Наш паровоз вперед летит
Закончились двухнедельные дожди, и небо вдруг выдохнуло тепло как награду за стойкость, как медаль на промежуточном финише - или старте? Конечно, старте.
Где-то под глазом болтается недописанный пост про море. Про лето, которое было так давно, которое закончилось в ту секунду, когда мы приземлились в Гэтвике 28-го августа. Дальше было не до того. Дальше начался сентябрь.
Наше возвращение домой само по себе всегда катастрофа, потому что это примерно как пытаться запихнуть бродячий цирк в спичечную коробку. Но этого мало, поэтому в момент возвращения всегда должно еще случиться что-нибудь эдакое, чтобы сразу можно было встряхнуться и чтобы каникулярная нега ни в коем случае не затормаживала нежно и не мутила сознания приятной мягкой дымкой. Ведро ледяной воды на голову. Тройной форсаж. Вот как надо возвращаться с каникул.
Сентябрь - особый месяц в жизни. В последние годы я поняла, что для меня он представляет особенную опасность. Освеженная летними впечатлениями и набравшаяся сил и витамина Д я начинаю с такой скоростью хватать всё подряд, что время в сутках заканчивается примерно через неделю, а остановить разгон уже невозможно. И вот несется мой локомотив - на предельной скорости, по крутому изгибу рельсов, в уклон, огромный, тяжелый, а по сторонам цветут прекрасные незабудки на лугах, и красивые девушки в венках и милых, продуманных нарядах, машут мне издалека, немного удивленно провожая глазами моё закопчённое лицо.
Четыре полных дня я провела в новой реальности кибер-пространства - фонд обзаводится профессиональной базой данных, и после двух дней конфигурации, а затем еще двух дней тренинга я заговорила тезисами разработчиков и вчера сильно напугала участников совета попечителей своим нездоровым напором. Теперь осталось найти того, кто будет перетукивать туда весь разрозненный ворох данных, нажитый за 10 лет работы. 10 лет, боже мой. 13 ноября будет 10 лет.
Запустили наконец-то регулярные хоровые занятия в двух школах - три года я билась за идею, три года казалось, что никто не даст на это денег. Теперь на очереди еще три школы. И Great Ormond Street Hospital.
Получили первый в истории фонда многолетний грант на мою зарплату. Вот прямо лично мне. Теперь я могу не сомневаться, что еще долго буду иметь возможность сражаться с диким медведем, чтобы отдохнуть от домашних дел.
Там, по домашним рельсам-рельсам, шпалам-шпалам, идет второй локомотив. Там я, прилетев взмыленная после работы и иногда еще учеников (вот уж где я и вправду отдыхаю!), должна врубить максимально возможную скорость и почувствовать себя почти суперчеловеком. Тогда можно успеть восхититься тем, как тонко вдруг окрашено у Мани минорное звено в секвенции в том самом дуэте, который мы играли на даче с другой Маней, можно успеть не дать убиться Ване, почитать Сане про Бибигона, сделать аппликацию с русалкой, отпихивая Ваню ногой, может быть даже успеть их чем-то накормить.
Маня играет на скрипке, декламирует стихи, бесконечно трогательно дружит с младшими и по-прежнему пугает нас с хозяином дикими взрывами гнева. Боюсь, что станет постарше - убьет, как Геракл, под горячую руку, будет сиротинушка. У Сани сам собой прорезался "Р". И вообще она говорит так славно, что я даже слегка расслабилась и перестала с ней заниматься каждый день. И еще она тоже теперь занимается музыкой, минут по 5-7 =)) Кричит Ване: "Бандитская морда! Бандитская морда!!!", Ваня вырывает из неё волосы клочьями, садится ей на голову, молотит по ней ногами. Обожает её, прямо мимо пройти не может. Исключительный женский шарм. Не прогадали те, кто подписывались на Ёженькины апдейты - Ёженька существо настолько самобытное, что даже папочка, который детей в основном любит только спящими, готов простить ей всё. "Вы меня обидели!" - маленький Наполеон стоит отвернувшись, драматично скрестив руки на груди и вздернув бесконечно оскорбленный носик. Только сюртучка и треуголки не хватает. Все тут же идут на попятный. "Нет! Слишком поздно!!" - заявляет гордая Ёженька, и столько в этих словах горечи, патетики и необратимости, что уже ничего не остается кроме как всем посыпать голову пеплом и идти рыдать над своей непоправимой ошибкой.
