Суета сует и томление духа
Мы сейчас списываем ветхий фонд - книги 50-90-х, вышедшие из оборота, старые, потрепанные, замусоленные, залитые водой, иссушенные батареями центрального отопления, изъеденные плесенью и грибком, пожелтевшие, почерневшие, рассыпающиеся на молекулы и атомы, никому не нужные, не слишком известные, в современности не востребованные, никем не читаемые.
За каждой из этих книг стоит автор, стоит человеческая жизнь со всеми ее радостями и печалями, надеждами и потерями, взлетами и падениями.
Не могу отделаться от мысли, что, вот, днями и ночами напролет они кропали свою нетленку, подбирая слова и шлифуя фразы, оттачивая смыслы; они ходили по редакциям, обивали пороги издательств, мучительно переживали отказы и ликовали от счастья при виде состоявшихся публикаций, хвастались свеженькими тиражами перед родными и друзьями, с гордостью подписывали авторские экземпляры, они готовы были душу продать за возможность писать и публиковаться, это было так важно, это было дело всей жизни; они послушно соглашались быть номенклатурщиками и стукачами, они истово сопротивлялись номенклатурщине и стукачеству, они боялись КГБ и ненавидели власть, они любили политбюро и верили в светлое будущее, они хвалили книги коллег, они ругали книги коллег, они зевали на партсобраниях, а после читали школьникам лекции о своем великом трудовом и творческом пути, они писали в стол, надеясь на что-то, они писали в стол, опасаясь всего на свете, они чахли на партийных должностях, уходили в отказ, бежали за бугор, философствовали в котельных и дворницких, гнили в лагерях, умирали в больницах и богадельнях, отправлялись по этапу, пили в отсутствие публикаций где-нибудь в подворотнях, а на вырученные гонорары - в буфете ЦДЛ; они мучились, горели, страдали, искали пути и смыслы, ненавидели и любили, посвящали свои стихи и прозу любимым, изменяли женам, бросали детей, предавали друзей, подсиживали коллег и собратьев по перу, ревновали к чужой славе, популярности, таланту, а в редких случаях имели достаточно благородства и мужества, чтобы признавать и даже поддерживать чужой талант; они сходили с ума, уходили из дома, бродяжничали, спивались, кончали жизнь самоубийством, дебоширили, дрались, стрелялись на дуэлях, мучились похмельем, одалживались деньгами, клялись в вечности и верности, страдали манией величия и одновременно комплексом неполноценности, они врали и приукрашивали, при этом по-детски верили, что их простят, поймут и полюбят, ну потому что невозможно их не любить, таких талантливых и непосредственных, они верили в свою значимость и уникальность, и на кухонных междусобойчиках рассуждали о бренности бытия, полагая, что их это не коснется, рассуждали о судьбах мира, подразумевая величие их собственной отдельно взятой судьбы, они думали, что всё это будет вечно, потому что рукописи не горят и мысль изреченная, может и ложь во многом, но прочно занимает свое место во времени и пространстве - не сотрешь, каленым железом не выжжешь…
А потом они умирали, но осознанием, что после них останется их драгоценный выстраданный труд. И было не жалко (и не зазорно, а большинстве случаев даже радостно) положить жизнь на это, искренне полагая, что оно имеет какой-то смысл. Какой-то очень большой, вечный, неоспоримый, космический смысл. Некоторым хватало и малого, бытового, сиюминутного, локального смысла. Несмотря ни на что, они были счастливы, идя своим путем (каким бы он ни был). А это оправдывает многое.
Но в конечном итоге - всё суета сует и томление духа.
Прошло каких-то 50 или 30 лет - и никому уже не нужно и не интересно всё, чем они там горели и мучились.
И я теперь, методично, за книгой книгу, списывая их жизни, думаю: зачем всё это было? Вся эта невероятная энергия, эта энтропия?
Вот и сейчас, глядя на то, как люди суетятся, как стараются переплюнуть друг друга, перегнать, перещеголять, поучаствовать в как можно большем количестве шоу мероприятий, охватить как можно больше подписчиков, собрать как можно больше просмотров и лайков, - ЗАЧЕМ?
Какой от этого эффект, кроме собственной (весьма кратковременной) значимости в локальном смысле и постоянного неоправданного засорения эфира - в глобальном?
(А еще - под книгоиздательские нужды вырубаются леса, люди в типографиях травятся свинцом и хромом, полиграфические комбинаты выбрасывают вредные отходы, тысячи машин загрязняют атмосферу, развозя тиражи по разным городам. Чтобы я в один прекрасный день всё списала к чертям!)
Работая в книжной сфере, я сталкиваюсь с немалым количеством невостребованного (неоправданного) бумажного хлама. И всегда испытываю досаду, сожаление и грусть. (Когда-то давно я это назвала синдромом работника книжного магазина.) Слишком много ненужных книг. Слишком многое из написанного - не имеет необходимости. И не являет ценности.
