ВСЛ №661
Мой дедушка, Крамник Борис Павлович, не дожил до 70 юбилея Победы 29 дней. Здесь я публикую дедушкины заметки относящиеся к периоду его работы в Военно-Санитарной Летучке №661 Калининского фронта. В период описываемых событий (1942 год) дедушке было 15 лет. Текст записан совсем недавно.
«По приказу начальника Сануправления 31 армии Калининского фронта, моя мать была назначена на должность начальника военно-санитарной летучки (ВСЛ) №661 Калининского фронта для эвакуации в тыл тяжело раненых солдат и офицеров. Вновь назначенный начальник обязан был с нуля организовать это подразделение. <…> На железнодорожную станцию Старица из Калининского ЖД депо прибыло 10 двухосных товарных вагонов (теплушек), выбранных из лучших, имевшихся в наличии. Но и они требовали ремонта и дооборудования для перевозки раненых. Комиссар полевого эвакопункта (ПЭП №51) пошел по больничным палатам и обратился к раненым с просьбой помочь в ремонте и оборудовании нового формирования. Добровольцев оказалось около двух десятков (в первую очередь требовались специалисты, умеющие владеть пилой и топором - плотники и столяры). <…> Отобрали 12 человек, во главе с кадровым армейским старшиной Григорием Арбузовым. <…>. Этот старшина был командирован в ближайшее село, за помощью людьми и инструментом. Работа добровольная, бесплатная, но с гарантией трехразового горячего армейского пайка. Скучающие по мирному труду, крестьяне массово согласились на эту работу. Из желающих Арбузов отобрал лишь 10 человек: специалистов-плотников и столяров, сохранивших в голоде еще какие-то физические силы и, самое главное (!), необходимый инструмент:топоры, клещи, рубанки, молотки. <…> Утром следующего дня, команда сельских добровольцев отправилась в село за материалом. В оставленных хозяевами избах (погибших или эвакуированных) срывали половые доски, разбирали скамьи, потолки, брали любые доски, пригодные для монтажа двухъярусных нар в товарных вагонах. Я случайно нашел банку белой краски и малярную кисть и с этими «трофеями» приступил к порученной мне работе: рисовать на каждом вагоне опознавательный знак красного креста в центре белого круга диаметром 80 см.»
«Вражеские юнкерсы прицельно бомбили эти вагоны, идущие в тыл, зная, что там эвакуируют раненых. И игнорировали пустые вагоны, следующие в сторону фронта.
За период функционирования ВСЛ №661 (3 летних месяца 1942) она подверглась 16-и варварским бомбардировкам. <…>
Машинист поезда спасал положение маневрированием: то резко двигал вперед, то останавливал состав, то сдавал назад, уклоняясь, по возможности, от прицельного бомбометания. Машинист знал кого он везет, кому своими действиями, возможно, спасет жизнь!
Но это имело и негативные последствия. Обстрелянные бойцы знали, что по команде «воздух!» надо прижаться к родной земле, укрыться в лесу, в какой-либо канаве, свежей воронке. И при этих маневрах, улучив момент снижения скорости, как безумные от страха, раненые прыгали из вагонов, добавляя к болям от ран, боли от дополнительного травмирования при падении.
Невозможно себе представить, как раненый в ноги, лежащий в гипсе солдат, добравшись ползком на руках до открытого дверного проема, с диким стоном от боли, сваливается в кювет в придорожную насыпь и продолжает на руках ползти, подальше от железнодорожного полотна.
Коршуны-юнкерсы, со свастиками на крыльях, сделав свое черное дело, израсходовав на это свой бомбовый запас, улетали безнаказанно на свою базу.
Машинист останавливал поезд, и все медсестры, санитары и добровольцы-железнодорожники выходили из вагонов «на сбор урожая». Разыскивали на дистанции бомбежки (примерно 1 км) стонущих и безмолвно лежащих от болевого шока, расползшихся вдоль дороги, бежавших из вагонов раненых и, на носилках, возвращают их в вагоны, для последующей транспортировки в тыл.»
