Я люблю свою работу
На самом деле, смелое утверждение. Даже чересчур. Потому что люблю я ее не всегда. Бывают спорные моменты, когда мне начинает казаться, что это вовсе не моё, ничего у меня не получается, - и возникает дикое желание послать всё на хер. Выйти за дверь и никогда больше не возвращаться. Блин, думаю, зачем я во всё это ввязалась, сидела бы себе, читала книжки, кропала стишки, так нет же, опять куда-то понесло, движухи, видите ли, захотелось. (Бойтесь желаний, они исполняются...) Но потом успокаиваюсь, выключаю эмоции, включаю мозг, и он говорит мне, что отчаливать еще не пора. И не пора, и нельзя, и нечестно. Хотя так и хочется собрать шматьё и махнуть на какой-нибудь вокзал - благо, лето и солнце! Рвануть куда-нибудь, на север или на юг, в дичь и горизонты, с палаткой и гитарой, - чтобы не было этого бурлящего, вопящего, хаотичного людского котла, в котором я сейчас варюсь. А я варюсь, да. Я работаю с людьми, с детьми, в большом сумасшедшем коллективе в небольшом сумасшедшем городе. Называется Мастерславль - город мастеров. http://www.masterslavl.ru/ Этот проект очень долго запускался. Я нашла его случайно, в Инете, еще до открытия, и сразу захотела туда попасть. Потому что - подумалось - это как раз то, что мне нужно. То, что я хорошо умею. И знаю. Такая себе игра в жизнь.
Мастерславль - это город для детей, где они в игровой форме учатся разным взрослым вещам и профессиям. Туда они могут прийти, бросить родителей (или вообще их не брать с собой), и заниматься своими делами - теми, которые им нужны и важны. В городе есть мастерские, где дети могут (и должны) работать, и есть деньги, которые можно (и нужно!) зарабатывать и тратить. И там, в городе, ребята много нового узнают об окружающем мире, о жизни как она есть, и о себе любимых. Некоторые даже не знают, на что они способны, пока ты им этого не покажешь. Или не намекнешь. И этот момент истины очень важен для всех нас. Потому что дети открывают таких себя, о которых не подозревали. Или не решались. Или боялись открыть. Или просто было лень)))
В городе есть разные мастерские, на любой вкус: Больница, Банк, Туристическое агентство, Дом моды, Полиция, Пограничная служба, Автоцентр, Автодром, Театр, Цирк, Служба уборки, Школа официантов, Служба озеленения и др. А когда откроется второй этаж (город еще строится), то мастерских будет в три раза больше. И вот тогда уж мы повеселимся на всю катушку!!! Мы - это наставники, которые работают в мастерских и объясняют детям, что к чему. Наставники - народ разношерстый: педагоги, психологи, артисты, циркачи, искусствоведы, журналисты-редакторы, поэты-писатели, химики-биологи, пиарщики, компьютерщики, медики, художники, музыканты - студенты и аспиранты, профессионалы и любители, тусовщики и походники, хиппари и альтернативщики. И это здорово, потому что в этот наш цветастый ковер каждый вплетает свой штрих, узор, символ. И причины у всех разные (общее одно - дети), и работают все по-разному, и импровизируют, и сходят с ума - тоже по-своему каждый.
Да и дети к нам приходят разные: забияки и тихони, серьезные и раздолбаи, ботаны и артисты, физики и лирики, процессники и результатники. У кого-то глаза сразу разбегаются, кто-то четко знает, чего хочет, и к цели своей идет, кто-то недоверчив и приходится уговаривать, прямо-таки соблазнять, а кого-то стоит только поманить - и вот он уже помчался. И никогда не знаешь, от кого чего ожидать. Приходят зажатые, закрытые, а через полчаса, глядь, в театре уже такие выкидывают коленца - кто бы мог подумать! И скачут, и пляшут, и поют: так в роли вживаются - потом наружу не вытащишь!
Бывают в нашей работе и нестыковки, и бардак, и спорные случаи, и пикантные моменты, и творческие импровизации, и нештатные ситуации. И каламбуры, и парадоксы. И никогда не знаешь, как что получится, и каждый раз как в первый раз.
Одна девочка сидела у меня в хирургии, как пенёк, и зевала, пока я ей объясняла, как устроен человек и как оказывать первую помощь. И когда мы тренировались на манекене (у нас чудесный есть Петя - манекен), энтузиазма у ребенка было - ноль. А потом, когда понадобилось эту самую помощь оказывать реальному человеку на улицах нашего города, она - умничка - всё сделала сама и безошибочно: и определила сердцебиение, и пульс, и нашатырь не забыла, и обработала «рану», и повязку наложила. А в другой раз, наоборот, такие активные и бойкие попались девицы, всё мне сами рассказывали и показывали, постоянно перебивали и комментировали, потому что у них родители медики и иногда посвящают их в свои дела, - и я уж расслабилась, подумав, что эти не подведут. А потом, когда дошло до дела, они испугались не на шутку, вытаращились на меня: мы не можем, давайте лучше вы. Нет уж, нет уж, что за детский сад: представьте, что от вас жизнь человеческая зависит, скоренько взяли себя в руки, подумали, вспомнили, что надо делать, - без паники, без суеты. А я буду помогать.
Окей, сделали.
Некоторых детей запоминаешь сразу - и насовсем, насмерть. Был мальчик, который очень хотел получить водительские права, чтобы покататься на машинке на автодроме. Он пришел в МС, такой серьезный, обстоятельный, сразу подошел ко мне (а я в тот день в Центре занятости работала) и стал спрашивать, что ему сделать, чтобы права получить. А чтобы их получить, надо сначала поработать и денег подзаработать в разных мастерских, а потом сдать теорию, автомеханику, пройти медосмотр в поликлинике, а последний этап - вождение. В общем, это довольно долгая, трудоемкая и затратная процедура. И обычно родители ходят вместе с детьми и всё делают за них им помогают делать. А этот один пришел, и всё делал сам. Составил план, куда и когда он пойдет: в какие мастерские деньги зарабатывать и в какой последовательности. Иногда подходил ко мне, чтобы что-то уточнить. А потом, в конце дня я увидела его уже на автодроме, гоняющего на электромобиле. И когда он уходил из города, то подошел ко мне попрощаться и говорит: «Ну вот, я покатался!» А я спрашиваю: «И где ж ты работал, чтобы денег достать?» Он стал перечислять мастерские, и где сколько заработал, чтобы хватило на права, и как он там работал, и сколько раз он туда не попадал, потому что было занято. (А у нас, когда аншлаг, то в мастерские бывает трудно попасть с первого раза, пч всё занято. Приходится ждать, пока освободится, и пробовать попасть туда еще и еще. Некоторых детей это обескураживает: если с первого раза не получилось, дальше уже не хотят: лень, растерянность, боязнь. Таких большинство. А других это не останавливает. Но таких мало. Мой визави был из последних.) И с таким спокойным достоинством он мне всю эту свою рабочую эпопею рассказывал, и в то же время так, будто это вещи для него вполне привычные, обыденные (и это так отличало его от других детей, у которых - ветер в голове и шило в попе)! И аж даже я сама преисполнилась гордости - за него. «Ты молодец, - говорю. - Целеустремленный такой: пришел, увидел, победил. Уважаю!»
