Грибное
Моя тетка Галка умопомрачительно любит грибы лисички. Она за ними готова ходить в любое время и в любую погоду. Собирается в лес, напевает: «Лисички, лисички мои, я иду к вам, дорогие мои!» Идем по лесу, я в основном за черничники отвечаю (и пою в духе «Черничка моя, выплынь, выплынь на бережок!»), а тетка под ноги смотрит и приговаривает: «Лисички, лисички мои, где же вы, идите сюда, лисичечки!» И они как будто слышат ее, выбегают к ней из-под папоротника, из-под черничных кустов, из-под ландышевых листьев, выглядывают из-за деревьев, вылезают из моховых кочек. Такие любопытные рыжие существа с огромными ушами - сплошные уши лисичьи вокруг нас. Тетка удовлетворенно хмыкает: «Ну вот, я же говорила!» Срезает их: «Какие молодцы мои лисятки, ай, спасибо вам!» Никого больше я не знаю, кто бы так умел наколдовывать себе лисички в лесу. Мне же про них всё больше вспоминается: «А лисички взяли спички, к морю синему пошли, море синее зажгли». Не могу отделаться от этой присказки, всё время ее бубню себе под нос, когда на лисичкины грибницы нападаю. Но они мне редко попадаются. Вообще, грибы любят грибников, любят повышенное к ним внимание, а я всё больше ягодник, а грибник я - так, время от времени, для разнообразия. Грибы это знают и не особенно на меня отвлекаются.
Продолжая тему присказок-не-сказок: я, когда в черничниках и мхах наступаю на какие-нибудь трухлявые деревья и пни или проваливаюсь в ямы - потенциальные змеиные гнезда, то мысленно повторяю строчки из «Песни о вещем Олеге»: «Так вот где таилась погибель моя! Мне смертию кость угрожала! Из мертвой главы гробовая змея, шипя, между тем выползала; как черная лента вкруг ног обвилась, и вскрикнул внезапно ужаленный князь!» А потом так громко и с завыванием (мысленно, опять жеж): «ХО-ХО-ХО!» - и еще раз последнюю строчку, через паузы и с нажимом: «И ВСКРИКНУЛ! ВНЕЗАПНО! УЖАЛЕННЫЙ! КНЯЗЬ!» Не слишком оптимистичный слоган, но в такие минуты ничего больше мне в голову не приходит. Я с этой песнью о вещем Олеге кучу черничников вдоль и поперек пробороздила. Змеи у нас частые, но не смертельные. Гадюки, в основном. Иногда даже на участок приползают, в гости. Одна чуть в дом не забралась, на крыльце отловили. Так что песнь о вещем Олеге тут в самый раз.
А уж сказ про Муху-цокотуху - это просто кладезь всяких цитат для леса. Вот прям: «А жуки рогатые, мужики богатые шапочками машут, с бабочками пляшут...»
Нашла во мху небольшой грибок с коричневой шляпкой и белой ножкой. Не белый, не подберезовик, не сыроежка. Теряюсь в догадках. Несу до дому, ножка постепенно розовеет. А потом и подкладка шляпки. «Хм-хм, нехороший признак. Вроде гриб хороший, а признак - нехороший». Стоим с тетками на заднем дворе, обсуждаем, у каких грибов розовеют ножки и другие части тела. Дядя Паша мимо идет, пьяненький. Подошел, послушал, заухмылялся: «Да нормальный парнишка! Просто засмущали вы его! Собрались тетки и давай обсуждать голые ножки грибов! Тут кто угодно порозовеет! Скажите спасибо, что не покраснел». Спасибо, говорим, ДядьПаш.
Однажды набрела на полянку, посередине которой стоит мухомор. Огромный, разноцветный: красно-рыже-желтый с белыми пятнами. Впечатлил! Подумалось, на конкурсе красоты первое место занял бы. Несмотря на сомнительную нравственную ценность и явную профнепригодность. Но красота ведь тут - абсолютный критерий, безотносительно морали-нравственности, полезности-функциональности и проч.
