Отмена крепостного права в Тарханах

[museum_tarhany]

Автор: А.Е. Ульянов
Статья опубликована в "Тарханском вестнике" №16, л.177-185
Изучая историю лермонтовского села Тарханы, нельзя не остановиться на таком ключевом ее моменте, как реформа 1861 г. Рассмотрение данного вопроса интересно не только в общеисторическом его значении, вовлечении в научный оборот новых фактов и документов. Интересно оно также и тем, что прошло всего 20 лет с момента гибели М. Ю. Лермонтова. А это означает, что в рассматриваемых ниже событиях участвовали люди, с которыми поэт был хорошо знаком, с которыми встречался, общался: тарханские крестьяне, брат бабушки М. Ю. Лермонтова А. А. Столыпин, к которому перешло тарханское имение после смерти Е. А. Арсеньевой.

В 1857 - 1858 гг. для выработки проекта отмены крепостного права были образованы Губернские дворянские комитеты, а также Редакционные комиссии. Выработанный последними проект будущей реформы в октябре 1860 г. поступил в Главный комитет. После обсуждения в 1861 г. Манифест, написанный московским митрополитом Филаретом (Дроздовым) и ряд положений об освобождении крестьян был подписан Александром II 19 февраля 1861 г. Обнародование «Положений 19 февраля» производилось по всей России в период великого поста с 7 марта по 2 апреля. Основным содержанием реформы была отмена «крепостного состояния», как официально именовалось право собственности помещиков на крестьян: крестьян перестали продавать, дарить, менять, закладывать, ссылать в Сибирь или избивать. Они объявлялись лично свободными и становились юридическими лицами. Теперь они могли на свое имя покупать землю, дома, заключать различные сделки. Для крестьян Тархан, среди которых были и зажиточные, это имело большое значение.

Помещичьи крестьяне, как известно, по форме эксплуатации подразделялись на 2 группы: барщинных и оброчных. Накануне отмены крепостного права в целом по России 70,7 % крестьян состояли на барщине. Этот же вид повинности был, в основном, и для крестьян Пензенской губернии, так как она находилась в черноземной полосе. Процент барщинной повинности составлял здесь 71,2 %. Пензенские помещики, желая извлечь максимальную прибыль из принадлежащих им угодий, стремились увеличить барскую запашку с целью производства зерновых на продажу. Местные плодородные земли давали неплохие урожаи. Барщинные крестьяне находились в самых тяжелых условиях, так как работа на барщине требовала повседневного общения с помещиком и влекла за собой мелочную регламентацию всей жизни крепостных.
Тарханские крестьяне находились в относительно более выгодном положении - основной их повинностью начиная с XVIII в. и вплоть до 1861 г. являлся оброк. Еще Е. А. Арсеньева, купив имение в 1794 г., определила его более выгодным. И уже в «Кратком экономическом примечании к плану межевания села Никольское Яковлевское тож», датированном 1800 г., можно прочесть, что «крестьяне на оброке». К началу 60-х гг. XIX в. положение не изменилось, также «крестьяне состоят на оброке, на каковом они состояли и до утверждения уставных грамот». В силу этого крестьянские наделы в Тарханах, по сравнению с пензенскими - 3,24 десятины на ревизскую душу, накануне отмены крепостного права составляли относительно большую цифру - порядка 4,5 десятины на ревизскую душу (до реформы 415 крестьянам села принадлежало 1870 десятин земли).