(Ммм... уважаю результатников, но сама так жить и не могу и не хочу. Неинтересно.)
И даже Надя уже побывала в МС. Пришла - глаза разбежались. И любопытно, и страшно. Большой город, много детей, иди куда хошь, а мама (Лизка, то бишь) пусть на скамеечке посидит, отдохнёт. А Надю вообще-то в чужом незнакомом месте трудно оторвать от взрослых. Она приклеивается намертво. Даже если это безопасное и дружественное пространство и очень нравится ей. Но ей всегда нужно (и важно) прочувствовать место (человека, ситуацию) и себя в нём. Она не сразу принимает новое, не бросается сломя голову куда-то, даже если это «куда-то» ей очень по душе, - ей нужно время разобраться, привыкнуть, ощутить себя уверенно и комфортно. Ее первая реакция на всё незнакомое - нет! Назад! Закрыться в раковинке, забаррикадироваться. А потом можно постепенно, по миллиметру - выглядывать, осматриваться, продвигаться. (Хм, может, тут не так плохо, как спервоначалу-то показалось?) Поэтому в Мастерславле первое время она ходила с каменным лицом. (У нее всегда такое лицо становится - каменное, застывшее, напряженное - когда она испытывает стрессняк. Она как будто разучивается улыбаться. Вообще мимика пропадает. Просто насупленное напряженное лицо, за которым - смятение, неуверенность, паника, страх, того и гляди слезы брызнут.) И когда я в веломастерской объясняла ей и мальчику Леше про велосипедные насосы, дырявые камеры, ржавые цепи и разболтанные тормоза, мне казалось, она вообще меня не слышит и не понимает ни слова из того, что я говорю. И в ответ ни звука не проронила, как я ни вытягивала из нее байки про ее собсный велик (ууу... крепко-крепко сжать рот, чтобы ни единой щели, нигде чтобы не зияло, не впускать, не выпускать, врасплох не застанут, ни пяди земли врагу...). И это несмотря на мое дружественное (многолетнее в ее жизни) присутствие. Потом Надя потихоньку разошлась, раскрепостилась, выглянула из раковинки, вылезла: собирала рюкзак и байдарку, играла в театре, мыла машину, работала на сортировке мусора (есть у нас такое увлекательнейшее занятие, детям очень нравится), мастерила разные декоративные штуки в Школе архитектуры и дизайна и сдавала на водительские права, чтобы на машинке покататься. Сдала! В конце она уже даже к нам не подходила, про Лизку вообще забыла, бегала по городу сама. И это Надя, которая и шагу в сторону не может ступить из-за боязни потерять из поля зрения своих взрослых! (И в этом смысле она так отличается от меня, которая в детстве могла уйти куда угодно и с кем угодно, если дело стоило того...)
Родители. Если честно, за эти пару месяцев я сильно разочаровалась в родителях: как в самих людях, так и в этой пресловутой категории «родитель» (подразумевается тот, что сидит в каждом из нас). Большинство родителей, попав к нам, сами впадают в детство, но не любознательное и позитивное, а претенциозное, требовательное, порой агрессивное (при этом они ни на минуту не забывают, что они всё же родители, и, значит, должны мониторить, контролировать и разруливать). Они заводятся больше, чем их отпрыски, начинают бегать и решать все детские дела - за детей. Тогда как город, наоборот, сделан так, чтобы дети сами учились ориентироваться и что-то решать - как в реальной жизни. В городе всё безопасно и дружественно, но родоки дико боятся своих чад выпустить из поля зрения, им всё время надо контролировать: где, что, как, не обижают ли, не притесняют ли их крошек (выше меня ростом крошечки), а если ребенок ошибся, облажался (по-хорошему, не стремно, не смертельно), то не дают ему возможности исправить, наладить, как-то проявить себя: сразу лезут, советуют, поучают, иногда даже делают за него, за ребенка - то, что он вполне может (и вправе!) сделать сам. Удивительно, до чего родители не знают своих собственных детей, не доверяют им, до чего привыкли решать за них: что им надо, а что нет, что хорошо, а что плохо! От всего ограждают кровиночек. Боятся отпустить. Иногда смотришь на какую-нить чересчур деловитую и озабоченную мамашку, которая за ребенка цепляется, наверно, даже больше, чем он за нее, и думаешь: «Ну отпусти ты уже сынулю своего, мы ж его не съедим!» Некоторые отпускают - но при этом на лицах у них написано, каких мук им это стоит. При этом, подозреваю, что они не за детей боятся, а за себя, догадываясь, что чадам не так уж они и нужны, в большом детском коллективе-то, и пугаясь вот этой проявляющейся ребячьей самостоятельности (ибо это начало отрыва и свободного полёта). Поэтому опекают детишек до последнего.
