как съездила. часть 4, заключительная
В последние дни небо заволокло окончательно и бесповоротно. Беспросветно. Задождило. И оставалось только ходить-бродить, шляться по горам, по бухтам. Созерцать и медитировать. (С видом на беснующееся море или на невозмутимые горы.)
Вообще прогулки под дождем бодрят. Как и прогулки по тропе вдоль штормового моря. Одна незадача: было очень холодно - и в комнате, которую я снимала, и на улице. Не спасала даже теплая одежда. Хотя она мне очень пригодилась: и свитер, и носки шерстяные, и толстовка, и ветровка. В связи с этим я частенько вспоминала Соловки - состояние, когда холод как будто разъедает изнутри, и никак от него не избавиться.
Много времени проводила на Карадагской биостанции - там, если углубиться в горы, можно отыскать укромные безлюдные места. И сидеть в горах, и созерцать - ущелья, склоны, дома внизу, туманы наверху. Однажды я сидела на склоне, а на другой стороне ущелья где-то в глубине, даже не видно было, - выла собака: судя по голосу, большая-пребольшая, одинокая-преодинокая. И вой ее по горам разносился, эхом отражался - такой глубокий протяжный тоскливый звук. И местоположение его всё время менялось - то ближе, то дальше, то правее, то левее - или мне просто так казалось, что собака перемещается: я так и не увидела ее. Сначала мне было не по себе от ее воя - ну чисто собака Баскервилей! А потом я привыкла, и мне даже это стало нравиться. И, когда она замолкала, делалось грустно. Как будто она меня бросила и ушла. А она помолчит-помолчит и опять воет. Уфф, нет, не ушла!
А еще есть местечко - Карадагская геофизическая обсерватория - оттуда тоже открывается шикарный вид. Там почти никого не бывает, особенно в нелетную погоду, и можно сидеть над обрывом и на море смотреть. И еще там есть белый дом с красной крышей - я в нем жила лет пять или шесть назад, тоже в сентябре, снимала комнату у хозяйки. Она с мужем работала на биостанции, а муж у нее был полярник, и то и дело укатывал в экспедиции на Южный полюс, и в тот раз его не было, он как раз в экспедицию умотал, а она мне фото и видео показывала на компе, как они там зимуют. С пингвинами :-)
Вот там, с холма обсерватории я часто море и небо наблюдала. И стрижи летали низко-низко, чуть не задевая меня по пути. Так забавно, как они носятся - воздух стригут - по таким немыслимым траекториям, такие выделывают финты!
А однажды я стояла там, на холме, в сумерках, на море глядючи, и вдруг какая-то птица метнулась ко мне, но, не задев, ушла вбок, мимо скользнула, - как будто летела посмотреть, кто это тут стоит, но в последний момент передумала. Я от неожиданности чуть не свалилась с холма. И сначала не сообразила, кто ж тут летает в темноте, зоркоглазый, чья же это хищная голова с загнутым клювом, а потом поняла, что это сапсан, - они обитают на Карадаге.
А еще в карадагских бухтах водятся афалины. Однажды со смотровой площадки какая-то бабулька радостно возопила: вон они, смотрите! И мы с ней долго смотрели на появляющиеся то тут, то там плавники. Дельфины попрыгали, порезвились в штормящем море - и ушли за Карадаг, в бухты.
А в день отъезда внезапно распогодилось. Вставать мне надо было рано, чтобы успеть к восьми в Феодосию: мой автобусный рейс был в начале девятого. Билеты на обратные рейсы ЕТД пробивает с большим временным запасом - на случай форс-мажоров. По расписанию мы должны были часа за четыре до поезда уже быть в Анапе. Четыре часа, а у кого и пять-шесть - это на случай непредвиденных обстоятельств: пробки, шторма, плотные пассажиропотоки, транспортные поломки.
А я договорилась с местным водилой на семь утра, чтобы он к восьми забросил меня в Феодосию. Встала, было еще темно, вышла на двор, глянула в небо, а там - звезды! Никаких туч, никакого дождя, только звезды! Умылась, поела, упаковала вещи, и в семь водитель мне просигналил. Вышла наружу, а там - натурально, встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос! Глаз не отвести! И всю дорогу я из окна машины глядела, как разгорается солнце над синими холмами. Только теперь ехала не к ним, а от них.
(Ладно, хотя бы не штормит, значит, паромная переправа наладилась.)
В Феодосию примчались тоже с запасом. От Феодосии до Керчи нас повез комфортабельный высокий автобус, я сидела на переднем сиденье справа, и в лобовое стекло мне было видно дорогу (которую я на обратном пути твердо вознамерилась не проспать!). И автобус наш по трассе не ехал, а плыл, - покачиваясь, как пароход на волнах (поскольку дороги в Крыму шибко неровные). Сам путь из Феодосии в Керчь - степи, степи, станицы, горизонт. Керчь же очень похожа на Феодосию. Точно такие же улицы, можно подумать, что никуда не уезжала.