«Особый случай произошел (….дата) в 1942 году, когда наша 31 армия Калининского фронта вела бои за освобождение г.Ржев. Враг ожесточенно держал там оборону в течение полугода. Армия несла многочисленные потери в живой силе и остро нуждалась в пополнении взамен выбывших, павших и раненых воинов. <…> Верховное Командование решило на помощь войскам 31 армии выслать один из резервных полков, сформированных в Сибири. Эти бойцы жили далеко от линии фронта и благополучно проехали пассажирским поездом, с относительным комфортом, вплоть до этого места, не подвергаясь налетам вражеской авиации и не представляя этой опасности. <…>
Так случилось, что во время стоянки этого воинского эшелона, полностью укомплектованного личным составом и вооруженного, согласно штатному расписанию, к станции Лихославль подъехала и остановилась электричка Торжок-Калинин, полностью загруженная мирными людьми, которые ехали на работу в г. Калинин (восстанавливать город от последствий оккупации и боев за его освобождение).
И в это время, с десяток немецких самолетов, заметив два железнодорожных состава, стоящие рядом, решили уничтожить их, а заодно и станцию, стоящую на пути к Москве, массивным бомбовым ударом. Какой это был ужас - я не знаю - об этом могу судить лишь по его последствиям, очевидцем которых я был.
В вагонах электрички, на полах, лежала слоем толщиной 2 см запекшаяся кровь, в разных местах виднелись оторванные от тел руки и ноги, и искалеченные трупы в гражданской окровавленной одежде. Около разбитого почтового вагона, лежали разбросанные ветром письма в почтовых конвертах и солдатских треугольниках и вещи, собранные населением в подарок фронту: вязанные перчатки, носки, варежки, книги и…даже детские игрушки.
А уцелевшие от этого кошмара, тоже изрядно покалеченные осколками бомб, люди - бойцы, не доехавшие до фронта, и рабочие, не доехавшие до своих фабрик и заводов, разбежались от станции в радиусе примерно в полкилометра.
Начальник летучки с политруком (комиссаром) принимают решение: спасать всех, кого можно еще в этих условиях спасти, оказать возможную первую медпомощь, собрать и погрузить в вагоны санлетучки. Работа не под силу: жертв сотни, а спасателей - десяток молодых девчат-медсестер, и 6 мужчин, вместе с комиссаром, мной и четырьмя санитарами.»
«По приказу начальника Сануправления 31 армии Калининского фронта, моя мать была назначена на должность начальника военно-санитарной летучки (ВСЛ) №661 Калининского фронта для эвакуации в тыл тяжело раненых солдат и офицеров. Вновь назначенный начальник обязан был с нуля организовать это подразделение. <…> На железнодорожную станцию Старица из Калининского ЖД депо прибыло 10 двухосных товарных вагонов (теплушек), выбранных из лучших, имевшихся в наличии. Но и они требовали ремонта и дооборудования для перевозки раненых. Комиссар полевого эвакопункта (ПЭП №51) пошел по больничным палатам и обратился к раненым с просьбой помочь в ремонте и оборудовании нового формирования. Добровольцев оказалось около двух десятков (в первую очередь требовались специалисты, умеющие владеть пилой и топором - плотники и столяры). <…> Отобрали 12 человек, во главе с кадровым армейским старшиной Григорием Арбузовым. <…>. Этот старшина был командирован в ближайшее село, за помощью людьми и инструментом. Работа добровольная, бесплатная, но с гарантией трехразового горячего армейского пайка. Скучающие по мирному труду, крестьяне массово согласились на эту работу. Из желающих Арбузов отобрал лишь 10 человек: специалистов-плотников и столяров, сохранивших в голоде еще какие-то физические силы и, самое главное (!), необходимый инструмент:топоры, клещи, рубанки, молотки. <…> Утром следующего дня, команда сельских добровольцев отправилась в село за материалом. В оставленных хозяевами избах (погибших или эвакуированных) срывали половые доски, разбирали скамьи, потолки, брали любые доски, пригодные для монтажа двухъярусных нар в товарных вагонах. Я случайно нашел банку белой краски и малярную кисть и с этими «трофеями» приступил к порученной мне работе: рисовать на каждом вагоне опознавательный знак красного креста в центре белого круга диаметром 80 см.»