Мне сложно понять этот синдром курицы-наседки. У меня нет детей, и материнский инстинкт слабоват, и сама-то я за родителей никогда не держалась, да и людей никого никогда рядом с собой не удерживаю, и терпеть не могу, когда пытаются держать меня. Поэтому то, как родители не дают детям жить своей жизнью - да, своей маленькой, пусть еще бестолковой и безответственной, но СВОЕЙ и очень для них важной жизнью, - угнетает меня. Так и хочется всех взрослых выставить вон из нашего города! Ну хорошо, не всех)) Но многих))
По правилам Мастерславля, родители в мастерские на занятия не допускаются. Но есть открытые мастерские (и таких половина), где волей-неволей родители на занятиях присутствуют. Просто стоят и не отходят. Типа смотрят. Иногда лезут фотографировать. Или лезут с помощью и советами. Иные от нечего делать начинают докапываться: то не так, это не эдак. Иногда, особенно к концу дня, когда они уже вынесли весь мозг, бывает сложно держать себя в руках. Общение с детьми - удовольствие, общение с родителями - напряг. Не со всеми - но бывает, бывает... Справедливости ради замечу, что попадаются и другие родители: легкие, веселые, понимающие. С ними общение происходит на одной волне, они частенько сами не прочь побеситься поучаствовать в наших забавах или посильную помощь оказать. А иногда приезжают - танки. Железные, непробиваемые, бесцеремонные. Важные. Авторитарные. Ходят и принюхиваются, проверяют всё и вся на прочность, жесткость и разрыв (привет сопромату!). Порой смотришь и холодеешь от того, каким неврастеником/асоциалом может вырасти ребенок вот у этих родителей или у тех. «Тебе, сынок, надо в хирургию, там настоящий скелет, узнаешь строение человека». - «Неее, пап, я боюсь скелетов, и вообще не хочу я врачом быть!» - «Что значит «боюсь», ты у меня мужик или не мужик? Марш в хирургию!». Или: «Нет-нет, доча, ты не так ставишь цветы, дай я тебе покажу, как надо!!!» - бросается к дочери, вырывает у нее из рук цветы, та растерянно смотрит, в глазах слёзы... - «Уважаемая мама, выйдите, пожалуйста, из мастерской и не мешайте мне вести занятие!» Или: без стука и без разрешения, в разгар занятия: «Ой, возьмите моего Ванечку, он с вами немножко кукол попеленает!» - «Извините, не могу, у нас уже ползанятия прошло, через 15 минут следующее, тогда возьму». - «Ой, мы не можем, мы через 15 минут уходим, нам сейчас надо - ну что вам стоит!» И я не знаю, как объяснить людям, что они несут бред. («Вы в театр тоже на полспектакля приходите, и считаете это в порядке вещей?»)
Но со временем - то ли они к нашему городу привыкают, то ли мы к ним, - уже получается обходить все эти подводные камни, рифы и мели, уже не так остро всё, не так болезненно.
И - да - я дико устаю от общения. От эмоций. От постоянной говорильни. Иногда приходится говорить весь день напролет, так, что к концу я себя уже и не слышу и не понимаю. Иногда ловлю себя на том, что раздваиваюсь: одна говорит, выдает инфо, автоматически, а другая рядом стоит. Наблюдает. Оценивает. Ухмыляется. Похихикивает.
Иногда мне кажется, что сейчас я выйду из образа (врача, флориста, веломеханика) и, не меняя интонации и ритма, вместо медицинской диагностики или ландшафтного дизайна начну нести какую-нить чушь, вроде прогноза погоды или криминальной хроники, или «прибежал он на перрон, сел в отцепленный вагон, внес узлы и чемоданы, рассовал их под диваны». Или лаять начну, или блеять, или мычать. Дети, наверно, удивятся, но почему-то кажется, что не очень.
Иногда, после особенно затяжных выходных, когда я так глубоко ухожу в себя, что и бортовых огней не видать, - собираясь утром на работу, зубами скриплю - до того не хочется обратно наружу. Приезжаю в МС почти что с отвращением: ааа, опять говорить! И встречаю своих сумасшедших коллег: они заспанные, прищуренные, однако бодрящиеся и хорохорящиеся, - и какие-то еще совсем домашние, пахнущие простынями, котами, овсяными хлопьями и кофе с молоком, - светлые, улыбающиеся, искрящие. О чем-то рассказывают, что-то спрашивают. И вольно невольно вовлекают меня в рабочую нашу круговерть, вытаскивают наружу. И сама не замечаю, как начинаю реагировать, жестикулировать, улыбаться, во что-то вникать, что-то обсуждать, объяснять, выяснять. И всё прочее отступает на задний план.
Просто я давно не работала в большом коллективе, теперь вспоминаю - как будто заново узнаю. Привыкаю. Вот уж не думала, что: а) смогу работать в команде, б) мне это будет нравиться. Мои коллеги - они все такие разные, так забавно с ними общаться, наблюдать, изучать, взаимодействовать. Позитив, креатив, взаимопомощь и взаимовыручка, то самое пресловутое чувство локтя - всё, что раньше для меня не имело особого значения. Но и ложки дёгтя есть, не без этого. Амбиции, тщеславие, максимализм, бескомпромиссность. Диктат собственного и неприятие чужого. Симпатии и антипатии, совместимость и несовместимость. Как в любом коллективе. Постоянно приходят новые люди: ооо, свежая кровь!!! Сейчас мы их введем в курс дела, заодно и на профпригодность проверим!)))
И со всеми получается по-разному. Я не вполне разделяю ценности и мировоззрение многих из них - но это не мешает мне работать с ними бок о бок. Не разделяю ни стиля жизни, ни ритма ее, ни образа мыслей. Не разделяю ценности (и потребности) людей альтруистичных и до мозга костей коммуникативных. Не разделяю ценности (и потребности) общественников и коллективистов. Трудоголиков. Карьеристов. Тусовщиков. Авторитариев. Не разделяю - и не особенно парюсь по этому поводу. Потому что это не главное. Это всё - внешнее, наносное. Не знаю, как объяснить. То, что сверху, это как одежда: можно напялить на себя кучу всего: из дохлого сделаться плотным, из кривого - стройным, где-то что-то подчеркнуть, где-то скрыть, задать стиль, характер, образ, настроение. И всё это - игра. Потому что в глубине, если просто смотреть внутрь, как рентген, - в глубине у каждого кости, мышцы, ткани, внутренние органы, и всё это такое одинаковое - ммм... одинаково хрупкое, одинаково беззащитное, сжимающееся и разжимающееся, запинающееся и частящее, - и есть у каждого там, в глубинах глубин, своё какое-то неуловимое «я», не подвластное определению и обобщению, не поддающееся словесному, понятийному, ограничению (фиксации, захвату, контролю), - и жизнь этого «я», его рассветы и закаты. А всё остальное - максимализм, тщеславие, бахвальство, страх, гнев, неуверенность, нетерпение, раздражение, грубость, даже страсти, даже медитации, даже творчество, даже экстрим, - все эти манипуляции - это всё внешнее - и это игра! Такая большая общая важная игра, в которую все люди, с разным успехом (и с глубокомысленным видом!), играют. И теперь, раз уж мир мне в очередной раз это предложил, я тоже поиграю вместе с другими. Я ж так люблю это занятие! И работа у меня такая - играть. И все мы в нашем МС играем с утра до ночи. Серьезно и ответственно.
