La Mar
А как поднимется ветер, тут и вспомнишь, что живёшь у моря. У самого синего моря. Пока оно плещется и голубеет безобидно с балкона, бывает, и бровью не ведёшь - смахнёшь со стола крошки, придавишь прищепками влажные простыни, и видит море только тени в проборе твоей макушки, только ямки в сгибе локтей, а глаз твоих никогда не видит. Но как поднимется ветер - такой силой, такой глухой, рокочущей опасностью повеет от него, тёмного провала в конце скупо освещенной улицы, с проблеском маяка, оранжевым и жалким, что сразу опомнишься и завоешь душой, и станешь трудно бредить, как в дикой черной воде мотаются корабли, как горечь и соль заливает лица, а под водой, под солью и гибелью, в тихой морской утробе тяжело и бесстрастно колышутся бескровные, огромные, мутноглазые, чужие.
В испанском море мужского рода, el mar, но моряки и поэты зовут его в женском: La Mar. Поэтам и матросам достоверно известно, что у моря женская душа и ни в чём ему нельзя верить.
А ведь не было ни одного собеседника, кто не взглянул бы на меня странно и пристально, взглядом сочувственного диагноста, когда я рассказывала, как прочла однажды книгу, и твердо, вмиг уверовала, что должна прочесть её морю. Буквально - прочесть морю, от корки до корки, вслух, что это совершенно необходимo. И как в тот же год впервые в двадцатилетней с копейками своей жизни я поехала к морю. Каждый вечер в темноте приходила на пустынный ялтинский пляж, садилась у кромки воды, - море качалось и захлестывало волнорез - и читала: "Первое - это мое имя; второе - их глаза; третье - назойливая мысль; четвертое - крадущаяся ночь, облака, застилающие лунный свет, зловещая темнота, и только звуки - крики, вопли, мольбы, ругань и море, встающее надо всем и разметающее во все стороны эту груду тел..." И море затихало и вслушивалось, клянусь, хотя почти ни разу себя и не выдало.
Однажды я отвлеклась, потому что рядом на песок опустился человек, чтоб рассказать мне свою пропащую, сокрушённую жизнь. Оттого в день перед отъездом мне оставалось прочесть ещё страниц 80, я читала до сипа, до глубокой ночи. И прочла. И закрыла книгу. И долго смотрела на море и что-то ему говорила. И чувствую с тех пор, что море меня з н а е т, как-то ведает, что я есть, непонятно смотрит в меня иногда, когда сплю, узнаёт при встрече.
Я полтора месяца живу у самого моря, хожу иногда на берег, на скользкие бокастые камни, фотографирую длинные тени на закате и черные силуэты пальм. Но я, правда, почти ничего не чувствую. Ну, море. Вот супермаркет, а вот море. Но как поднимется ветер... Тут и вспомнишь. И одумаешься. И побежишь учить, как жена рыбака, ветры по именам и писать на фейсбуке покаянное.
А диагноз-то мой мне давно известен, собеседники вы мои.