Вот, предположим, всходит мухомор на подиум, высокий, стройный, в ярком атласном пиджаке с заклепками, в клешах с бахромой - похожий на Элвиса Пресли. И все сразу задыхаются от восторга! Жюри вне себя от счастья - какие краски, какая эстетика, какая энергетика! А стать какая! Мухомор, пройдясь пару раз, спускается вниз и встает в сторонке, скрестив руки на груди. Члены жюри провожают его восхищенными взглядами. После него на подиум взбираются сыроежки - в разноцветных ситцевых платьишках: красных, розовых, желтых, желто-зеленых, сине-зеленых. А жюри им: «Эх, сыроежки, вы такие маленькие, слабенькие, много в вас суеты и бестолковщины, угловатые движения, нечеткие формы. То у вас выпуклые шляпки, то вогнутые. То полые у вас ножки, то цельные. Платья у вас конечно красивые, но ничего оригинального: ни оборок, ни нашивок, ни заклепок - слишком простенько, даже скажем, провинциально. Вы продумайте образ как следует и приходите в следующий раз». (Сыроежки расстроенно уходят.) Далее волнушки выходят на показ - волнуются, розовые, нежные, ножки белые, шляпки с вуалью, по шляпкам, как волны, расходятся круги. «Ах какие вы волнушки волнительные, пленительные, медлительные, позапрошлый век, да и вуаль это старомодно, у нас же эра высоких скоростей и высоких технологий, нужно соответствовать времени! А цвет, что это за розовое гламурьё, как вам только в голову пришло! Нет-нет, не можем на это смотреть!» (Волнушки в слезах удаляются.)
Потом польский гриб приходит - в коричневой кожанке, а под ней водолазка оливкового цвета. Или фисташкового. В полосатых штанах, коричнево-белых. Смелый и стремительный. Похожий на авиатора Чарльза Линдберга. Хотя тот носил рубашки. Но неважно. А ему говорят: «Ну где вы видели, чтобы пижамные штаны носили с кожанкой и водолазкой, ну что за эклектика, что за эстетика! И потом, водолазка у вас - оливковая? Или фисташковая? Или все-таки оливковая? А то мы никак не можем указать это в протоколе конкурса». (Тут члены жюри стали спорить, оливковая или фисташковая, и так увлеклись, что забыли про польский гриб, он постоял, пожал плечами и ушел за кулисы, выкурить папироску, хех, бюрократы хреновы!) Масленок выскочил, в рубашке с воротничком, деятельный и энергичный. Жюри, возмущенно: «Вы что, прямо с работы к нам пришли на конкурс красоты? Офисный стиль у нас не приветствуется, что за моветон, идите переоденьтесь! И голову свою сальную вымойте хорошенько!» (Масленок проворчал: «Скажите спасибо, что из офиса, а не с рыбокомбината», - и обиженно удалился.) Дальше некое замешательство, и на подиум взгромоздился белый гриб - дед с клюкой, с бородой, похожий на Льва Толстого, походил, потоптал, клюкой постучал, енто што у вас тут за безобразие, что за бесстыдство! - еле угомонили, уговорили, выдворили. Лисички - выбежали, пошныряли, хвостами повиляли, ушами помахали, глазками посверкали. «Оригинально, лисички, но у нас не конкурс костюмов, извините, анималистический стиль нам не близок. Вам нужно на карнавал или маскарад, это в следующем году, заполните заявку и ступайте себе с богом (здесь Лев Толстой повлиял)». Лисички покрутились еще немного, чуть подиум не развалили, и убежали, ничуть не расстроенные. Дальше серушки пришли, но им даже до подиума добраться не дали - жюри как только увидело заявку, сразу от винта: «Ну что это такое, серушки! Ну как вы с таким названием вообще живете, да еще и на конкурс красоты приперлись! Серушки - это что? это кто? Ни роду, ни племени! В этой жизни всё нужно продумывать, каждую мелочь, вплоть до названия, возьмите себе псевдоним, придумайте что-нибудь необычное, романтичное, типа «Поющие в терновнике» или «Унесенные ветром». С таким названием уже можно на что-то претендовать». - «Ну мы же почти как белые грибы, - пытаются оправдываться серушки, - смотрите, у нас шляпки такие коричневатые, и при определенном угле рассмотрения мы вполне можем сойти за благородных». - «Нет-нет, не выдумывайте, точнее, выдумывайте - только какой-нибудь оригинальный шаг, жест (и родословную укажите до десятого колена) - и тогда мы с удовольствием вас примем и выслушаем. А то пришли серушки какие-то: здравствуйте, я ваша тётя!» (Ага, думают серушки, а доллары вам в конверте не принести? - и удаляются оскорбленные.) С бледными поганками такая же история вышла, только короче. На входе только услышали, как они прозываются, так сразу их и развернули, еще в зоне фейс-контроля. Свинушек тоже на порог не пустили: хватит с нас и лисичек, весь подиум истоптали, засорили, разгромили. Следующий! Что, всё, больше нет желающих?
