Заканчивается очередной день
Заходила дочка, принесла медицинские новости. Волна гриппа спадает, её заменяет волна пневмоний. Это - обычно. Ничего, конечно, хорошего, но после волны гриппа обязательно идёт волна пневмоний и обострений у хроников, но последнее относится ко взрослым, а дочка имеет дело с детьми. Будет ли вторая волна гриппа, когда закончатся каникулы, пока неизвестно, от погоды зависит.
Накормил я дочку жареной горбушей, распили мы бутылку белого грузинского, помурлыкала она с кошачьей мелочью и побежала (поехала) на свою Каменную Горку (район Минска так называется), а я пошёл выгуливать пёсика. Дочка напомнила мне имя-фамилию той бывшей молодой алкоголички, которую я позавчера встретил: я тогда дома рассказывал ту историю. Услышав фамилию, вспомнил подробности. Отец её не просто был в нашем НИИ зав отделом. Его в начале перестройки забрали в Госплан, и там он быстро продвинулся в начальники главного управления, а оттуда уже ушёл владеть малым предприятием с большими доходами. Когда он захотел вернуться, назад его, конечно, не взяли, а попробовали сунуть ко мне. За него просили несколько человек. Не уговорили, няма дурных. А дочку я согласился взять, потому что мне и в голову не могло прийти, что девушка 18 лет может быть запойной пьяницей. Вот уж... Но обошлось.
-----
Дорожки грязные, на газонах куски-кучи грязного льда, сверху что-то падает: то ли дождь, то ли снег. Да чтоб моему классовому врагу выгуливать собак в такую погоду!
Пробираюсь. Нормально можно бы было пройти, но колёсники заставили тачками все тротуары. В нашем парламенте обсуждали как-то постановление, чтобы тачку можно было купить только в комплекте с машино-местом в паркинге. Бесполезно. У большинства колёсников место такое есть, но паркинг для них слишком далеко, они норовят заехать прямо в подъезд. Для колёсника перекрыть тачкой тротуар так же естественно, как для курильщика бросить окурок под ноги. Вот ещё один сосальщик прошёл мимо меня к тачке, навонял, бросил окурок под ноги и уехал. Любой сосальщик - вонючка и грязнуля, но людям вряд ли удастся от этого избавиться: это - психонаркомания, во время курения сосальщик не делает ничего, но убеждён, что чем-то занят.
Собак сегодня много. Почему-то с большими собаками часто гуляют женщины, только в темноте, да в зимней одежде, ничего красивого в них не вижу. Между тем, самые красивые женщины - здесь, в Минске. Конечно, я не везде в мире был. В Западном полушарии, например, совсем не был, и в Южном - тоже. Но за те места, где был - ручаюсь. Меня один японец уверял, что самые красивые женщины - во Вьетнаме. Но я ему не верю. Да он и не совсем японец: живёт в Калифорнии. Или вот Мицкевич в поэме "Три сына Бурдысы" (нам она по Пушкину известна) уверяет, что нет женщин лучше полячек. Но когда он это писал, Белоруссия была частью Польши, а сам Мицкевич - родом из Новогрудка. Новогрудок - это Белоруссия, из Минска при хорошем восточном ветре доплюнуть можно. Ясно, кого он полячками называл!
Когда я самый первый раз был в командировке за границей (на первый раз - в близком, очень близком, совсем близком зарубежье, в Болгарии, то есть), все, все без исключения болгары, с которыми я там разговаривал (а сидел я там три месяца и народу видел много), задавали мне три вопроса:
- где сейчас Солженицын,
- отпустил я бороду в Болгарии или мне её разрешают носить в СССР,
- нравятся ли мне болгарские женщины.
И мужчины спрашивали, и женщины. Одно и то же. Про Солженицына - потому, что он тогда прятался от всех корреспондентов и по всем "голосам" говорили, что он исчез. Про бороду - потому, что их партия тогда повела наступление на внешний вид молодёжи (в СССР такого не было). А про женщин - это у них, наверное, пунктик. На первых два вопроса я отвечал честно, а на третий - дипломатично.
Только один болгарин, тот, который официально меня принимал от имени их конторы (называлась организация "Единен център на науките и подготовката на кадры"), задал только третий вопрос, потому что он был незадолго до этого в СССР и ответы на первые два вопроса знал. Вот ему я честно и сказал:
- Божко! (уменьшительно от Божидар),- так они же все брюнетки!
- Ладно! Я тебя познакомлю с русской эмигранткой.
И на самом деле познакомил. Только лет той эмигрантке было... хм., много. Говорили, что она была любовницей Слащёва (который у Булгакова Хлудов). Она это не отрицала. Я сводил её в русский клуб на фильм "Бег". Фильм ей понравился, но про Дворжецкого в роли Хлудова она сказала нехорошо:
- Я его таким не знала. Он был очень жестокий человек. Грубый и жестокий.
Эта пожилая ляди подарила мне на Рождество флакончик мужских духов «Ален мак» и сказала при этом:
- Совсем не употреблять духи так же неприлично, как употреблять их неумеренно или употреблять женские духи вместо мужских. Когда вы начнёте курить, эти духи вам понадобятся.
- Да я не собираюсь курить.
- Когда вы устанете от жизни, вы захотите начать…
«Устанете от жизни»! Придумает же! Чтобы устать от жизни, надо не только утратить к ней интерес, а ещё накрасть где-то денег и припрятать их так, чтобы к ним не подобрались ЕСовцы. Сие не есть возможно, ибо тамошние чубайсы и абрамовичи не потеряют интерес чужим деньгам.