Ваня - это не просто ребенок-катастрофа. Это не цунами и не торнадо, он скорее напоминает крупномасштабный террористический акт. Причем организаторы его не смогли договориться, поэтому события приняли стихийный оборот. Это мой третий ребенок, но никогда еще мы не были так загнаны на потолок. Все лаптопы в доме, считая мой рабочий, убраны на шкафы и достаются оттуда только на то время, когда мы непосредственно за ними сидим, причем Ваня в этот момент должен отсутствовать, иначе он сидит (или стоит) вместе с нами. Как только я отлучаюсь на секунду, мыш кидается в опустевшую комнату как коршун, и стОит тут замешкаться еще на одну секунду - и хана. Сначала это были гениальные шорткаты - перевернуть экран на 180 градусов, полностью изменить конфигурацию открытой программы, перенастроить параметры ввода, так что любое нажатие любой клавиши открывало новое окно. Потом он просто стал их стаскивать со стола за шнуры, а вчера я поймала его за тем, что он с упоением долбасил по клавиатуре остро отточенным карандашом.
Я снимаю его со стеллажей, комода, столов, верхней крышки пианино. В два часа ночи, пока я мою посуду, он раскачивается на моей ноге и с хохотом пытается прокусить её вместе с джинсами. Это у него такая игра. Чтобы отвлечь его, я даю ему банан, он долго сосредоточенно мнет его в ручонках, с одобрением прислушиваясь в производимому чваканью, а потом размазывает кашицу по полу и в восторге скользит по ней взад и вперед. Я домываю посуду и начинаю мыть пол.
Тем временем, жизнь бурно откликается на мой вызов и постепенно приводит ко мне людей, с которыми можно что-то делать вместе. Я начинаю серьезно обустраивать личную жизнь Букв онота, потому что это жизнь моих собственных детей. И грядущие несколько недель могут стать началом новой прекрасной истории. Да чего уж там - я уже знаю, что первое чудо ждет нас в этот понедельник. Это чудо прошло мимо меня всего несколько месяцев назад, я просто не заметила его. Не зарегистрировала в сознании. Наверное, я не была готова. А теперь готова. Так получилось.
Всё, спать.
Где-то под глазом болтается недописанный пост про море. Про лето, которое было так давно, которое закончилось в ту секунду, когда мы приземлились в Гэтвике 28-го августа. Дальше было не до того. Дальше начался сентябрь.
Наше возвращение домой само по себе всегда катастрофа, потому что это примерно как пытаться запихнуть бродячий цирк в спичечную коробку. Но этого мало, поэтому в момент возвращения всегда должно еще случиться что-нибудь эдакое, чтобы сразу можно было встряхнуться и чтобы каникулярная нега ни в коем случае не затормаживала нежно и не мутила сознания приятной мягкой дымкой. Ведро ледяной воды на голову. Тройной форсаж. Вот как надо возвращаться с каникул.
Сентябрь - особый месяц в жизни. В последние годы я поняла, что для меня он представляет особенную опасность. Освеженная летними впечатлениями и набравшаяся сил и витамина Д я начинаю с такой скоростью хватать всё подряд, что время в сутках заканчивается примерно через неделю, а остановить разгон уже невозможно. И вот несется мой локомотив - на предельной скорости, по крутому изгибу рельсов, в уклон, огромный, тяжелый, а по сторонам цветут прекрасные незабудки на лугах, и красивые девушки в венках и милых, продуманных нарядах, машут мне издалека, немного удивленно провожая глазами моё закопчённое лицо.
Четыре полных дня я провела в новой реальности кибер-пространства - фонд обзаводится профессиональной базой данных, и после двух дней конфигурации, а затем еще двух дней тренинга я заговорила тезисами разработчиков и вчера сильно напугала участников совета попечителей своим нездоровым напором. Теперь осталось найти того, кто будет перетукивать туда весь разрозненный ворох данных, нажитый за 10 лет работы. 10 лет, боже мой. 13 ноября будет 10 лет.
Запустили наконец-то регулярные хоровые занятия в двух школах - три года я билась за идею, три года казалось, что никто не даст на это денег. Теперь на очереди еще три школы. И Great Ormond Street Hospital.