Тогда подводим итоги - мухомор, красава, получает первый приз, а также сертификат качества, заключает договор и становится лицом сентябрьского номера журнала «Сокровища леса». (Мухомор стоит подбоченившись, заклепки блестят, клеш развевается на ветру, зрители (черника, брусника и папоротник) аплодируют, жюри заполняет последние бумажки, волнушки глотают валерьянку, сыроежки торопятся на междугородний автобус, лисички радостно прыгают через подиум, польский с масленком докурили свои сигареты и отправились в кабак, белый еще поартачился, но дал увести себя прибежавшим на шухер внучатам, все постепенно расходятся, сцена пустеет, занавес...)
Вот такой у нас в лесу контингент. Ну, еще есть подберезовик, но он в командировке в соседней области, и моховик, в отпуске по семейным обстоятельствам.
Продолжая тему присказок-не-сказок: я, когда в черничниках и мхах наступаю на какие-нибудь трухлявые деревья и пни или проваливаюсь в ямы - потенциальные змеиные гнезда, то мысленно повторяю строчки из «Песни о вещем Олеге»: «Так вот где таилась погибель моя! Мне смертию кость угрожала! Из мертвой главы гробовая змея, шипя, между тем выползала; как черная лента вкруг ног обвилась, и вскрикнул внезапно ужаленный князь!» А потом так громко и с завыванием (мысленно, опять жеж): «ХО-ХО-ХО!» - и еще раз последнюю строчку, через паузы и с нажимом: «И ВСКРИКНУЛ! ВНЕЗАПНО! УЖАЛЕННЫЙ! КНЯЗЬ!» Не слишком оптимистичный слоган, но в такие минуты ничего больше мне в голову не приходит. Я с этой песнью о вещем Олеге кучу черничников вдоль и поперек пробороздила. Змеи у нас частые, но не смертельные. Гадюки, в основном. Иногда даже на участок приползают, в гости. Одна чуть в дом не забралась, на крыльце отловили. Так что песнь о вещем Олеге тут в самый раз.
А уж сказ про Муху-цокотуху - это просто кладезь всяких цитат для леса. Вот прям: «А жуки рогатые, мужики богатые шапочками машут, с бабочками пляшут...»
Нашла во мху небольшой грибок с коричневой шляпкой и белой ножкой. Не белый, не подберезовик, не сыроежка. Теряюсь в догадках. Несу до дому, ножка постепенно розовеет. А потом и подкладка шляпки. «Хм-хм, нехороший признак. Вроде гриб хороший, а признак - нехороший». Стоим с тетками на заднем дворе, обсуждаем, у каких грибов розовеют ножки и другие части тела. Дядя Паша мимо идет, пьяненький. Подошел, послушал, заухмылялся: «Да нормальный парнишка! Просто засмущали вы его! Собрались тетки и давай обсуждать голые ножки грибов! Тут кто угодно порозовеет! Скажите спасибо, что не покраснел». Спасибо, говорим, ДядьПаш.
Однажды набрела на полянку, посередине которой стоит мухомор. Огромный, разноцветный: красно-рыже-желтый с белыми пятнами. Впечатлил! Подумалось, на конкурсе красоты первое место занял бы. Несмотря на сомнительную нравственную ценность и явную профнепригодность. Но красота ведь тут - абсолютный критерий, безотносительно морали-нравственности, полезности-функциональности и проч.
Вот, предположим, всходит мухомор на подиум, высокий, стройный, в ярком атласном пиджаке с заклепками, в клешах с бахромой - похожий на Элвиса Пресли. И все сразу задыхаются от восторга! Жюри вне себя от счастья - какие краски, какая эстетика, какая энергетика! А стать какая! Мухомор, пройдясь пару раз, спускается вниз и встает в сторонке, скрестив руки на груди. Члены жюри провожают его восхищенными взглядами. После него на подиум взбираются сыроежки - в разноцветных ситцевых платьишках: красных, розовых, желтых, желто-зеленых, сине-зеленых. А жюри им: «Эх, сыроежки, вы такие маленькие, слабенькие, много в вас суеты и бестолковщины, угловатые движения, нечеткие формы. То у вас выпуклые шляпки, то вогнутые. То полые у вас ножки, то цельные. Платья у вас конечно красивые, но ничего оригинального: ни оборок, ни нашивок, ни заклепок - слишком простенько, даже скажем, провинциально. Вы продумайте образ как следует и приходите в следующий раз». (Сыроежки расстроенно уходят.) Далее волнушки выходят на показ - волнуются, розовые, нежные, ножки белые, шляпки с вуалью, по шляпкам, как волны, расходятся круги. «Ах какие вы волнушки волнительные, пленительные, медлительные, позапрошлый век, да и вуаль это старомодно, у нас же эра высоких скоростей и высоких технологий, нужно соответствовать времени! А цвет, что это за розовое гламурьё, как вам только в голову пришло! Нет-нет, не можем на это смотреть!» (Волнушки в слезах удаляются.)