Так бывает, когда на одном кусочке пространства собираются люди, которые никогда не выйдут из детства. И всегда на него будут ориентироваться. И будут в него - играть. И все эти люди по-хорошему сумасшедшие. С безумными идеями, с горящими глазами. И все они там нашли себя и друг друга. И еще поэтому мне комфортно среди них.
Вот, например, Антон с Женей учат детей ставить палатку. После этого дети лезут внутрь, располагаются, ныряют в спальники. И Антон с Женей устраивают им бурю и шторм - качают и трясут палатку: «А теперь представьте, что у вас экстремальный отдых!» Визг, писк, крик, смех. А потом, напялив рюкзаки, с песнями возвращаются на базу. (А я при этом вспоминаю наш трэш в Лиске, когда шторм разметал всю бухту с ее палаточками и человечками...) Или Кристина в роли полицейского - в фуражке, с рацией, с пристегнутыми к поясу наручниками - (но при этом в платье и на высоченных шпильках-ах-ах!) - бегает с детьми по городу в поисках «преступника». Или Ира, хрупкая, маленькая, - в роли автоинспектора, тоже в фуражке, с жезлом, со свистком, - выходит на автодром, говорит тихо и медленно, чуть устало, но дети слушаются ее беспрекословно. Или Машка, сочиняющая невероятные истории, сценарии, вечно придумывающая какие-то квесты и авантюры.
Машка вообще отдельная песнь. Она с самого начала решила, что будет дружить со мной и с Ирой, и никаких не возражений уже не слушала, и выбора нам не оставила. Но, надо сказать, мы с Иркой и не особо сопротивлялись))) Машка совершенно безумная, неугомонная, неуправляемая, она носится по городу как писаный веник, постоянно всё (и всех) критикует, с ног на голову переворачивает, переиначивает, выстёбывает. Она просто не может находиться в состоянии покоя, ей нужна движуха, вечный бой, она боец-боец. Ей нужны препятствия, чтобы их преодолевать, и проблемы/задачи, чтобы их решать. И постоянно проверять мир на прочность. Иначе она со скуки помрёт. Ее не волнует чужое мнение, она ни под кого не подстраивается, не считает нужным входить в положение другого человека, ее не интересуют его точка зрения, мотивы, причины, подходы. При этом она, не особо утруждая себя анализом и рефлексией, отлично разбирается в людях, таких разных и непохожих. Однако считает правой только себя, полагая, что она знает всё лучше всех, а все остальные, если с ней не согласны, то сами виноваты, дураки. Она сначала и меня пыталась строить, пока не поняла, что - бесполезняк. Я не ввязываюсь в ее борьбу с миром, но наблюдать - забавно. Она категорична, резка, бывает и агрессивна. Но она болеет за дело, и за это я ей многое спускаю. То, чего не спустила бы другим.
Машка очень не любит прикосновений (а я как безнадежный кинестетик не могу отказать себе в удовольствии касаться людей, которые мне симпатичны; первое время я пребывала в шоке, когда ее аж передергивало от того, что кто-то до нее дотрагивается; теперь я научилась держать себя в руках, по крайней мере, по отношению к ней). Иногда она говорит или делает вещи, которые выбешивают меня. Я прихожу в ярость и посылаю её на хер. Но Машка на хер никогда не идет: она, хоть и вспыльчивая, но отходчивая, да и не для того всё затевалось. Просто она любит людей дразнить и заводить - чтобы они не спали и не тухли в этом мире, где столько всего, где - бороться и искать, найти и не сдаваться. И мне даже нравится наша форма общения, а то я уж стала побаиваться, что ничто в этой жизни не может меня в ярость привести. Настоящую, долгую, не пшик в воздух. Ибо я сейчас такая вся пофигистично-безмятежная, мне так лень злиться и бодаться, такое прямо облако в штанах. Машку, в свою очередь, бесит мое умиротворение и всеприятие, и мои медитации, и анализ, и самоанализ. И то, что я предпочитаю слушать птичек и валяться в одуванчиках вместо того, чтобы воевать и самоутверждаться. «Нет, Наська, ты не боец. Ты не боец, ты чёртова пофигистка, тебе вообще ничего не надо, тебя ничего не колышет, и я не понимаю, как ты так можешь жить, нельзя так жить, нельзяааа!» - на что я, блаженно прищуренная на солнце, отвечаю: «Ну коли тебе совсем невмоготу, иди вон повоюй с Сашей/Петей/Васей, потом придешь, расскажешь». И Машка уносится воевать, переделывать мир. Она непредсказуемая, импульсивная, прямолинейная, бескомпромиссная; язык без костей, говорит, что думает, и в выражениях не стесняется; не умеет и/или не хочет слушать - вслушиваться, вглядываться, пробираться, интуичить (всё то, что я так люблю); ей бесполезно что-либо объяснять и уж тем паче - доказывать. (А чего тут доказывать, я ж понимаю, что всё это - игра. Большая, всеобщая.) Ну и, наверно, мне было бы скучно в МС без Машки, а то кто бы меня всё время подзуживал и в тонусе держал!)))
О ком еще? Ааа, о себе! Я-то, которая в другой - иной - жизни хотела быть врачом, я-то, конечно же, прискакала работать в больницу: у нас там два отделения: хирургическое и неонатальное. И даже с закрытыми глазами уже могу надевать подгузники на «малышей» и пеленать их))) И, ясен пень, я не могла пропустить хирургию, ибо врачи-хирурги для меня это что-то запредельное (ммм... не олимпийские боги, но что-то близкое к тому). Ну и поскольку с гастроскопией, рентгеном, УЗИ, переломами, перитонитами, переливаниями крови и реанимациями я знакома не понаслышке, иногда рассказываю детям истории про трудных пациентов и экстренные ситуации, которые бывают во врачебной практике. Но не всем, не всем. Тем, у кого нервишки крепкие. А то у некоторых детей уже от одного вида слизистой оболочки желудка - глаза на полвосьмого: «Мамочки, что это? Желудок? А что это с ним? Чего он такой противный?» Поэтому особо впечатлительным - не рассказываю. А в неонатальном иной раз приходится вообще всё с самого начала объяснять: и откуда дети «вылазят», и разницу между мальчиками и девочками, и про кесарево, и о недоношенных младенцах, и прочее, и прочее.
