и большею частью неведомую». Следовательно, до 1830 года царизму не удалось не только нанести решительный удар осетинскому народу, но и даже проникнуть во внутрь страны.
После окончания войны с турками, Паскевич поучил генералу Стрекалову немедленно открыть экспедицию против осетин. Было решено направить для завоевания Осетии две военных экспедиций «как для наказания буйных осетинских племен, так и для проведения народа сего к положительной присяге на верноподданство государю императору и внедрения того порядка, который приличен стране, находящейся под великою державой всероссийского монарха». В Северную Осетию был направлен отряд под начальством генерала Абхазова, а в Южную Ренненкампфа. Ренненкампфу был дан такой приказ: «кои будут защищаться в своих селениях, обняв со всех сторон истребить, давая пощаду покоряющимся и забирая в плен с женами и детьми. Жилища же их разорять в пример и страх другим».
В завоевании Осетии царизм опирался на местную феодальную и родовую верхушку. «В поход были приглашены,- отмечает Чудинов,-кроме князей, лика, имеющие влияние на местное население, как, например, священники, почетные благонадежные обыватели и пр.».
Великодержавные и националистические историки усиленно муссировали легенду о том, что царские власти, якобы, освободили простой народ от ига национальных помещиков, что поэтому простой народ, якобы, был за присоединение к России. Нет ничего лживее этой легенды. В завоевании и эксплуатации колоний вообще, на Кавказе в частности, царизм пользовался поддержкой местной верхушки. Он не только не уничтожил крепостное право, но насаждал его. Только народ, широкие массы крестьянства беззаветно боролись за свою родную страну. Феодальная, кулацкая верхушка переходила на сторону царизма, получая за это земли, чины, ордена. Таким образом, против трудящихся нерусских национальностей и русских создавался единый классово-враждебный фронт. Даже писатели-монархисты отмечали, что осетины «считали лучше умереть..., чем покориться». Царским войскам каждый шаг территории Осетии приходилось брать с бою. Каждый выступ был превращен в засаду, каждая скала - в крепость. На наступающие и проходящие царские войска осетины с гор бросали тучи камней. Монархист Чудинов дает такую красочную картину боя осетин с царскими войсками: «сбрасываемые с высоты камни величиною до двух с половиной кубических футов катились с ужасною быстротою, перескакивали овражки, увлекали за собой другие камни и, раздробляясь на множество кусков, кружась и рекошетируя во всех направлениях, не допускали возможности предупредить их удар или отгадать место падения... Случалось, что большие камни разрывали надвое даже лошадей». В донесении гр. Чернышеву Паскевич так описывает борьбу во время осады башни селения Колы в Южной Осетии: «Осетины, бросаясь с неимоверной яростью на солдат, хотели открыть себе путь оружием, по были подняты на штыки и только один из них взят в плен, все же оставшиеся в крепости, пренебрегая жизнью, сгорели посреди стен».
«Отчаянные головорезы не думали о сдаче,- пишет монархист историк,-они пели во всю глотку веселые песни, неустанно бросали камни, издевались над нашими усилиями и видимо предпочитали смерть всякой пощаде».
Таково свидетельство монархиста-историка и царских властей о характере борьбы.
Нужно отметить, что вместе с осетинами против царизма боролись ингуши и чеченцы.
«Главными пособниками осетин были ингуши»- отмечают царские власти.
Несмотря на героическое сопротивление осетинский народ был побежден. Царские войска превосходили его численностью и вооружением. В победе царских войск огромную роль сыграла артиллерия, против которой осетины были бессильны. Измена верхов была также важнейшей причиной поражения осетинского народа. Например, в разгроме тагаурцев сыграла большую роль измена Темурко Дударова, который информировал Абхазова о расположении тагаурцев, об их силах и планах их действий. К тому же, между осетинскими племенами и селениями не было должного единства. Абхазов и Ренненкампф опустошили Южную и Северную Осетию. Князь Абхазов доносил военному министру графу Чернышеву: жители селения Генал «не согласились сойти с гор: я велел истребить их хлеба и сжечь селения». «Деревни Барзикау, Лац, Хидикус и Ванасих были преданы огню». «Жилища Карсановых в селении Ламардон были преданы огню, башни их взорваны на воздух, стада их отбиты нашими стрелками». «Селение Верхнее Чми было сожжено и уничтожено». Так эпически спокойно докладывал о своих злодеяниях князь Абхазов.
Старшинам, помогавшим Абхазову душить свой народ, он ходатайствовал перед царским правительством «предоставить им пожизненный пенсион, состоящий из 50 рублей в год».
В заключение своего доклада Абхазов хвастливо писал: «Правительство имеет все средства к совершенному истреблению и покорению сих горцев, которых до сего времени считали непобедимыми».
Для обеспечения движения по Военно-Грузинской дороге, князь Абхазов предлагает «истребить хлеба и дома» горцев, живущих по ее обеим сторонам.
Царское правительство, благодарное Абхазову и Ренненкампфу за разгром Осетии, дало им по ордену св. Анны. Разгром Осетии был настолько ужасен, что упоминаемый монархист Чудинов писал: «за пределами событий 1830 года у осетин нет больше истории».
