Конец главы
Сегодня закончился мой последний официальный рабочий день в Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи.За те 23 года, что я там провёл - сначала хранителем экспозиции, а затем хранителем фонда (бОльшая часть иностранного огнестрела и всё оружие и доспехи с драгметаллами) - бывало всякое. Экскурсия в фонде в одиночку в пол-одиннадцатого утра для 17 пьяных ФСБшников - это было лихо. Утренние распевки за уборкой Первого "Поющего" зала (4 смотрителя и контролёр - и все бабки классно пели) - это тоже было круто. Посиделки со старыми сотрудниками, включая фронтовиков, с неизменными "Волховской застольной" и "Маршем артиллеристов" хором - куда там вашему "воспитанию настоящего патриота"! Коньяк из майонезных баночек (стаканов на всех не хватает, картину сами представьте), байки о том что было, о том, чем мы на самом деле можем гордиться - а чем пусть какой-нибудь ублюдок восторгается, музейные байки, МР-40, найденный через четверть века после кражи, спёртый с экспозиции эсесовский кинжал и допрос у следователя - в музее творилась своя собственная история. Утренние обходы громадных тихих залов с врывающимися в псевдоготические окна полосами света - такое вообще только в кино бывает. Безбашенные хранители экспозиции, толковые начальники отделов, смотрительница с четырьмя рядами орденов и медалей, два генерала - "генерал в хорошем смысле этого слова" и "генерал в плохом смысле", работа с совершенно разными людьми из всех слоёв общества - это было интересно.
Первый взятый в руки но-дачи, первый самостоятельно разобранный М1911А1, находка пусть и заремонтированной вусмерть, но настоящей "Браун Бесс", первые статьи в журналах, первые крупные выставки - это было хорошо.
Работа при плюс 12, уборка с пола льющейся и труб горячей воды, аврал со спасением библиотечных книг от протечки, нарастание дурной работы, истеричная имитация руководителя, пролезшая на пост зама директора - тогда ещё начальника музея, демилитаризация музея и сокращение всех военных из штата - это было плохо.
Вал бумаг, которые вам заворачивает госучёт, меняющий правила каждый месяц, дутые отчёты, поглощающая всё дурная работа с переливанием из пустого в порожнее. И уходящие отличные люди - научные сотрудники, хранители, смотрители. Кто - из музея, а кто - и навсегда. И вот это было совсем никуда.
Я расстался с моим музеем вполне цивильно - без скандалов на публику. Теперь мне надо выпустить его из себя и начать новую главу в биографии. И не болеть больше душой за то, что там творится. А то болит - душа, а заболевает - желудок и поджелудочная.
И всё равно - спасибо за интересный кусок жизни.
Первый взятый в руки но-дачи, первый самостоятельно разобранный М1911А1, находка пусть и заремонтированной вусмерть, но настоящей "Браун Бесс", первые статьи в журналах, первые крупные выставки - это было хорошо.
Работа при плюс 12, уборка с пола льющейся и труб горячей воды, аврал со спасением библиотечных книг от протечки, нарастание дурной работы, истеричная имитация руководителя, пролезшая на пост зама директора - тогда ещё начальника музея, демилитаризация музея и сокращение всех военных из штата - это было плохо.
Вал бумаг, которые вам заворачивает госучёт, меняющий правила каждый месяц, дутые отчёты, поглощающая всё дурная работа с переливанием из пустого в порожнее. И уходящие отличные люди - научные сотрудники, хранители, смотрители. Кто - из музея, а кто - и навсегда. И вот это было совсем никуда.
Я расстался с моим музеем вполне цивильно - без скандалов на публику. Теперь мне надо выпустить его из себя и начать новую главу в биографии. И не болеть больше душой за то, что там творится. А то болит - душа, а заболевает - желудок и поджелудочная.
И всё равно - спасибо за интересный кусок жизни.