Ну и еще веломастерскую я люблю: разбирать-собирать велики))) А вот автомастерскую не очень - всё же предпочитаю двухколесный транспорт. Скоро у нас мотоцикл появится - мы с Машкой застолбили его уже - и станет еще веселей!..
Мастерславль - это город для детей, где они в игровой форме учатся разным взрослым вещам и профессиям. Туда они могут прийти, бросить родителей (или вообще их не брать с собой), и заниматься своими делами - теми, которые им нужны и важны. В городе есть мастерские, где дети могут (и должны) работать, и есть деньги, которые можно (и нужно!) зарабатывать и тратить. И там, в городе, ребята много нового узнают об окружающем мире, о жизни как она есть, и о себе любимых. Некоторые даже не знают, на что они способны, пока ты им этого не покажешь. Или не намекнешь. И этот момент истины очень важен для всех нас. Потому что дети открывают таких себя, о которых не подозревали. Или не решались. Или боялись открыть. Или просто было лень)))
В городе есть разные мастерские, на любой вкус: Больница, Банк, Туристическое агентство, Дом моды, Полиция, Пограничная служба, Автоцентр, Автодром, Театр, Цирк, Служба уборки, Школа официантов, Служба озеленения и др. А когда откроется второй этаж (город еще строится), то мастерских будет в три раза больше. И вот тогда уж мы повеселимся на всю катушку!!! Мы - это наставники, которые работают в мастерских и объясняют детям, что к чему. Наставники - народ разношерстый: педагоги, психологи, артисты, циркачи, искусствоведы, журналисты-редакторы, поэты-писатели, химики-биологи, пиарщики, компьютерщики, медики, художники, музыканты - студенты и аспиранты, профессионалы и любители, тусовщики и походники, хиппари и альтернативщики. И это здорово, потому что в этот наш цветастый ковер каждый вплетает свой штрих, узор, символ. И причины у всех разные (общее одно - дети), и работают все по-разному, и импровизируют, и сходят с ума - тоже по-своему каждый.
Да и дети к нам приходят разные: забияки и тихони, серьезные и раздолбаи, ботаны и артисты, физики и лирики, процессники и результатники. У кого-то глаза сразу разбегаются, кто-то четко знает, чего хочет, и к цели своей идет, кто-то недоверчив и приходится уговаривать, прямо-таки соблазнять, а кого-то стоит только поманить - и вот он уже помчался. И никогда не знаешь, от кого чего ожидать. Приходят зажатые, закрытые, а через полчаса, глядь, в театре уже такие выкидывают коленца - кто бы мог подумать! И скачут, и пляшут, и поют: так в роли вживаются - потом наружу не вытащишь!
Бывают в нашей работе и нестыковки, и бардак, и спорные случаи, и пикантные моменты, и творческие импровизации, и нештатные ситуации. И каламбуры, и парадоксы. И никогда не знаешь, как что получится, и каждый раз как в первый раз.
Одна девочка сидела у меня в хирургии, как пенёк, и зевала, пока я ей объясняла, как устроен человек и как оказывать первую помощь. И когда мы тренировались на манекене (у нас чудесный есть Петя - манекен), энтузиазма у ребенка было - ноль. А потом, когда понадобилось эту самую помощь оказывать реальному человеку на улицах нашего города, она - умничка - всё сделала сама и безошибочно: и определила сердцебиение, и пульс, и нашатырь не забыла, и обработала «рану», и повязку наложила. А в другой раз, наоборот, такие активные и бойкие попались девицы, всё мне сами рассказывали и показывали, постоянно перебивали и комментировали, потому что у них родители медики и иногда посвящают их в свои дела, - и я уж расслабилась, подумав, что эти не подведут. А потом, когда дошло до дела, они испугались не на шутку, вытаращились на меня: мы не можем, давайте лучше вы. Нет уж, нет уж, что за детский сад: представьте, что от вас жизнь человеческая зависит, скоренько взяли себя в руки, подумали, вспомнили, что надо делать, - без паники, без суеты. А я буду помогать.
Окей, сделали.
Некоторых детей запоминаешь сразу - и насовсем, насмерть. Был мальчик, который очень хотел получить водительские права, чтобы покататься на машинке на автодроме. Он пришел в МС, такой серьезный, обстоятельный, сразу подошел ко мне (а я в тот день в Центре занятости работала) и стал спрашивать, что ему сделать, чтобы права получить. А чтобы их получить, надо сначала поработать и денег подзаработать в разных мастерских, а потом сдать теорию, автомеханику, пройти медосмотр в поликлинике, а последний этап - вождение. В общем, это довольно долгая, трудоемкая и затратная процедура. И обычно родители ходят вместе с детьми и всё делают за них им помогают делать. А этот один пришел, и всё делал сам. Составил план, куда и когда он пойдет: в какие мастерские деньги зарабатывать и в какой последовательности. Иногда подходил ко мне, чтобы что-то уточнить. А потом, в конце дня я увидела его уже на автодроме, гоняющего на электромобиле. И когда он уходил из города, то подошел ко мне попрощаться и говорит: «Ну вот, я покатался!» А я спрашиваю: «И где ж ты работал, чтобы денег достать?» Он стал перечислять мастерские, и где сколько заработал, чтобы хватило на права, и как он там работал, и сколько раз он туда не попадал, потому что было занято. (А у нас, когда аншлаг, то в мастерские бывает трудно попасть с первого раза, пч всё занято. Приходится ждать, пока освободится, и пробовать попасть туда еще и еще. Некоторых детей это обескураживает: если с первого раза не получилось, дальше уже не хотят: лень, растерянность, боязнь. Таких большинство. А других это не останавливает. Но таких мало. Мой визави был из последних.) И с таким спокойным достоинством он мне всю эту свою рабочую эпопею рассказывал, и в то же время так, будто это вещи для него вполне привычные, обыденные (и это так отличало его от других детей, у которых - ветер в голове и шило в попе)! И аж даже я сама преисполнилась гордости - за него. «Ты молодец, - говорю. - Целеустремленный такой: пришел, увидел, победил. Уважаю!»