Потом польский гриб приходит - в коричневой кожанке, а под ней водолазка оливкового цвета. Или фисташкового. В полосатых штанах, коричнево-белых. Смелый и стремительный. Похожий на авиатора Чарльза Линдберга. Хотя тот носил рубашки. Но неважно. А ему говорят: «Ну где вы видели, чтобы пижамные штаны носили с кожанкой и водолазкой, ну что за эклектика, что за эстетика! И потом, водолазка у вас - оливковая? Или фисташковая? Или все-таки оливковая? А то мы никак не можем указать это в протоколе конкурса». (Тут члены жюри стали спорить, оливковая или фисташковая, и так увлеклись, что забыли про польский гриб, он постоял, пожал плечами и ушел за кулисы, выкурить папироску, хех, бюрократы хреновы!) Масленок выскочил, в рубашке с воротничком, деятельный и энергичный. Жюри, возмущенно: «Вы что, прямо с работы к нам пришли на конкурс красоты? Офисный стиль у нас не приветствуется, что за моветон, идите переоденьтесь! И голову свою сальную вымойте хорошенько!» (Масленок проворчал: «Скажите спасибо, что из офиса, а не с рыбокомбината», - и обиженно удалился.) Дальше некое замешательство, и на подиум взгромоздился белый гриб - дед с клюкой, с бородой, похожий на Льва Толстого, походил, потоптал, клюкой постучал, енто што у вас тут за безобразие, что за бесстыдство! - еле угомонили, уговорили, выдворили. Лисички - выбежали, пошныряли, хвостами повиляли, ушами помахали, глазками посверкали. «Оригинально, лисички, но у нас не конкурс костюмов, извините, анималистический стиль нам не близок. Вам нужно на карнавал или маскарад, это в следующем году, заполните заявку и ступайте себе с богом (здесь Лев Толстой повлиял)». Лисички покрутились еще немного, чуть подиум не развалили, и убежали, ничуть не расстроенные. Дальше серушки пришли, но им даже до подиума добраться не дали - жюри как только увидело заявку, сразу от винта: «Ну что это такое, серушки! Ну как вы с таким названием вообще живете, да еще и на конкурс красоты приперлись! Серушки - это что? это кто? Ни роду, ни племени! В этой жизни всё нужно продумывать, каждую мелочь, вплоть до названия, возьмите себе псевдоним, придумайте что-нибудь необычное, романтичное, типа «Поющие в терновнике» или «Унесенные ветром». С таким названием уже можно на что-то претендовать». - «Ну мы же почти как белые грибы, - пытаются оправдываться серушки, - смотрите, у нас шляпки такие коричневатые, и при определенном угле рассмотрения мы вполне можем сойти за благородных». - «Нет-нет, не выдумывайте, точнее, выдумывайте - только какой-нибудь оригинальный шаг, жест (и родословную укажите до десятого колена) - и тогда мы с удовольствием вас примем и выслушаем. А то пришли серушки какие-то: здравствуйте, я ваша тётя!» (Ага, думают серушки, а доллары вам в конверте не принести? - и удаляются оскорбленные.) С бледными поганками такая же история вышла, только короче. На входе только услышали, как они прозываются, так сразу их и развернули, еще в зоне фейс-контроля. Свинушек тоже на порог не пустили: хватит с нас и лисичек, весь подиум истоптали, засорили, разгромили. Следующий! Что, всё, больше нет желающих?
Тогда подводим итоги - мухомор, красава, получает первый приз, а также сертификат качества, заключает договор и становится лицом сентябрьского номера журнала «Сокровища леса». (Мухомор стоит подбоченившись, заклепки блестят, клеш развевается на ветру, зрители (черника, брусника и папоротник) аплодируют, жюри заполняет последние бумажки, волнушки глотают валерьянку, сыроежки торопятся на междугородний автобус, лисички радостно прыгают через подиум, польский с масленком докурили свои сигареты и отправились в кабак, белый еще поартачился, но дал увести себя прибежавшим на шухер внучатам, все постепенно расходятся, сцена пустеет, занавес...)
Вот такой у нас в лесу контингент. Ну, еще есть подберезовик, но он в командировке в соседней области, и моховик, в отпуске по семейным обстоятельствам.