Вот каково было «добровольное» присоединение Осетии.
После разгрома Осетии руководители движения Беслан Шанаев, Аза Шанаев, Бата Кануков и другие были казнены. Имущество их было конфисковано. 118 человек были наказаны шпицрутенами, имущество их также было конфисковано, пашни вытоптаны. Многие были сосланы в Сибирь, часть жителей была выселена на плоскость около Владикавказа. На всех свободных и крепостных крестьян, фарсаглагов и кавдасардов были наложены дополнительные подати: по одному барану, по 2 курицы и по 8 фунтов сыра со двора.
Осетия была разделена на округа, во главе которых были поставлены военные власти, состоящие из русского офицерства и из предателей местной феодальной верхушки. В Тагаурском ущельи помощником пристава был поставлен прапорщик Тулатов, в Куртатинском ущельи - алдар Эльмурза Дударов.
Одновременно предпринимаются меры идеологической обработки населения. Речь идет о распространении христианства, которое по признанию царских властей «находилось в Осетии в самом несчастном виде». Только с этого времени распространение христианства подвигается вперед, чего не удавалось сделать путем подкупа, то удалось сделать силой оружия.
Осетинские феодальные верхи приветствовали разгром своей страны царизмом, лизали окровавленные сапоги царских генералов и попов. Монархист М. Баев в 1869 году писал, что время князя Абхазова для осетин является «эрою новой лучшей жизни», что деятельность Абхазова была настолько «целесообразною и благотворною, что при нем они прекратили все свои убийства и грабежи и стали верноподданными России, которой они обязаны своим благосостоянием».
Несмотря на разгром, осетинский народ снова готовил новое всеобщее восстание в 1831 году. Царские власти сумели предупредить восстание. Паскевич запретил продажу горцам пороха, свинца и дал приказ князю Абхазову истребить аулы Кобани, где уж началось восстание, а жителей переселить на плоскость. Царские власти и апологеты царизма усиленно раздували легенду о том, что выселение осетин на плоскость было проявлением о них заботы со стороны царского правительства. В действительности же это переселение преследовало военные цели.
Несмотря на то, что в 1830-1831 годах Осетия была распластана царскими войсками в союзе с осетинскими феодалами, ее горы были усыпаны трупами, пашни вытоптаны, многие селения сметены с лица земли, осетинский народ не прекращал борьбы против национального гнета. В движении Шамиля он по-прежнему принял активное участие. В 1836 году вспыхнуло восстание в селении Спи, которое было подавлено карательной экспедицией. Селение Спи было сожжено до тла. Подавлению восстаний в Осетии царизм уделял исключительное внимание, ибо борьба с горцами Дагестана и западного Кавказа еще была не закончена. Мы уже указали на большое значение Осетии для царизма в завоевании Кавказа. Осенью 1838 года было крупное восстание в Мамисонском, Зарамагском, Нарском, Алагирском ущельях. Против восставших были направлены два отряда: со стороны города Гори из Южной Осетии отряд под командованием кап. Васильева и со стороны гор. Владикавказа - отряд полковника Широкова. Насколько восстание было внушительным, говорит количество царских войск, направленных против восставших. В отряде Васильева было свыше 800 человек, в отряде Широкова- 1220 человек при двух мортирах.
Центром движения было Алагирское ущелье. Восстание было подавлено. Алагирцы по донесению ген. Головина военному министру графу Чернышеву, «никогда не приносившие присяги на верноподданство к ней приведены», они обязались отбывать повинности царским властям и вносить подать с каждого семейства в год по одному рублю серебром. В 1840 году снова вспыхнуло восстание в Южной Осетии по ущельям: Мзавскому, Кешельскому, Кошкинскому, Маграндовлетскому и другим. Восстание было подавлено полковником Андронниковым. Андронников один за другим разгромил указанные ущелья. Решающие бои произошли около сел. Тиб. Восставшие горские племена сопротивлялись царским войскам в продолжении 11 суток и только 14 сентября 1840 года укрепление Тиба было взято. Руководитель восстания Бабе Бабесашвили был пойман и казнен.
В 1841 году в Южной Осетии вновь вспыхнуло восстание. Отряд князя Эристова, посланный на подавление восстания, был разбит. После этого против восставших был послан тот же полковник Андронников. Царские войска осадили повстанцев в крепости Багиат-Кари, где они заперлись вместе с семьями. Осажденным предложено было сдаться или выдать хотя бы женщин и детей, на это повстанцы ответили, что «они давно себя обрекли на смерть и назначили эти башни своей могилой, семейства же лучше погибнут вместе с ними, чем достанутся в руки врагов». После этого башни были взорваны на воздух, похоронив под своими обломками сотни женщин и детей, с их мужьями и отцами.