(Ммм... уважаю результатников, но сама так жить и не могу и не хочу. Неинтересно.)
И даже Надя уже побывала в МС. Пришла - глаза разбежались. И любопытно, и страшно. Большой город, много детей, иди куда хошь, а мама (Лизка, то бишь) пусть на скамеечке посидит, отдохнёт. А Надю вообще-то в чужом незнакомом месте трудно оторвать от взрослых. Она приклеивается намертво. Даже если это безопасное и дружественное пространство и очень нравится ей. Но ей всегда нужно (и важно) прочувствовать место (человека, ситуацию) и себя в нём. Она не сразу принимает новое, не бросается сломя голову куда-то, даже если это «куда-то» ей очень по душе, - ей нужно время разобраться, привыкнуть, ощутить себя уверенно и комфортно. Ее первая реакция на всё незнакомое - нет! Назад! Закрыться в раковинке, забаррикадироваться. А потом можно постепенно, по миллиметру - выглядывать, осматриваться, продвигаться. (Хм, может, тут не так плохо, как спервоначалу-то показалось?) Поэтому в Мастерславле первое время она ходила с каменным лицом. (У нее всегда такое лицо становится - каменное, застывшее, напряженное - когда она испытывает стрессняк. Она как будто разучивается улыбаться. Вообще мимика пропадает. Просто насупленное напряженное лицо, за которым - смятение, неуверенность, паника, страх, того и гляди слезы брызнут.) И когда я в веломастерской объясняла ей и мальчику Леше про велосипедные насосы, дырявые камеры, ржавые цепи и разболтанные тормоза, мне казалось, она вообще меня не слышит и не понимает ни слова из того, что я говорю. И в ответ ни звука не проронила, как я ни вытягивала из нее байки про ее собсный велик (ууу... крепко-крепко сжать рот, чтобы ни единой щели, нигде чтобы не зияло, не впускать, не выпускать, врасплох не застанут, ни пяди земли врагу...). И это несмотря на мое дружественное (многолетнее в ее жизни) присутствие. Потом Надя потихоньку разошлась, раскрепостилась, выглянула из раковинки, вылезла: собирала рюкзак и байдарку, играла в театре, мыла машину, работала на сортировке мусора (есть у нас такое увлекательнейшее занятие, детям очень нравится), мастерила разные декоративные штуки в Школе архитектуры и дизайна и сдавала на водительские права, чтобы на машинке покататься. Сдала! В конце она уже даже к нам не подходила, про Лизку вообще забыла, бегала по городу сама. И это Надя, которая и шагу в сторону не может ступить из-за боязни потерять из поля зрения своих взрослых! (И в этом смысле она так отличается от меня, которая в детстве могла уйти куда угодно и с кем угодно, если дело стоило того...)
Родители. Если честно, за эти пару месяцев я сильно разочаровалась в родителях: как в самих людях, так и в этой пресловутой категории «родитель» (подразумевается тот, что сидит в каждом из нас). Большинство родителей, попав к нам, сами впадают в детство, но не любознательное и позитивное, а претенциозное, требовательное, порой агрессивное (при этом они ни на минуту не забывают, что они всё же родители, и, значит, должны мониторить, контролировать и разруливать). Они заводятся больше, чем их отпрыски, начинают бегать и решать все детские дела - за детей. Тогда как город, наоборот, сделан так, чтобы дети сами учились ориентироваться и что-то решать - как в реальной жизни. В городе всё безопасно и дружественно, но родоки дико боятся своих чад выпустить из поля зрения, им всё время надо контролировать: где, что, как, не обижают ли, не притесняют ли их крошек (выше меня ростом крошечки), а если ребенок ошибся, облажался (по-хорошему, не стремно, не смертельно), то не дают ему возможности исправить, наладить, как-то проявить себя: сразу лезут, советуют, поучают, иногда даже делают за него, за ребенка - то, что он вполне может (и вправе!) сделать сам. Удивительно, до чего родители не знают своих собственных детей, не доверяют им, до чего привыкли решать за них: что им надо, а что нет, что хорошо, а что плохо! От всего ограждают кровиночек. Боятся отпустить. Иногда смотришь на какую-нить чересчур деловитую и озабоченную мамашку, которая за ребенка цепляется, наверно, даже больше, чем он за нее, и думаешь: «Ну отпусти ты уже сынулю своего, мы ж его не съедим!» Некоторые отпускают - но при этом на лицах у них написано, каких мук им это стоит. При этом, подозреваю, что они не за детей боятся, а за себя, догадываясь, что чадам не так уж они и нужны, в большом детском коллективе-то, и пугаясь вот этой проявляющейся ребячьей самостоятельности (ибо это начало отрыва и свободного полёта). Поэтому опекают детишек до последнего.