П.С. Если бы я могла не писать, я бы не писала.
За каждой из этих книг стоит автор, стоит человеческая жизнь со всеми ее радостями и печалями, надеждами и потерями, взлетами и падениями.
Не могу отделаться от мысли, что, вот, днями и ночами напролет они кропали свою нетленку, подбирая слова и шлифуя фразы, оттачивая смыслы; они ходили по редакциям, обивали пороги издательств, мучительно переживали отказы и ликовали от счастья при виде состоявшихся публикаций, хвастались свеженькими тиражами перед родными и друзьями, с гордостью подписывали авторские экземпляры, они готовы были душу продать за возможность писать и публиковаться, это было так важно, это было дело всей жизни; они послушно соглашались быть номенклатурщиками и стукачами, они истово сопротивлялись номенклатурщине и стукачеству, они боялись КГБ и ненавидели власть, они любили политбюро и верили в светлое будущее, они хвалили книги коллег, они ругали книги коллег, они зевали на партсобраниях, а после читали школьникам лекции о своем великом трудовом и творческом пути, они писали в стол, надеясь на что-то, они писали в стол, опасаясь всего на свете, они чахли на партийных должностях, уходили в отказ, бежали за бугор, философствовали в котельных и дворницких, гнили в лагерях, умирали в больницах и богадельнях, отправлялись по этапу, пили в отсутствие публикаций где-нибудь в подворотнях, а на вырученные гонорары - в буфете ЦДЛ; они мучились, горели, страдали, искали пути и смыслы, ненавидели и любили, посвящали свои стихи и прозу любимым, изменяли женам, бросали детей, предавали друзей, подсиживали коллег и собратьев по перу, ревновали к чужой славе, популярности, таланту, а в редких случаях имели достаточно благородства и мужества, чтобы признавать и даже поддерживать чужой талант; они сходили с ума, уходили из дома, бродяжничали, спивались, кончали жизнь самоубийством, дебоширили, дрались, стрелялись на дуэлях, мучились похмельем, одалживались деньгами, клялись в вечности и верности, страдали манией величия и одновременно комплексом неполноценности, они врали и приукрашивали, при этом по-детски верили, что их простят, поймут и полюбят, ну потому что невозможно их не любить, таких талантливых и непосредственных, они верили в свою значимость и уникальность, и на кухонных междусобойчиках рассуждали о бренности бытия, полагая, что их это не коснется, рассуждали о судьбах мира, подразумевая величие их собственной отдельно взятой судьбы, они думали, что всё это будет вечно, потому что рукописи не горят и мысль изреченная, может и ложь во многом, но прочно занимает свое место во времени и пространстве - не сотрешь, каленым железом не выжжешь…
А потом они умирали, но осознанием, что после них останется их драгоценный выстраданный труд. И было не жалко (и не зазорно, а большинстве случаев даже радостно) положить жизнь на это, искренне полагая, что оно имеет какой-то смысл. Какой-то очень большой, вечный, неоспоримый, космический смысл. Некоторым хватало и малого, бытового, сиюминутного, локального смысла. Несмотря ни на что, они были счастливы, идя своим путем (каким бы он ни был). А это оправдывает многое.
Но в конечном итоге - всё суета сует и томление духа.
Прошло каких-то 50 или 30 лет - и никому уже не нужно и не интересно всё, чем они там горели и мучились.
И я теперь, методично, за книгой книгу, списывая их жизни, думаю: зачем всё это было? Вся эта невероятная энергия, эта энтропия?
Вот и сейчас, глядя на то, как люди суетятся, как стараются переплюнуть друг друга, перегнать, перещеголять, поучаствовать в как можно большем количестве шоу мероприятий, охватить как можно больше подписчиков, собрать как можно больше просмотров и лайков, - ЗАЧЕМ?
Какой от этого эффект, кроме собственной (весьма кратковременной) значимости в локальном смысле и постоянного неоправданного засорения эфира - в глобальном?
(А еще - под книгоиздательские нужды вырубаются леса, люди в типографиях травятся свинцом и хромом, полиграфические комбинаты выбрасывают вредные отходы, тысячи машин загрязняют атмосферу, развозя тиражи по разным городам. Чтобы я в один прекрасный день всё списала к чертям!)
Работая в книжной сфере, я сталкиваюсь с немалым количеством невостребованного (неоправданного) бумажного хлама. И всегда испытываю досаду, сожаление и грусть. (Когда-то давно я это назвала синдромом работника книжного магазина.) Слишком много ненужных книг. Слишком многое из написанного - не имеет необходимости. И не являет ценности.
П.С. Если бы я могла не писать, я бы не писала.