В ходе реформы для определения земельного надела по местному положению территории великороссийских, новороссийских и белорусских губерний делились на три полосы: нечерноземную, черноземную и степную. Эти полосы, в свою очередь, делились на местности (нечерноземная - на 9, черноземная - на 8, степная - на 12), для каждой из которых устанавливался особый душевой земельный надел. Пензенская губерния входила в состав черноземной местности. В соответствии с «Журналом о выкупе временно-обязанными крестьянами Чембарского уезда села Яковлевское Тарханы тож и деревни Михайловка у помещика Столыпина», «имение, из которого делается выкуп, состоит во второй полосе пятой местности». Для той местности, где находится селение, Межевым положением о поземельном устройстве «высший душевный надел определяется в 4 десятины и низший в 1 десятину 800 саженей». По свидетельству управляющего Журавлева, «всем крестьянам представляется выкупить усадебную оседлость и полевые угодья в полном по уставной грамоте наделе» в количестве 4 десятин на душу. Крестьяне же, в свою очередь, в составленных ими и приложенных к уставной грамоте приговорах согласий «изъявили желание выкупить... весь надел». «Количество всей предоставленной крестьянам земли кроме неудобной на душу... составило 1544 десятин», «остальная земля в количестве 326 десятин... отрезывается от их надела и образуется в непосредственное распоряжение владельца». Уставная грамота определяет и место отведенного крестьянам участка, который граничил: «господскую усадьбою большою дорогою до оврага Сухаго Чембара, села Большое Щепотьево землями... сел Калдус, Аргамаково, Кашкарова. Деревень: Крюковка, Подсот и Апалиха и господскими полями, не обозначенными ясными признаками». Указанные в документе угодья по своему плодородию не уступали всем остальным, т. е. говорить об ухудшении качества отведенных крестьянам земель в случае с Тарханами было бы несправедливо в то время как в целом по стране, так и по Пензенской губернии крестьянам в большинстве случаев отрезались худшие неплодородные участки. Кроме того, помещики умышленно стремились создать дополнительные трудности бывшим крепостным: чересполосицу, окружение своими землями водопоев, выгонов для скота. Все это давало возможность использовать указанные обстоятельства с целью введения дополнительных повинностей, обложения крестьян всевозможными повинностями в свою пользу, сдачи им земли в аренду на более тяжелых по сравнению с обычными условиях.

В поместье Столыпина описанных выше ограничений не было. В соответствии с уставной грамотой «находящийся при селении водопой по пруду остается в совместном пользовании крестьян и владельца», «состоящий в общем пользовании выгон остается и впредь до раздела в общем пользовании помещика и крестьян», «чресполосности в крестьянских наделах никакой нет».
Таким образом, крестьяне в Тарханах при благоприятных прочих условиях получили по 4 десятины хорошей земли, в то время как по всей России средний душевой надел составил 3,4 десятины. Для того, чтобы яснее представить себе величину крестьянских наделов после реформы, приведем данные о распределении пашенной земли бывших помещичьих крестьян на одну ревизскую душу во второй половине 70-х гг. Из 248.133 душ в губернии 19 % получили надел до 1 десятины включительно; 6,7 % - от 1 до 1,5 десятин; 5,2 % - от 1,5 до 2 десятин; 30,2 % - от 2 до 3 десятин; 35,6 % - от 3 до 4 десятин; 3,1 % - от 4 до 5 десятин; 0,2 % получили надел от 6 до 10 десятин. В среднем же по губернии на один душевой надел приходилось порядка 2,5 десятин. Среди приведенных выше цифр размер надела тарханского крестьянина в 4 десятины позволяет говорить о вполне благоприятных условиях освобождения.

До перехода на выкуп за пользование землей крестьяне должны были как и прежде отбывать временные повинности, которые подразделялись на барщину и оброк. Период перехода от повинностей на выкуп не был твердо установлен положением, и он растянулся с 1863 по 1883 г. Повинности в соответствии с «Великороссийским положением» за установленный высший душевой надел исчислялись погодно. В «Положении» говорилось, что крестьяне не обязаны нести в пользу помещика какие-либо дополнительные повинности, а также уплачивать ему натуральную дань (птицей, яйцами и т.п.). В целом же это были старые барщина и оброк. Основной формой повинностей (учитывая все возрастающую товарность в экономике России и произошедшие изменения) стал денежный оброк, размер которого в каждой губернии примерно соответствовал дореформенному. Это обстоятельство явно обнаруживало, что оброк определялся не стоимостью земли, а теми доходами, которые помещик получал от личности крепостного крестьянина.
Большое значение имел принцип определения величины оброка, от которого зависел и размер выкупа. Правительство и сам царь неоднократно подчеркивали, что они даже не допустят обсуждения вопроса о выкупе личной зависимости крестьян, что предлагалось крепостниками. Но в среде крупной бюрократии был найден способ обойти этот принцип: поставить размер оброка в зависимость не от доходной земли, а от дохода крестьянина в данной местности.
По местным положениям самый высокий оброк был установлен около Петербурга - 12 рублей с полного надела. Оброк был ниже там, где земля ценилась выше. Оброк, устанавливаемый «Великороссийским местным положением» за высший душевой надел (а наделы всех крестьян в Тарханах были как раз таковыми) равнялся для Чембарского уезда Пензенской губернии 9 рублям в год. Именно эта сумма указывается в тарханской уставной грамоте, а «на все 386 душевых наделов три тысячи семьсот сорок четыре рубля в год». Оброк этот предписывалось вносить в сроки: с 1-го апреля 1.730 и 1-го октября 1.737 рублей.

