Юз Алешковский - Товарищ Сталин
Жизненный цикл (активная фаза) социальных движений, как утверждают социологи, 5-7 лет. Затем движение растягивается и переживает метаморфозы: авангард (те, кому больше всех надо) профессионализируется и более четко определяется в целях, активистское ядро теряет пассионарность, симпатизанты все реже приходят на общие события (собрания, акции и т.д.) и выходят на связь. В отличии от неправительственных организаций, ситуативно образованных активистских групп или сетей у движений нет ясных контуров (есть неформальное лидерство, большая или меньшая степень вовлеченности, размытый, но считываемый вектор развития...), "идейных платформ"...
Антивоенное, правозащитное, экологическое, феминистическое, студенческое, профсоюзное, антиядерное, антифашистское, антиглобалистское, зоозащитное, сквоттерское... Социальные движения, гуманитарные и гражданские организации во второй половине ХХ-ого века научились влиять на среду человеческой жизни ничуть не в меньшей степени, нежели правительства, корпорации, партии, церкви, масс медиа. В каких-то случаях они, добившись исходных целей, раскалывались на архипелаги небольших независимых образований (так было с Движением за гражданские права в США, Движением против апартеида, антитоталитарными диссидентскими движениями в Восточной Европе и др.) или, ставя новые цели, переходили в другое качество (суфражистское, аболиционистское движение, движение за альтернативную гражданскую службу и др.).
Есть гипотеза: жизненная сила, способность воспроизводить общую ценностную идентичность и потенциал влияния социальных движений во многом зависит не столько от "меняющегося социального контекста", волевых и коммуникативных качеств лидеров, прозорливости "стратегирующих мыслителей", самоотверженности активистов, сколько от экспериментально найденного "жизненного стиля" и "субкультурного облака", надышанного всеми вместе и сгущенного в книги, песни, ритуалы, фильмы, произведения визуального искусства. То, насколько жива, небанальна, искренна, поэтична, энергетична, памятлива эта аура - это, в конечном итоге, решает судьбу движения как среды, связанной в первую очередь сходством мироощущения, а не миропонимания. Грубо говоря, пока "есть что спеть вместе" - движение на плаву и в состоянии пережить любой кризис роста.
Сатирическая песенка "Товарищ Сталин, Вы большой ученый" с момента появления (1959-ый год) стала "опознавательным знаком" для диссидентов в СССР. Диссент никогда не был "единым" и в реальности распадался на множество никак не связанных между собой "сопротивленческих практик" (самиздат, правозащита, андеграундная живопись, поэзия, авторская песня, рок...). Друг друга узнавали по иронии, проверяли - по поступкам.
Живите тыщу лет, товарищ Сталин,
И пусть в тайге придется сдохнуть мне,
Я верю, будет чугуна и стали
На душу населения вполне.
Останется ли эта "народная песня" Юза Алешковского (http://www.yuz.ru; спасибо hannale ) "талисманом" только шестидесятников или перекочует в активистские предания нынешних диссидентов, правозащитников, антиавторитариев?
Юз Алешковский - Товарищ Сталин
Очень хотелось бы, чтобы находились люди, видящие в music_action не только "активистское MTV", но и... в "место памяти", в социогуманитарную лабораторию, что ли. Онлайн-активизм, конечно, ничем не сродни симпатической магии - пассы с постингами, склеивающие культурную память активистских поколений (см. О волонтерской работе с "Хроникой текущих событий" memo_projects), пробрасывающие мосты между разнородными активистскими средами и т.д. напрямую не ведут к аналогичным процессам в реале. И все же...
Товарищ Сталин, Вы большой ученый,
В языкознаньи знаете Вы толк,
А я простой советский заключенный,
И мне товарищ - серый брянский волк.
За что сижу, воистину не знаю,
Но прокуроры, видимо, правы.
Сижу я нынче в Туруханском крае,
Где при царе сидели в ссылке Вы.
В чужих грехах мы сходу сознавались,
Этапом шли навстречу злой судьбе.
Мы верили Вам так, товарищ Сталин,
Как, может быть, не верили себе.
