смеяться
Сегодня в метро, по дороге домой, меня ужасно рассмешила одна дама. Она сидела напротив меня, слушала плеер, поёрзывала на сиденье в такт музыке (в смысле: пританцовывала сидя), думала о чем-то своем, иногда зырила по сторонам и улыбалась, при этом такая у нее была мимика, и такой дико веселый и безбашенный вид! - что-то a la Жанна Агузарова! А потом она поймала мой не менее дикий и безбашенный взгляд/вид/ритм/ (я сидела примерно такая же, в плеере и в мыслях) - и расхохоталась. А я расхохоталась в ответ. Вот, буквально, мы стали сумасшедше смеяться, глядя друг на друга. Остальные же смотрели на нас, как на дебилок. Но было весело ужасно: мне оттого, что весело ей, ей оттого, что она поняла, что я смеюсь оттого, что ей смешно, а я поняла, что она поняла, что я поняла... ну и т.д. И потом я уже всю дорогу всем улыбалась, просто не могла остановиться, рот сам собой до ушей разъезжался, вышла из метро, шла по улице и улыбалась, домой пришла - улыбаясь, почти хохоча, - так меня зарядила-заразила смехом эта дама!
Метро вообще удивительная штука (при всей моей нелюбви к нему, вынуждена констатировать). В подземных туда-сюда поездках всегда происходят внутри меня какие-то интенсивные мыслительные процессы, я иногда так углубляюсь в разговоры и споры с мысленным собеседником, абстрактным или конкретным (а если он еще и не один!), что перестаю реагировать на окружающее, контролировать происходящее, включая выражение собсного лица. Естественно, вылезает соответствующая мимика: лоб - амурские волны, нос - морщится, брови - сдвигаются или удивленно взлетают, взгляд - останавливается (причем - о ужас! - на ком-то, кто совершенно не при делах, как грится, ни сном ни духом, - а тут на него такой немигающий сквозной взгляд, или блядский какой-нить бездонный сияющий взгляд, или исподлобный какой-нить жесткий убийственный взгляд - нужное подчеркнуть...), надеюсь, хоть ушами я не шевелю в такие минуты! Зато иногда очень динамично киваю (соглашаясь с мысленным собеседником!), спорю (скулы напряжены, брови нахмурены), радуюсь (глаза в прищуре, углы губ поднимаются), расстраиваюсь (брови домиком, углы губ опускаются), - и это какой-то театр одного актера, потому что смотреть со стороны на ЧЕЛОВЕКА ДУМАЮЩЕГО (cogito ergo sum) в такой момент - зрелище то еще! Не для слабонервных зрелище!
(Вспомнить Сашу Лойе в старом советском ералаше про шахматы!)
И вот очень круто бывает, если в метро (вообще - в транспорте, да и в любом общественном месте) в голову приходит что-то веселое.
Мои однокашники по Литу помнят, наверно, как однажды к нам на семинар по современной русской лит-ре приперся некий поэт и писатель Т.З., и стал читать стихи, дико завывая при этом, и как весь наш курс бился в конвульсиях и сползал под парты от смеха. Я еще сидела с Ксюшей Р. (мы с ней как раз недавно это вспоминали), и от того, КАК ее плющило, меня плющило еще больше. С точки зрения морали-нравственности, все было очень хуёво, но было ТАК АЦЦКИ СМЕШНО, что в те минуты меня мучило только одно: я боялась не выдержать и рассмеяться в голос! Боже мой, думала я, только б не засмеяться, только б вытерпеть всё это: давиться, икать, мычать, хрюкать, рыдать, кулаки кусать - что угодно, лишь бы не расхохотаться на всю аудиторию, потому что если сейчас хоть кто-нибудь сорвется, то за этим случится всеобщий полный абзац, и тогда я сползу с парты и на четвереньках поползу из аудитории наружу, потому что идти я не могу, в нынешнем состоянии это невозможно. Хорошая картина: я, икающая и подвывающая, в слезах и соплях (от смеха!), - пытаюсь выползти из аудитории, тычась башкой в парты и ноги однокурсников, не находя дверей, потому что тут уже не до дверей, уже пофиг, уже можно сквозь стены проходить в таком состоянии...