И мимо Аджимушкая провез нас автобус. И прилепилась я к стеклу не без волнения душевного. Там, в Аджимушкайских каменоломнях в Великую Отечественную держали оборону партизанские отряды, в том числе местные жители, женщины и дети. И почти все они погибли. А я в детстве об этом читала взахлеб: «Улицу младшего сына», наверно, раз пять, - а также рыдала над фильмом «Сошедшие с небес» (он, кстати, снят по повести А. Каплера, на чьей могиле я теперича беседы беседую...). Хоть увидела своими глазами это место.
Обратная дорога получилась на удивление быстрой и ненапряжной: на паром погрузились сразу же, на этот раз был наш «Николай Аксененко», никаких очередей, на досмотре тоже всё достойно прошло, правда, за нож опять спросили. Потом автобус до ж/д вокзала Анапы, который стоит в степи, и делать там нечего, только шляться по платформам туда-сюда, что я и делала три часа кряду. Туда же, на вокзал, подтянулись толпы детей: лагеря, санатории, спортивные фестивали. В пять подали поезд, мы погрузились. В моем вагоне оказались мальчишки с алуштинского футбольного фестиваля. В Алушту в этом году съехались детские футбольные команды из разных городов - с тренерами, родителями и сопровождающими. Фестиваль фестивалем, а вот покупаться мальчишкам не удалось, и было обидно за них, потому что многие в первый раз море увидели, дорвались - и тут нате вам: десять градусов тепла, дождь и ветер.
В пути единственная была засада: на второй день сломался локомотив, нас загнали в какой-то отстойник с товарняками, и мы часа три стояли посреди степи, ждали, когда новый прицепят, и пропускали все поезда. В итоге на три часа и опоздали. Но это уже неважно.
Потому что, собственно, вот и всё: Москва, Белорусский вокзал, полседьмого утра, темно, дождь, мокрые тротуары, отраженные в них огни, ветер, гоняющий листву и бумажные стаканчики, залитые электрическим светом автобусы и троллейбусы, сонные люди, усталые люди, деловитые люди, и все торопятся, и никому нет дела, и никто не смотрит в глаза, и все думают о чем-то своем, и все толкаются и обгоняют... Так люблю я эти моменты: когда ты уже не там, но еще не здесь, а между (о, это мое вечное между!), соответственно, не обязан - ни той стороне, ни этой.
Приехала - и узнала, что в Крыму опять штормит, и в Краснодарском крае, и Керченская переправа встала. И подумала, как повезло мне - проскочить в единственный погожий денек! Вот везет же мне в этой жизни! Ну, не то чтобы всегда. Но когда не везет - это уж фатальные невезения, судьбоносные, определяющие. Чтобы жизнь моя сложилась так, а не иначе. А в промежутках в общем и целом - везет!..
Вообще прогулки под дождем бодрят. Как и прогулки по тропе вдоль штормового моря. Одна незадача: было очень холодно - и в комнате, которую я снимала, и на улице. Не спасала даже теплая одежда. Хотя она мне очень пригодилась: и свитер, и носки шерстяные, и толстовка, и ветровка. В связи с этим я частенько вспоминала Соловки - состояние, когда холод как будто разъедает изнутри, и никак от него не избавиться.
Много времени проводила на Карадагской биостанции - там, если углубиться в горы, можно отыскать укромные безлюдные места. И сидеть в горах, и созерцать - ущелья, склоны, дома внизу, туманы наверху. Однажды я сидела на склоне, а на другой стороне ущелья где-то в глубине, даже не видно было, - выла собака: судя по голосу, большая-пребольшая, одинокая-преодинокая. И вой ее по горам разносился, эхом отражался - такой глубокий протяжный тоскливый звук. И местоположение его всё время менялось - то ближе, то дальше, то правее, то левее - или мне просто так казалось, что собака перемещается: я так и не увидела ее. Сначала мне было не по себе от ее воя - ну чисто собака Баскервилей! А потом я привыкла, и мне даже это стало нравиться. И, когда она замолкала, делалось грустно. Как будто она меня бросила и ушла. А она помолчит-помолчит и опять воет. Уфф, нет, не ушла!
А еще есть местечко - Карадагская геофизическая обсерватория - оттуда тоже открывается шикарный вид. Там почти никого не бывает, особенно в нелетную погоду, и можно сидеть над обрывом и на море смотреть. И еще там есть белый дом с красной крышей - я в нем жила лет пять или шесть назад, тоже в сентябре, снимала комнату у хозяйки. Она с мужем работала на биостанции, а муж у нее был полярник, и то и дело укатывал в экспедиции на Южный полюс, и в тот раз его не было, он как раз в экспедицию умотал, а она мне фото и видео показывала на компе, как они там зимуют. С пингвинами :-)
Вот там, с холма обсерватории я часто море и небо наблюдала. И стрижи летали низко-низко, чуть не задевая меня по пути. Так забавно, как они носятся - воздух стригут - по таким немыслимым траекториям, такие выделывают финты!