В 1849 году было восстание Джавского участка. Симпатии к движению Шамиля широких масс населения в Северной Осетии выразились, в частности, в росте ренегатства среди осетин-христиан, в переходе их в мусульманство. Это было очень важным симптомом. Недаром царские власти немедленно приняли энергичные меры. Князь Барятинский в секретном письме генералу Евдокимову писал: «Поддержание христианства и распространение его составляет для нас на Кавказе не только священный долг, но и весьма важную политическую потребность; непростительно было бы нам оставаться в бездействии и оказывать равнодушие к делу христианства в то время, когда исламизм, подвинутый к деятельности враждебным нам учением мюридизма, приобрел новые силы и старается отторгнуть от нас единоверцев покорных племен». Царские власти применяли насильственные меры к «восстановлению» христианства, и в этом деле снова старались опереться на местную верхушку. Начальник Дигорско-Алагирского участка Масловский в своей записке начальнику штаба левого крыла Кавказской линии откровенно пишет об этом: «Присмотр за соблюдением жителями христианских постановлений можно поручить влиятельным по уму и богатству туземцам, которых отличить милостью правительства: чинами, орденами и пр. Например, в Дигории существуют братья Цоковы Заурбек и Огу, Лбе Олисаев и Кайтук Тотиев-бывшие мусульмане-фанатики, теперь христиане, конечно, приняли они христианство не по убеждению, а по моим грозным намекам, но оказали ту великую пользу, что увлекли за собой тысячу человек». Начальник Военно-Осетинского округа Кундухов, будучи сам мусульманином «одной из первых обязанностей-по его словам, поставил себе всеми зависящими от него мерами восстановить между осетинами христианство». В результате его «деятельности» вернулось «в лоно христианства» 700 ренегатов. В Дигории и Стур-дигории поручик Степанов с тремя попами насильно крестили 1039 человек. Такими мерами царские власти старались укрепить свое господство в Осетии.
Все это говорит о том, что в Северной Осетин во время движения Шамиля было резкое недовольство и глухое брожение. Учитывая это, в 1852 году Шамиль намерен был вторгнуться в пределы Владикавказского округа, в который входила большая часть Осетии. Летом того же года он с отрядом 2-3 тысяч человек вышел в Галашевское ущелье. Начальник округа майор барон Вревский мобилизовал все силы с целью задержать движение горцев. Шамиль вынужден был отступить.
В 1854 году Шамиль снова делает попытки поднять восстание в Северной Осетии, а также и в Кабарде. В эти области им был послан наиб со специальным поручением. Наиб Шамиля появился в Осетии в виде нищего, был во многих обществах. Царский охранник - полковник Иваницкий доносил начальнику Владикавказского военного округа. «Имею честь представить Вашему превосходительству изложенное в прилагаемом при сем послании сведение о прибывании в осетинских обществах посланного Шамилем наиба, ныне находящегося еще в Кабарде». По сведениям царских властей наиб Шамиля принял от тагаурцев присягу в верности и содействии Шамилю. Такую же присягу дали дигорцы. Но дело до восстания не дошло.
В сущности поражение движения под руководством Шамиля было временем окончательного завоевания Осетии. Осетия превратилась в колонию царского правительства. Но все же и после этот» трудящиеся массы Осетии считали:
«Что чем под ясным небосводом
Быть небом проклятым народом,
Так лучше умереть, не жить»...
(Коста Хетагуров).
Против горцев выступал не русский народ, а русские помещики и буржуазия - злейшие враги своего народа. Лучшие сыны русского народа горячо протестовали против колониальных захватов царизма (Чернышевский, Добролюбов и другие). Трудящиеся России также симпатизировали угнетенным национальностям Кавказа. Протестуя против феодальных порядков в армии и колониальной политики царизма, русские солдаты группами переходили на сторону горцев. Вся артиллерийская прислуга Шамиля, отмечают официальные царские историки, состояла из беглых русских солдат. «На иждивении Шамиля жили все беглые русские солдаты, счетом до 2 тысяч душ» (Гарданов Б. Указ. работа)
Пушкин и Лермонтов, отражая настроение русского народа, написали ряд прекрасных стихотворений, в которых выразили свой протест против колониальной бесчеловечной политики царизма на Кавказе.
В стихотворении «Кавказ» Пушкин сравнивает завоеванные народы Кавказа с Тереком, который бессильно бьется в теснинах гор:
"И бьется о берег в вражде бесполезной,
И лижет утесы голодной волной,
Вотще! Нет ни пищи ему, ни отрады:
Теснят его грозно немые громады.
Так буйную вольность законы теснят,
Так дикое племя пол властью тоскует,
Так ныне безмолвный Кавказ негодует,
Так чуждые силы его тяготят".
Лермонтов называл Кавказ-«Суровый край свободы». В своем замечательном произведении «Измаил-бей» он так описывает завоевание Кавказа:
"Горят аулы: нет у них защиты,
Врагом сыны отечества разбиты,
И зарево, как вечный метеор,
Играя в облаках, пугает взор,
Как хищный зверь, в смиренную обитель
Врывается штыками победитель;
Он убивает старцев и детей,
Невинных дев и юных матерей
Ласкает он кровавою рукою".
ВИКТОРОВ И.Г.
СЕВЕРНАЯ ОСЕТИЯ. Политико-экономический очерк Северо-Осетинской АССР.
Гос. изд. Северо-Осетинской АССР, Орджоникидзе 1939
Источник