Так вот, когда я вспоминаю эту историю (одну из ряда аццки веселых историй в моей жизни), меня всегда разбирает дикий хохот, и накрывает это меня в разных местах: чаще - в метро, но, бывает, в магазине, в поликлинике, на улице, а особенно ужасно, если где-нибудь в гостях и еще что-нибудь ешь или пьешь при этом...
Метро вообще удивительная штука (при всей моей нелюбви к нему, вынуждена констатировать). В подземных туда-сюда поездках всегда происходят внутри меня какие-то интенсивные мыслительные процессы, я иногда так углубляюсь в разговоры и споры с мысленным собеседником, абстрактным или конкретным (а если он еще и не один!), что перестаю реагировать на окружающее, контролировать происходящее, включая выражение собсного лица. Естественно, вылезает соответствующая мимика: лоб - амурские волны, нос - морщится, брови - сдвигаются или удивленно взлетают, взгляд - останавливается (причем - о ужас! - на ком-то, кто совершенно не при делах, как грится, ни сном ни духом, - а тут на него такой немигающий сквозной взгляд, или блядский какой-нить бездонный сияющий взгляд, или исподлобный какой-нить жесткий убийственный взгляд - нужное подчеркнуть...), надеюсь, хоть ушами я не шевелю в такие минуты! Зато иногда очень динамично киваю (соглашаясь с мысленным собеседником!), спорю (скулы напряжены, брови нахмурены), радуюсь (глаза в прищуре, углы губ поднимаются), расстраиваюсь (брови домиком, углы губ опускаются), - и это какой-то театр одного актера, потому что смотреть со стороны на ЧЕЛОВЕКА ДУМАЮЩЕГО (cogito ergo sum) в такой момент - зрелище то еще! Не для слабонервных зрелище!
(Вспомнить Сашу Лойе в старом советском ералаше про шахматы!)
И вот очень круто бывает, если в метро (вообще - в транспорте, да и в любом общественном месте) в голову приходит что-то веселое.
Мои однокашники по Литу помнят, наверно, как однажды к нам на семинар по современной русской лит-ре приперся некий поэт и писатель Т.З., и стал читать стихи, дико завывая при этом, и как весь наш курс бился в конвульсиях и сползал под парты от смеха. Я еще сидела с Ксюшей Р. (мы с ней как раз недавно это вспоминали), и от того, КАК ее плющило, меня плющило еще больше. С точки зрения морали-нравственности, все было очень хуёво, но было ТАК АЦЦКИ СМЕШНО, что в те минуты меня мучило только одно: я боялась не выдержать и рассмеяться в голос! Боже мой, думала я, только б не засмеяться, только б вытерпеть всё это: давиться, икать, мычать, хрюкать, рыдать, кулаки кусать - что угодно, лишь бы не расхохотаться на всю аудиторию, потому что если сейчас хоть кто-нибудь сорвется, то за этим случится всеобщий полный абзац, и тогда я сползу с парты и на четвереньках поползу из аудитории наружу, потому что идти я не могу, в нынешнем состоянии это невозможно. Хорошая картина: я, икающая и подвывающая, в слезах и соплях (от смеха!), - пытаюсь выползти из аудитории, тычась башкой в парты и ноги однокурсников, не находя дверей, потому что тут уже не до дверей, уже пофиг, уже можно сквозь стены проходить в таком состоянии...
Так вот, когда я вспоминаю эту историю (одну из ряда аццки веселых историй в моей жизни), меня всегда разбирает дикий хохот, и накрывает это меня в разных местах: чаще - в метро, но, бывает, в магазине, в поликлинике, на улице, а особенно ужасно, если где-нибудь в гостях и еще что-нибудь ешь или пьешь при этом...