Получили первый в истории фонда многолетний грант на мою зарплату. Вот прямо лично мне. Теперь я могу не сомневаться, что еще долго буду иметь возможность сражаться с диким медведем, чтобы отдохнуть от домашних дел.
Там, по домашним рельсам-рельсам, шпалам-шпалам, идет второй локомотив. Там я, прилетев взмыленная после работы и иногда еще учеников (вот уж где я и вправду отдыхаю!), должна врубить максимально возможную скорость и почувствовать себя почти суперчеловеком. Тогда можно успеть восхититься тем, как тонко вдруг окрашено у Мани минорное звено в секвенции в том самом дуэте, который мы играли на даче с другой Маней, можно успеть не дать убиться Ване, почитать Сане про Бибигона, сделать аппликацию с русалкой, отпихивая Ваню ногой, может быть даже успеть их чем-то накормить.
Маня играет на скрипке, декламирует стихи, бесконечно трогательно дружит с младшими и по-прежнему пугает нас с хозяином дикими взрывами гнева. Боюсь, что станет постарше - убьет, как Геракл, под горячую руку, будет сиротинушка. У Сани сам собой прорезался "Р". И вообще она говорит так славно, что я даже слегка расслабилась и перестала с ней заниматься каждый день. И еще она тоже теперь занимается музыкой, минут по 5-7 =)) Кричит Ване: "Бандитская морда! Бандитская морда!!!", Ваня вырывает из неё волосы клочьями, садится ей на голову, молотит по ней ногами. Обожает её, прямо мимо пройти не может. Исключительный женский шарм. Не прогадали те, кто подписывались на Ёженькины апдейты - Ёженька существо настолько самобытное, что даже папочка, который детей в основном любит только спящими, готов простить ей всё. "Вы меня обидели!" - маленький Наполеон стоит отвернувшись, драматично скрестив руки на груди и вздернув бесконечно оскорбленный носик. Только сюртучка и треуголки не хватает. Все тут же идут на попятный. "Нет! Слишком поздно!!" - заявляет гордая Ёженька, и столько в этих словах горечи, патетики и необратимости, что уже ничего не остается кроме как всем посыпать голову пеплом и идти рыдать над своей непоправимой ошибкой.
Ваня - это не просто ребенок-катастрофа. Это не цунами и не торнадо, он скорее напоминает крупномасштабный террористический акт. Причем организаторы его не смогли договориться, поэтому события приняли стихийный оборот. Это мой третий ребенок, но никогда еще мы не были так загнаны на потолок. Все лаптопы в доме, считая мой рабочий, убраны на шкафы и достаются оттуда только на то время, когда мы непосредственно за ними сидим, причем Ваня в этот момент должен отсутствовать, иначе он сидит (или стоит) вместе с нами. Как только я отлучаюсь на секунду, мыш кидается в опустевшую комнату как коршун, и стОит тут замешкаться еще на одну секунду - и хана. Сначала это были гениальные шорткаты - перевернуть экран на 180 градусов, полностью изменить конфигурацию открытой программы, перенастроить параметры ввода, так что любое нажатие любой клавиши открывало новое окно. Потом он просто стал их стаскивать со стола за шнуры, а вчера я поймала его за тем, что он с упоением долбасил по клавиатуре остро отточенным карандашом.
Я снимаю его со стеллажей, комода, столов, верхней крышки пианино. В два часа ночи, пока я мою посуду, он раскачивается на моей ноге и с хохотом пытается прокусить её вместе с джинсами. Это у него такая игра. Чтобы отвлечь его, я даю ему банан, он долго сосредоточенно мнет его в ручонках, с одобрением прислушиваясь в производимому чваканью, а потом размазывает кашицу по полу и в восторге скользит по ней взад и вперед. Я домываю посуду и начинаю мыть пол.
Тем временем, жизнь бурно откликается на мой вызов и постепенно приводит ко мне людей, с которыми можно что-то делать вместе. Я начинаю серьезно обустраивать личную жизнь Букв онота, потому что это жизнь моих собственных детей. И грядущие несколько недель могут стать началом новой прекрасной истории. Да чего уж там - я уже знаю, что первое чудо ждет нас в этот понедельник. Это чудо прошло мимо меня всего несколько месяцев назад, я просто не заметила его. Не зарегистрировала в сознании. Наверное, я не была готова. А теперь готова. Так получилось.
Всё, спать.