Мне сложно понять этот синдром курицы-наседки. У меня нет детей, и материнский инстинкт слабоват, и сама-то я за родителей никогда не держалась, да и людей никого никогда рядом с собой не удерживаю, и терпеть не могу, когда пытаются держать меня. Поэтому то, как родители не дают детям жить своей жизнью - да, своей маленькой, пусть еще бестолковой и безответственной, но СВОЕЙ и очень для них важной жизнью, - угнетает меня. Так и хочется всех взрослых выставить вон из нашего города! Ну хорошо, не всех)) Но многих))
По правилам Мастерславля, родители в мастерские на занятия не допускаются. Но есть открытые мастерские (и таких половина), где волей-неволей родители на занятиях присутствуют. Просто стоят и не отходят. Типа смотрят. Иногда лезут фотографировать. Или лезут с помощью и советами. Иные от нечего делать начинают докапываться: то не так, это не эдак. Иногда, особенно к концу дня, когда они уже вынесли весь мозг, бывает сложно держать себя в руках. Общение с детьми - удовольствие, общение с родителями - напряг. Не со всеми - но бывает, бывает... Справедливости ради замечу, что попадаются и другие родители: легкие, веселые, понимающие. С ними общение происходит на одной волне, они частенько сами не прочь побеситься поучаствовать в наших забавах или посильную помощь оказать. А иногда приезжают - танки. Железные, непробиваемые, бесцеремонные. Важные. Авторитарные. Ходят и принюхиваются, проверяют всё и вся на прочность, жесткость и разрыв (привет сопромату!). Порой смотришь и холодеешь от того, каким неврастеником/асоциалом может вырасти ребенок вот у этих родителей или у тех. «Тебе, сынок, надо в хирургию, там настоящий скелет, узнаешь строение человека». - «Неее, пап, я боюсь скелетов, и вообще не хочу я врачом быть!» - «Что значит «боюсь», ты у меня мужик или не мужик? Марш в хирургию!». Или: «Нет-нет, доча, ты не так ставишь цветы, дай я тебе покажу, как надо!!!» - бросается к дочери, вырывает у нее из рук цветы, та растерянно смотрит, в глазах слёзы... - «Уважаемая мама, выйдите, пожалуйста, из мастерской и не мешайте мне вести занятие!» Или: без стука и без разрешения, в разгар занятия: «Ой, возьмите моего Ванечку, он с вами немножко кукол попеленает!» - «Извините, не могу, у нас уже ползанятия прошло, через 15 минут следующее, тогда возьму». - «Ой, мы не можем, мы через 15 минут уходим, нам сейчас надо - ну что вам стоит!» И я не знаю, как объяснить людям, что они несут бред. («Вы в театр тоже на полспектакля приходите, и считаете это в порядке вещей?»)
Но со временем - то ли они к нашему городу привыкают, то ли мы к ним, - уже получается обходить все эти подводные камни, рифы и мели, уже не так остро всё, не так болезненно.
И - да - я дико устаю от общения. От эмоций. От постоянной говорильни. Иногда приходится говорить весь день напролет, так, что к концу я себя уже и не слышу и не понимаю. Иногда ловлю себя на том, что раздваиваюсь: одна говорит, выдает инфо, автоматически, а другая рядом стоит. Наблюдает. Оценивает. Ухмыляется. Похихикивает.
Иногда мне кажется, что сейчас я выйду из образа (врача, флориста, веломеханика) и, не меняя интонации и ритма, вместо медицинской диагностики или ландшафтного дизайна начну нести какую-нить чушь, вроде прогноза погоды или криминальной хроники, или «прибежал он на перрон, сел в отцепленный вагон, внес узлы и чемоданы, рассовал их под диваны». Или лаять начну, или блеять, или мычать. Дети, наверно, удивятся, но почему-то кажется, что не очень.
Иногда, после особенно затяжных выходных, когда я так глубоко ухожу в себя, что и бортовых огней не видать, - собираясь утром на работу, зубами скриплю - до того не хочется обратно наружу. Приезжаю в МС почти что с отвращением: ааа, опять говорить! И встречаю своих сумасшедших коллег: они заспанные, прищуренные, однако бодрящиеся и хорохорящиеся, - и какие-то еще совсем домашние, пахнущие простынями, котами, овсяными хлопьями и кофе с молоком, - светлые, улыбающиеся, искрящие. О чем-то рассказывают, что-то спрашивают. И вольно невольно вовлекают меня в рабочую нашу круговерть, вытаскивают наружу. И сама не замечаю, как начинаю реагировать, жестикулировать, улыбаться, во что-то вникать, что-то обсуждать, объяснять, выяснять. И всё прочее отступает на задний план.
Просто я давно не работала в большом коллективе, теперь вспоминаю - как будто заново узнаю. Привыкаю. Вот уж не думала, что: а) смогу работать в команде, б) мне это будет нравиться. Мои коллеги - они все такие разные, так забавно с ними общаться, наблюдать, изучать, взаимодействовать. Позитив, креатив, взаимопомощь и взаимовыручка, то самое пресловутое чувство локтя - всё, что раньше для меня не имело особого значения. Но и ложки дёгтя есть, не без этого. Амбиции, тщеславие, максимализм, бескомпромиссность. Диктат собственного и неприятие чужого. Симпатии и антипатии, совместимость и несовместимость. Как в любом коллективе. Постоянно приходят новые люди: ооо, свежая кровь!!! Сейчас мы их введем в курс дела, заодно и на профпригодность проверим!)))
И со всеми получается по-разному. Я не вполне разделяю ценности и мировоззрение многих из них - но это не мешает мне работать с ними бок о бок. Не разделяю ни стиля жизни, ни ритма ее, ни образа мыслей. Не разделяю ценности (и потребности) людей альтруистичных и до мозга костей коммуникативных. Не разделяю ценности (и потребности) общественников и коллективистов. Трудоголиков. Карьеристов. Тусовщиков. Авторитариев. Не разделяю - и не особенно парюсь по этому поводу. Потому что это не главное. Это всё - внешнее, наносное. Не знаю, как объяснить. То, что сверху, это как одежда: можно напялить на себя кучу всего: из дохлого сделаться плотным, из кривого - стройным, где-то что-то подчеркнуть, где-то скрыть, задать стиль, характер, образ, настроение. И всё это - игра. Потому что в глубине, если просто смотреть внутрь, как рентген, - в глубине у каждого кости, мышцы, ткани, внутренние органы, и всё это такое одинаковое - ммм... одинаково хрупкое, одинаково беззащитное, сжимающееся и разжимающееся, запинающееся и частящее, - и есть у каждого там, в глубинах глубин, своё какое-то неуловимое «я», не подвластное определению и обобщению, не поддающееся словесному, понятийному, ограничению (фиксации, захвату, контролю), - и жизнь этого «я», его рассветы и закаты. А всё остальное - максимализм, тщеславие, бахвальство, страх, гнев, неуверенность, нетерпение, раздражение, грубость, даже страсти, даже медитации, даже творчество, даже экстрим, - все эти манипуляции - это всё внешнее - и это игра! Такая большая общая важная игра, в которую все люди, с разным успехом (и с глубокомысленным видом!), играют. И теперь, раз уж мир мне в очередной раз это предложил, я тоже поиграю вместе с другими. Я ж так люблю это занятие! И работа у меня такая - играть. И все мы в нашем МС играем с утра до ночи. Серьезно и ответственно.
Так бывает, когда на одном кусочке пространства собираются люди, которые никогда не выйдут из детства. И всегда на него будут ориентироваться. И будут в него - играть. И все эти люди по-хорошему сумасшедшие. С безумными идеями, с горящими глазами. И все они там нашли себя и друг друга. И еще поэтому мне комфортно среди них.