Согласно «Положению» имение было причислено к первому разряду (из четырех возможных). К этому разряду относились и имения в земледельческих районах, т. е. в черноземных губерниях, «не представляющих никаких особых выгод». По уставной грамоте соответственно «относится на усадьбу 1 рубль 50 копеек.., а повин- ность за пользование всею усадебною оседлостью крестьянского общества составляет в год 579 рублей, а выкупная сумма за всю оседлость 9.650 рублей». За «Исправное отбывание повинностей» в соответствии с уставной грамотой «ответствует круговою порукою все общество».
Управляющий А. А. Столыпина Журавлев подсчитал, что «выгода по капитализации оброков из 6 % за исключением 1/5 части причитается выкупных ссуд крестьянам первого селения [Тархан] 46.320 рублей», т. е. капитализированный оброк каждого крестьянина в Тарханах составлял:
100 : 6 = х : 9 = 150 рублей
Пятую часть от этих 150 рублей в количестве 30 рублей крестьяне должны были платить непосредственно помещику по личной с ним договоренности. Но в тех случаях, когда переход на выкуп совершался по одностороннему требованию помещика, последний не получал эту часть выкупа. Именно так и случилось в Тарханах: управляющий имением, «желая на основании статьи 35-й Положений», воспользовался своим правом требовать выкупа с крестьян, «а от дополнительного с крестьян платежа» отказался. Из 41.627 выкупных сделок, совершенных с крестьянами и утвержденных Главным выкупным учреждением на 1 января 1870 г., 19.644 сделки были заключены по соглашению помещиков с крестьянами, а 28.983 - по требованию помещиков.
Оставшиеся 4/5 части от выкупной суммы - 120 рублей (т. е. 46.320 рублей в расчете на членов всего общества) - крестьяне также должны были уплатить помещику. Но у большинства крестьян села, несмотря на крепость и достаточность их хозяйств, таких денег не было. Таких (или примерно таких) денег не было и у большинства крестьян всей страны. Поэтому в подобной ситуации на помощь и крестьянам, и помещикам пришло государство, выступившее в качестве посредника между ними. Была осуществлена выкупная операция. Государство предоставляло кредит крестьянам в размере 80 % от всей выкупной суммы (в случае получения полного надела), которые сразу же шли на уплату долга помещику при заключении выкупной сделки. Но опять-таки не лишним при этом будет вспомнить, что «состояние и средства местных крестьян», согласно протоколу мирового посредника, «не оставляют никакого сомнения в том, что они могут без всякого обременения вносить по 7 рублей 20 копеек выкупных платежей с души».

Хитрость со ссудой заключалась в том, что государство давало крестьянам деньги под проценты, выступая в роли ростовщика. На погашение предоставленной государством ссуды крестьяне должны были уплачивать проценты в Чембарскую уездную казну: «В течении 49 лет по 6 %, что составляло 2.779 рублей 20 копеек в год» для членов всего крестьянского общества, т. е. за 49 лет, отведенных государством на погашение выданной ссуды, все крестьяне Тархан заплатили бы за свое освобождение 136.180 рублей 80 копеек. В то же время единовременный взнос всей выкупной суммы помещику составил бы всего 46.320 рублей. Сопоставление этих цифр наглядно демонстрирует то, во что реально обошлась крестьянам их свобода. Как видно, они должны были выплатить почти три поставленные им ссуды.