И вот сижу я в Туруханском крае,
Где конвоиры, словно псы, грубы.
Я это все, конечно, понимаю,
Как обостренье классовой борьбы.
То дождь, то снег, то мошкара над нами,
А мы в тайге с утра и до утра.
Вы здесь из искры разводили пламя,
Спасибо Вам, я греюсь у костра.
Вам тяжелей, Вы обо всех на свете
Заботитесь в ночной тоскливый час,
Шагаете в кремлевском кабинете,
Дымите трубкой, не смыкая глаз.
И мы нелегкий крест несем задаром
Морозом дымным и в тоске дождей,
Мы, как деревья, валимся на нары,
Не ведая бессонницы вождей.
Вчера мы хоронили двух марксистов,
Тела одели ярким кумачом.
Один из них был правым уклонистом,
Другой, как оказалось, ни при чем.
Он перед тем, как навсегда скончаться,
Вам завещал последние слова,
Велел в евонном деле разобраться
И тихо вскрикнул: «Сталин - голова!»
Вы снитесь нам, когда в партийной кепке
И в кителе идете на парад.
Мы рубим лес по-сталински, а щепки,
А щепки во все стороны летят.
Живите тыщу лет, товарищ Сталин,
И пусть в тайге придется сдохнуть мне,
Я верю, будет чугуна и стали
На душу населения вполне.
1959
"Голос, который мы слышим, - голос русского языка, который есть главный герой произведений Алешковского: главнее его персонажей и главнее самого автора. Голос языка всегда является голосом сознания: национального и индивидуального...
Помимо своей функции голоса сознания, язык еще и самостоятельная стихия, способность которой сопротивляться всепоглощающему экзистенциальному кошмару выше, чем у сознания как такового. Поэтому, надо думать, последнее так на язык и полагается. Сказать об Алешковском, что он владеет стихией этой в совершенстве, было бы не столько банальностью, сколько неточностью, ибо он сам и является этой стихией - ее энергией, горизонтом, дном и неистощимым обещанием свободы одновременно. У жертвы Уголовного кодекса, «тискающего» в бараке «роман», другого варианта свободы, кроме языковой, нет. То же самое относится к человеческому сознанию в пределах экзистенциального капкана, исключая разве что чисто религиозные средства бегства от реальности" - Иосиф Бродский о Юзе Алешковском, спасибо duns37, pani_m и dona_anna).
Антивоенное, правозащитное, экологическое, феминистическое, студенческое, профсоюзное, антиядерное, антифашистское, антиглобалистское, зоозащитное, сквоттерское... Социальные движения, гуманитарные и гражданские организации во второй половине ХХ-ого века научились влиять на среду человеческой жизни ничуть не в меньшей степени, нежели правительства, корпорации, партии, церкви, масс медиа. В каких-то случаях они, добившись исходных целей, раскалывались на архипелаги небольших независимых образований (так было с Движением за гражданские права в США, Движением против апартеида, антитоталитарными диссидентскими движениями в Восточной Европе и др.) или, ставя новые цели, переходили в другое качество (суфражистское, аболиционистское движение, движение за альтернативную гражданскую службу и др.).
Есть гипотеза: жизненная сила, способность воспроизводить общую ценностную идентичность и потенциал влияния социальных движений во многом зависит не столько от "меняющегося социального контекста", волевых и коммуникативных качеств лидеров, прозорливости "стратегирующих мыслителей", самоотверженности активистов, сколько от экспериментально найденного "жизненного стиля" и "субкультурного облака", надышанного всеми вместе и сгущенного в книги, песни, ритуалы, фильмы, произведения визуального искусства. То, насколько жива, небанальна, искренна, поэтична, энергетична, памятлива эта аура - это, в конечном итоге, решает судьбу движения как среды, связанной в первую очередь сходством мироощущения, а не миропонимания. Грубо говоря, пока "есть что спеть вместе" - движение на плаву и в состоянии пережить любой кризис роста.