«Вражеские юнкерсы прицельно бомбили эти вагоны, идущие в тыл, зная, что там эвакуируют раненых. И игнорировали пустые вагоны, следующие в сторону фронта.
За период функционирования ВСЛ №661 (3 летних месяца 1942) она подверглась 16-и варварским бомбардировкам. <…>
Машинист поезда спасал положение маневрированием: то резко двигал вперед, то останавливал состав, то сдавал назад, уклоняясь, по возможности, от прицельного бомбометания. Машинист знал кого он везет, кому своими действиями, возможно, спасет жизнь!
Но это имело и негативные последствия. Обстрелянные бойцы знали, что по команде «воздух!» надо прижаться к родной земле, укрыться в лесу, в какой-либо канаве, свежей воронке. И при этих маневрах, улучив момент снижения скорости, как безумные от страха, раненые прыгали из вагонов, добавляя к болям от ран, боли от дополнительного травмирования при падении.
Невозможно себе представить, как раненый в ноги, лежащий в гипсе солдат, добравшись ползком на руках до открытого дверного проема, с диким стоном от боли, сваливается в кювет в придорожную насыпь и продолжает на руках ползти, подальше от железнодорожного полотна.
Коршуны-юнкерсы, со свастиками на крыльях, сделав свое черное дело, израсходовав на это свой бомбовый запас, улетали безнаказанно на свою базу.
Машинист останавливал поезд, и все медсестры, санитары и добровольцы-железнодорожники выходили из вагонов «на сбор урожая». Разыскивали на дистанции бомбежки (примерно 1 км) стонущих и безмолвно лежащих от болевого шока, расползшихся вдоль дороги, бежавших из вагонов раненых и, на носилках, возвращают их в вагоны, для последующей транспортировки в тыл.»
«Особый случай произошел (….дата) в 1942 году, когда наша 31 армия Калининского фронта вела бои за освобождение г.Ржев. Враг ожесточенно держал там оборону в течение полугода. Армия несла многочисленные потери в живой силе и остро нуждалась в пополнении взамен выбывших, павших и раненых воинов. <…> Верховное Командование решило на помощь войскам 31 армии выслать один из резервных полков, сформированных в Сибири. Эти бойцы жили далеко от линии фронта и благополучно проехали пассажирским поездом, с относительным комфортом, вплоть до этого места, не подвергаясь налетам вражеской авиации и не представляя этой опасности. <…>
Так случилось, что во время стоянки этого воинского эшелона, полностью укомплектованного личным составом и вооруженного, согласно штатному расписанию, к станции Лихославль подъехала и остановилась электричка Торжок-Калинин, полностью загруженная мирными людьми, которые ехали на работу в г. Калинин (восстанавливать город от последствий оккупации и боев за его освобождение).
И в это время, с десяток немецких самолетов, заметив два железнодорожных состава, стоящие рядом, решили уничтожить их, а заодно и станцию, стоящую на пути к Москве, массивным бомбовым ударом. Какой это был ужас - я не знаю - об этом могу судить лишь по его последствиям, очевидцем которых я был.
В вагонах электрички, на полах, лежала слоем толщиной 2 см запекшаяся кровь, в разных местах виднелись оторванные от тел руки и ноги, и искалеченные трупы в гражданской окровавленной одежде. Около разбитого почтового вагона, лежали разбросанные ветром письма в почтовых конвертах и солдатских треугольниках и вещи, собранные населением в подарок фронту: вязанные перчатки, носки, варежки, книги и…даже детские игрушки.
А уцелевшие от этого кошмара, тоже изрядно покалеченные осколками бомб, люди - бойцы, не доехавшие до фронта, и рабочие, не доехавшие до своих фабрик и заводов, разбежались от станции в радиусе примерно в полкилометра.
Начальник летучки с политруком (комиссаром) принимают решение: спасать всех, кого можно еще в этих условиях спасти, оказать возможную первую медпомощь, собрать и погрузить в вагоны санлетучки. Работа не под силу: жертв сотни, а спасателей - десяток молодых девчат-медсестер, и 6 мужчин, вместе с комиссаром, мной и четырьмя санитарами.»