12 сентября 1867 г., как следует из «Отношения Главного Выкупного Учреждения», подобно всем российским крестьянам, жители Тархан получили от государства ссуду и перешли на выкуп. С этого момента все расчеты крестьян с помещиком прекращались. Мирового посредника просили «объявить крестьянам, что ныне они переходят в разряд крестьян-собственников», для удостоверения в чем крестьянам предписывалось «выслать от себя в Чембарский уездный суд уполномоченных». Государственная ссуда причиталась помещику Столыпину и должна была поступить в его полное распоряжение. Крестьяне же, оставаясь теперь должниками одного государства, платили проценты по ссуде.

Определенные изменения произошли и в сфере управления крестьянской общиной. В первую очередь это касалось того, что многие полномочия помещика перешли частью к государственным органам, а главным образом - к «миру» (общине) и сельскому сходу. Крестьяне владельца села составляли сельское общество. В него входили как бывшие крепостные, «поселенные... в селе Яковлевлевское Тарханы тож в числе 386 душ», так и жители «деревни Михайловки в числе 69 душ».
Домохозяева общества составляли сельский сход, избиравший на трехлетний срок старосту. Одним из таких «тарханских сельских старост» был Василий Леонтьевич Ульянов. Документы упоминают также «волостного старшину» и другие органы управления крестьянами. Как и по всей стране права сельского схода ограничивались местными хозяйственными и фискальными делами, а на волостного старшину и сельского старосту возлагались полицейские функции, «сохранения общего порядка и благочестия». Они могли даже арестовывать, назначать на общественные работы и штрафовать подчиненных им лиц.
Над местными крестьянами был поставлен «господин мировой посредник второго участка Чембарского уезда», на которого возлагались вопросы непосредственного проведения реформы в селе. К сожалению, документы не сохранили ни его имени, ни упоминания о его социальном положении. Именно этот человек на месте общался с крестьянами, составлял протоколы и другие записи и т. п.
В уезде крестьянскими делами ведал Чембарский уездный съезд мировых посредников, который и решал все спорные вопросы, а в губернии - Губернское по крестьянским делам присутствие.

Что же получили от выкупной операции тарханские крестьяне и Столыпин? Последний получил крупную сумму денег - 46.320 рублей, сохранив при этом имевшиеся земли. Из всех причитающихся ему денег по двум селениям (селу Тарханы и деревне Михайловке), как видно из «Выписки из бухгалтерского расчета Главного Выкупного Учреждения», ему было выплачено лишь 18.072 рубля 76 копеек. Остальные же деньги были употреблены им на счет погашения взятой им в 1852 г. в Московской Сохранной Казне ссуды. Оставшиеся средства он мог использовать для перевода своего хозяйства на капиталистический лад (что он впоследствии и
сделал).

Крестьяне при переходе на выкуп получили определенный выигрыш, но весьма небольшой. Во-первых, были ликвидированы оброк и другие повинности в пользу помещика. Во-вторых, величина выкупных платежей была меньше оброка. Это было результатом выкупной операции. Формально было выполнено указание царя о том, чтобы крестьяне «на следующий день почувствовали облегчение». Но за счет чего это было сделано? За счет обмана и махинаций с капитализацией оброка и последующей выплатой процентов, вследствие чего крестьяне выкупали не только землю (причем по ценам, значительно большим рыночных), но и свою личную свободу. В Тарханах этот процесс проходил в наиболее мягкой из возможных форм.

Автор: Антон Евгеньевич Ульянов - на момент публикации в 2003 году аспирант ПГПУ им. В. Г. Белинского (г. Пенза).
Статья опубликована в "Тарханском вестнике" №16 (2003 г.в.), л.177-185

Литература:
1. Зайончковский П. А. Отмена крепостного права в России. М., 1968.
2. Кузнецов С. Купчая Е. А. Арсеньевой на Тарханы // Краеведческие записки. Вып. 1. Пенза. 1963.
3. ГАПО, ф. 54, оп. 1, д. 479.
4. Игнатович И. И. Помещичьи крестьяне накануне освобожденья. М., 1925.
5. История России. XIX век. М., 2001.
6. Статистика поземельной собственности населенных мест России. Вып. 1. СПБ., 1880.
7. Ежегодник Министерства финансов. Вып. II. 1870. СПб., 1871.