А однажды я стояла там, на холме, в сумерках, на море глядючи, и вдруг какая-то птица метнулась ко мне, но, не задев, ушла вбок, мимо скользнула, - как будто летела посмотреть, кто это тут стоит, но в последний момент передумала. Я от неожиданности чуть не свалилась с холма. И сначала не сообразила, кто ж тут летает в темноте, зоркоглазый, чья же это хищная голова с загнутым клювом, а потом поняла, что это сапсан, - они обитают на Карадаге.
А еще в карадагских бухтах водятся афалины. Однажды со смотровой площадки какая-то бабулька радостно возопила: вон они, смотрите! И мы с ней долго смотрели на появляющиеся то тут, то там плавники. Дельфины попрыгали, порезвились в штормящем море - и ушли за Карадаг, в бухты.
А в день отъезда внезапно распогодилось. Вставать мне надо было рано, чтобы успеть к восьми в Феодосию: мой автобусный рейс был в начале девятого. Билеты на обратные рейсы ЕТД пробивает с большим временным запасом - на случай форс-мажоров. По расписанию мы должны были часа за четыре до поезда уже быть в Анапе. Четыре часа, а у кого и пять-шесть - это на случай непредвиденных обстоятельств: пробки, шторма, плотные пассажиропотоки, транспортные поломки.
А я договорилась с местным водилой на семь утра, чтобы он к восьми забросил меня в Феодосию. Встала, было еще темно, вышла на двор, глянула в небо, а там - звезды! Никаких туч, никакого дождя, только звезды! Умылась, поела, упаковала вещи, и в семь водитель мне просигналил. Вышла наружу, а там - натурально, встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос! Глаз не отвести! И всю дорогу я из окна машины глядела, как разгорается солнце над синими холмами. Только теперь ехала не к ним, а от них.
(Ладно, хотя бы не штормит, значит, паромная переправа наладилась.)
В Феодосию примчались тоже с запасом. От Феодосии до Керчи нас повез комфортабельный высокий автобус, я сидела на переднем сиденье справа, и в лобовое стекло мне было видно дорогу (которую я на обратном пути твердо вознамерилась не проспать!). И автобус наш по трассе не ехал, а плыл, - покачиваясь, как пароход на волнах (поскольку дороги в Крыму шибко неровные). Сам путь из Феодосии в Керчь - степи, степи, станицы, горизонт. Керчь же очень похожа на Феодосию. Точно такие же улицы, можно подумать, что никуда не уезжала.
И мимо Аджимушкая провез нас автобус. И прилепилась я к стеклу не без волнения душевного. Там, в Аджимушкайских каменоломнях в Великую Отечественную держали оборону партизанские отряды, в том числе местные жители, женщины и дети. И почти все они погибли. А я в детстве об этом читала взахлеб: «Улицу младшего сына», наверно, раз пять, - а также рыдала над фильмом «Сошедшие с небес» (он, кстати, снят по повести А. Каплера, на чьей могиле я теперича беседы беседую...). Хоть увидела своими глазами это место.
Обратная дорога получилась на удивление быстрой и ненапряжной: на паром погрузились сразу же, на этот раз был наш «Николай Аксененко», никаких очередей, на досмотре тоже всё достойно прошло, правда, за нож опять спросили. Потом автобус до ж/д вокзала Анапы, который стоит в степи, и делать там нечего, только шляться по платформам туда-сюда, что я и делала три часа кряду. Туда же, на вокзал, подтянулись толпы детей: лагеря, санатории, спортивные фестивали. В пять подали поезд, мы погрузились. В моем вагоне оказались мальчишки с алуштинского футбольного фестиваля. В Алушту в этом году съехались детские футбольные команды из разных городов - с тренерами, родителями и сопровождающими. Фестиваль фестивалем, а вот покупаться мальчишкам не удалось, и было обидно за них, потому что многие в первый раз море увидели, дорвались - и тут нате вам: десять градусов тепла, дождь и ветер.
В пути единственная была засада: на второй день сломался локомотив, нас загнали в какой-то отстойник с товарняками, и мы часа три стояли посреди степи, ждали, когда новый прицепят, и пропускали все поезда. В итоге на три часа и опоздали. Но это уже неважно.
Потому что, собственно, вот и всё: Москва, Белорусский вокзал, полседьмого утра, темно, дождь, мокрые тротуары, отраженные в них огни, ветер, гоняющий листву и бумажные стаканчики, залитые электрическим светом автобусы и троллейбусы, сонные люди, усталые люди, деловитые люди, и все торопятся, и никому нет дела, и никто не смотрит в глаза, и все думают о чем-то своем, и все толкаются и обгоняют... Так люблю я эти моменты: когда ты уже не там, но еще не здесь, а между (о, это мое вечное между!), соответственно, не обязан - ни той стороне, ни этой.
Приехала - и узнала, что в Крыму опять штормит, и в Краснодарском крае, и Керченская переправа встала. И подумала, как повезло мне - проскочить в единственный погожий денек! Вот везет же мне в этой жизни! Ну, не то чтобы всегда. Но когда не везет - это уж фатальные невезения, судьбоносные, определяющие. Чтобы жизнь моя сложилась так, а не иначе. А в промежутках в общем и целом - везет!..