Вот, например, Антон с Женей учат детей ставить палатку. После этого дети лезут внутрь, располагаются, ныряют в спальники. И Антон с Женей устраивают им бурю и шторм - качают и трясут палатку: «А теперь представьте, что у вас экстремальный отдых!» Визг, писк, крик, смех. А потом, напялив рюкзаки, с песнями возвращаются на базу. (А я при этом вспоминаю наш трэш в Лиске, когда шторм разметал всю бухту с ее палаточками и человечками...) Или Кристина в роли полицейского - в фуражке, с рацией, с пристегнутыми к поясу наручниками - (но при этом в платье и на высоченных шпильках-ах-ах!) - бегает с детьми по городу в поисках «преступника». Или Ира, хрупкая, маленькая, - в роли автоинспектора, тоже в фуражке, с жезлом, со свистком, - выходит на автодром, говорит тихо и медленно, чуть устало, но дети слушаются ее беспрекословно. Или Машка, сочиняющая невероятные истории, сценарии, вечно придумывающая какие-то квесты и авантюры.
Машка вообще отдельная песнь. Она с самого начала решила, что будет дружить со мной и с Ирой, и никаких не возражений уже не слушала, и выбора нам не оставила. Но, надо сказать, мы с Иркой и не особо сопротивлялись))) Машка совершенно безумная, неугомонная, неуправляемая, она носится по городу как писаный веник, постоянно всё (и всех) критикует, с ног на голову переворачивает, переиначивает, выстёбывает. Она просто не может находиться в состоянии покоя, ей нужна движуха, вечный бой, она боец-боец. Ей нужны препятствия, чтобы их преодолевать, и проблемы/задачи, чтобы их решать. И постоянно проверять мир на прочность. Иначе она со скуки помрёт. Ее не волнует чужое мнение, она ни под кого не подстраивается, не считает нужным входить в положение другого человека, ее не интересуют его точка зрения, мотивы, причины, подходы. При этом она, не особо утруждая себя анализом и рефлексией, отлично разбирается в людях, таких разных и непохожих. Однако считает правой только себя, полагая, что она знает всё лучше всех, а все остальные, если с ней не согласны, то сами виноваты, дураки. Она сначала и меня пыталась строить, пока не поняла, что - бесполезняк. Я не ввязываюсь в ее борьбу с миром, но наблюдать - забавно. Она категорична, резка, бывает и агрессивна. Но она болеет за дело, и за это я ей многое спускаю. То, чего не спустила бы другим.
Машка очень не любит прикосновений (а я как безнадежный кинестетик не могу отказать себе в удовольствии касаться людей, которые мне симпатичны; первое время я пребывала в шоке, когда ее аж передергивало от того, что кто-то до нее дотрагивается; теперь я научилась держать себя в руках, по крайней мере, по отношению к ней). Иногда она говорит или делает вещи, которые выбешивают меня. Я прихожу в ярость и посылаю её на хер. Но Машка на хер никогда не идет: она, хоть и вспыльчивая, но отходчивая, да и не для того всё затевалось. Просто она любит людей дразнить и заводить - чтобы они не спали и не тухли в этом мире, где столько всего, где - бороться и искать, найти и не сдаваться. И мне даже нравится наша форма общения, а то я уж стала побаиваться, что ничто в этой жизни не может меня в ярость привести. Настоящую, долгую, не пшик в воздух. Ибо я сейчас такая вся пофигистично-безмятежная, мне так лень злиться и бодаться, такое прямо облако в штанах. Машку, в свою очередь, бесит мое умиротворение и всеприятие, и мои медитации, и анализ, и самоанализ. И то, что я предпочитаю слушать птичек и валяться в одуванчиках вместо того, чтобы воевать и самоутверждаться. «Нет, Наська, ты не боец. Ты не боец, ты чёртова пофигистка, тебе вообще ничего не надо, тебя ничего не колышет, и я не понимаю, как ты так можешь жить, нельзя так жить, нельзяааа!» - на что я, блаженно прищуренная на солнце, отвечаю: «Ну коли тебе совсем невмоготу, иди вон повоюй с Сашей/Петей/Васей, потом придешь, расскажешь». И Машка уносится воевать, переделывать мир. Она непредсказуемая, импульсивная, прямолинейная, бескомпромиссная; язык без костей, говорит, что думает, и в выражениях не стесняется; не умеет и/или не хочет слушать - вслушиваться, вглядываться, пробираться, интуичить (всё то, что я так люблю); ей бесполезно что-либо объяснять и уж тем паче - доказывать. (А чего тут доказывать, я ж понимаю, что всё это - игра. Большая, всеобщая.) Ну и, наверно, мне было бы скучно в МС без Машки, а то кто бы меня всё время подзуживал и в тонусе держал!)))
О ком еще? Ааа, о себе! Я-то, которая в другой - иной - жизни хотела быть врачом, я-то, конечно же, прискакала работать в больницу: у нас там два отделения: хирургическое и неонатальное. И даже с закрытыми глазами уже могу надевать подгузники на «малышей» и пеленать их))) И, ясен пень, я не могла пропустить хирургию, ибо врачи-хирурги для меня это что-то запредельное (ммм... не олимпийские боги, но что-то близкое к тому). Ну и поскольку с гастроскопией, рентгеном, УЗИ, переломами, перитонитами, переливаниями крови и реанимациями я знакома не понаслышке, иногда рассказываю детям истории про трудных пациентов и экстренные ситуации, которые бывают во врачебной практике. Но не всем, не всем. Тем, у кого нервишки крепкие. А то у некоторых детей уже от одного вида слизистой оболочки желудка - глаза на полвосьмого: «Мамочки, что это? Желудок? А что это с ним? Чего он такой противный?» Поэтому особо впечатлительным - не рассказываю. А в неонатальном иной раз приходится вообще всё с самого начала объяснять: и откуда дети «вылазят», и разницу между мальчиками и девочками, и про кесарево, и о недоношенных младенцах, и прочее, и прочее.
Ну и еще веломастерскую я люблю: разбирать-собирать велики))) А вот автомастерскую не очень - всё же предпочитаю двухколесный транспорт. Скоро у нас мотоцикл появится - мы с Машкой застолбили его уже - и станет еще веселей!..