Сатирическая песенка "Товарищ Сталин, Вы большой ученый" с момента появления (1959-ый год) стала "опознавательным знаком" для диссидентов в СССР. Диссент никогда не был "единым" и в реальности распадался на множество никак не связанных между собой "сопротивленческих практик" (самиздат, правозащита, андеграундная живопись, поэзия, авторская песня, рок...). Друг друга узнавали по иронии, проверяли - по поступкам.
Живите тыщу лет, товарищ Сталин,
И пусть в тайге придется сдохнуть мне,
Я верю, будет чугуна и стали
На душу населения вполне.
Останется ли эта "народная песня" Юза Алешковского (http://www.yuz.ru; спасибо hannale ) "талисманом" только шестидесятников или перекочует в активистские предания нынешних диссидентов, правозащитников, антиавторитариев?
Юз Алешковский - Товарищ Сталин
Click to viewОчень хотелось бы, чтобы находились люди, видящие в music_action не только "активистское MTV", но и... в "место памяти", в социогуманитарную лабораторию, что ли. Онлайн-активизм, конечно, ничем не сродни симпатической магии - пассы с постингами, склеивающие культурную память активистских поколений (см. О волонтерской работе с "Хроникой текущих событий" memo_projects), пробрасывающие мосты между разнородными активистскими средами и т.д. напрямую не ведут к аналогичным процессам в реале. И все же...
Товарищ Сталин, Вы большой ученый,
В языкознаньи знаете Вы толк,
А я простой советский заключенный,
И мне товарищ - серый брянский волк.
За что сижу, воистину не знаю,
Но прокуроры, видимо, правы.
Сижу я нынче в Туруханском крае,
Где при царе сидели в ссылке Вы.
В чужих грехах мы сходу сознавались,
Этапом шли навстречу злой судьбе.
Мы верили Вам так, товарищ Сталин,
Как, может быть, не верили себе.
И вот сижу я в Туруханском крае,
Где конвоиры, словно псы, грубы.
Я это все, конечно, понимаю,
Как обостренье классовой борьбы.
То дождь, то снег, то мошкара над нами,
А мы в тайге с утра и до утра.
Вы здесь из искры разводили пламя,
Спасибо Вам, я греюсь у костра.
Вам тяжелей, Вы обо всех на свете
Заботитесь в ночной тоскливый час,
Шагаете в кремлевском кабинете,
Дымите трубкой, не смыкая глаз.
И мы нелегкий крест несем задаром
Морозом дымным и в тоске дождей,
Мы, как деревья, валимся на нары,
Не ведая бессонницы вождей.
Вчера мы хоронили двух марксистов,
Тела одели ярким кумачом.
Один из них был правым уклонистом,
Другой, как оказалось, ни при чем.
Он перед тем, как навсегда скончаться,
Вам завещал последние слова,
Велел в евонном деле разобраться
И тихо вскрикнул: «Сталин - голова!»
Вы снитесь нам, когда в партийной кепке
И в кителе идете на парад.
Мы рубим лес по-сталински, а щепки,
А щепки во все стороны летят.
Живите тыщу лет, товарищ Сталин,
И пусть в тайге придется сдохнуть мне,
Я верю, будет чугуна и стали
На душу населения вполне.
1959
"Голос, который мы слышим, - голос русского языка, который есть главный герой произведений Алешковского: главнее его персонажей и главнее самого автора. Голос языка всегда является голосом сознания: национального и индивидуального...
Помимо своей функции голоса сознания, язык еще и самостоятельная стихия, способность которой сопротивляться всепоглощающему экзистенциальному кошмару выше, чем у сознания как такового. Поэтому, надо думать, последнее так на язык и полагается. Сказать об Алешковском, что он владеет стихией этой в совершенстве, было бы не столько банальностью, сколько неточностью, ибо он сам и является этой стихией - ее энергией, горизонтом, дном и неистощимым обещанием свободы одновременно. У жертвы Уголовного кодекса, «тискающего» в бараке «роман», другого варианта свободы, кроме языковой, нет. То же самое относится к человеческому сознанию в пределах экзистенциального капкана, исключая разве что чисто религиозные средства бегства от реальности" - Иосиф Бродский о Юзе Алешковском, спасибо duns37, pani_m и dona_anna).