Осень продолжается
Половина сентября - ку-ку! И возможно - лучшая половина. Но нет же её уже, чего жалеть, прошла половина ещё одного сентября. Впрочем, кто в природе кроме человека знает, что это именно сентябрь? Да и люди, наверное, не все знают…
В саду появились синички. Скучновато поют синички по сравнению с весенним и летним птичьим хором. Но громко поют. Однообразно, но громко. Ласточки в этом году так и не появились, и буслы так и не прилетели. Утки - только пролётом. А вот лягушек в лесу в эту осень намного больше, чем раньше. В это лето, несмотря на сушь, в речке (канаве) Яченке было много воды. В 2015-16 воды в речке вообще не было, но лягушки как-то сохранились, и сейчас их в лесу много. Много также больших улиток в раковинах, вот таких:
К речке они отношения не имеют, но факт: в это лето их много. На огороде они не докучают, мирно живут в густой траве под сливами за сараем. Что они едят, я не понял: никаких погрызов вроде бы нет. Кошки на них внимания не обращают.
Сегодня днём был долгий и весьма существенный дождь. Как ни странно, именно этой ночью перед дождём были, наконец-то, яркие многочисленные звёзды, такие яркие и так много, что не сразу угадывается созвездие. В это лето такого звёздного неба не было. Было звёздное небо весной, а летом - то туман, то дымка. Виднелись только самые яркие звёзды, из которых легко складывались известные созвездия.
К вечеру дождь окончился, даже Солнце выглянуло, и дочка потащила нас в пущу за грибами. Она приехала сегодня в самый дождь и переживала, что не попадёт в лес. Ещё раньше, тоже в самый ливень на вонючем мотоцикле приехал молочник дядька Николай с творогом. Южная соседка Валентина под дождём снимала антоновку, а северо-западная соседка («Информбюро») что-то копала в огороде. Я в такой дождь не работаю, считаю, что пусть мой классовый враг работает под дождём, да ещё вот такие энтузиасты.
Но в лес с дочкой я потащился. Штаны промокли сразу, но за шиворот почти ничего не попало: деревья в пуще старые, ветви высоко. Ходили больше для прогулки, но грибов, конечно, набрали. Уже отварил, сейчас буду закручивать, получится чуть больше двух литров готовых. В основном - моховики и опята, есть волнушки и чёрные грузди. Когда их немного, я их не вымачиваю, мариную вместе с моховиками и опятами. Завтра пойдём всерьёз, поищем белых, навернка должны быть.
Дочка (напоминаю, что она участковый педиатр) призналась, что подумывает, не перейти ли ей на работу в интернат, хотя он и не в Минске. В интернате не только дауны, психи и шизики, примерно половина детей - брошенные, оставленные и отобранные. Говорит, что с детьми проблем нет, дети как дети. Но огромный плюс, что нет родителей. На участке от родителей больше проблем, чем от детей. Дети, с которыми она работала летом всего три недели, до сих пор ей звонят, делятся радостями и неприятностями. Решила в это лето поработать там опять, а тогда будет видно.
Сейчас у дочки текущая неприятность: уходит её участковая медсестра, с которой она работает уже третий год. Сестра - грузинка из Абхазии, бежала оттуда во время войны 1992 года, брата её там убили, но другие родственники остались. В это лето она к ним съездила, говорит, что жизнь там устаканилась, и решила вернуться.
Да, вот такая жизнь. Вспомнился мне университетский приятель-вьетнамец. Он не хотел возвращаться во Вьетнам, добился, что его оставляли при кафедре, но вьетнамское землячество его гневно осудило и заставило уехать. Мне он жаловался, что жил в условиях войны с самого рождения. И в самом деле, война началась во Вьетнаме с 1940, сначала - с японцами, потом - с французами, потом - с американцами… 32 года непрерывной войны, во время которой надо было ещё пахать землю, выращивать скот и работать на фабриках. Где-то ты сейчас, Фам ван Тхань?! Тогда я ему не особенно сочувствовал, тоже, как и его земляки, считал, что ему место на родине, на войне. Сейчас я не так категоричен, но сам бы я обязательно вернулся, даже сейчас, даже если бы там правили чубайсы и абрамовичи.
В саду появились синички. Скучновато поют синички по сравнению с весенним и летним птичьим хором. Но громко поют. Однообразно, но громко. Ласточки в этом году так и не появились, и буслы так и не прилетели. Утки - только пролётом. А вот лягушек в лесу в эту осень намного больше, чем раньше. В это лето, несмотря на сушь, в речке (канаве) Яченке было много воды. В 2015-16 воды в речке вообще не было, но лягушки как-то сохранились, и сейчас их в лесу много. Много также больших улиток в раковинах, вот таких:
К речке они отношения не имеют, но факт: в это лето их много. На огороде они не докучают, мирно живут в густой траве под сливами за сараем. Что они едят, я не понял: никаких погрызов вроде бы нет. Кошки на них внимания не обращают.
Сегодня днём был долгий и весьма существенный дождь. Как ни странно, именно этой ночью перед дождём были, наконец-то, яркие многочисленные звёзды, такие яркие и так много, что не сразу угадывается созвездие. В это лето такого звёздного неба не было. Было звёздное небо весной, а летом - то туман, то дымка. Виднелись только самые яркие звёзды, из которых легко складывались известные созвездия.
К вечеру дождь окончился, даже Солнце выглянуло, и дочка потащила нас в пущу за грибами. Она приехала сегодня в самый дождь и переживала, что не попадёт в лес. Ещё раньше, тоже в самый ливень на вонючем мотоцикле приехал молочник дядька Николай с творогом. Южная соседка Валентина под дождём снимала антоновку, а северо-западная соседка («Информбюро») что-то копала в огороде. Я в такой дождь не работаю, считаю, что пусть мой классовый враг работает под дождём, да ещё вот такие энтузиасты.
Но в лес с дочкой я потащился. Штаны промокли сразу, но за шиворот почти ничего не попало: деревья в пуще старые, ветви высоко. Ходили больше для прогулки, но грибов, конечно, набрали. Уже отварил, сейчас буду закручивать, получится чуть больше двух литров готовых. В основном - моховики и опята, есть волнушки и чёрные грузди. Когда их немного, я их не вымачиваю, мариную вместе с моховиками и опятами. Завтра пойдём всерьёз, поищем белых, навернка должны быть.
Дочка (напоминаю, что она участковый педиатр) призналась, что подумывает, не перейти ли ей на работу в интернат, хотя он и не в Минске. В интернате не только дауны, психи и шизики, примерно половина детей - брошенные, оставленные и отобранные. Говорит, что с детьми проблем нет, дети как дети. Но огромный плюс, что нет родителей. На участке от родителей больше проблем, чем от детей. Дети, с которыми она работала летом всего три недели, до сих пор ей звонят, делятся радостями и неприятностями. Решила в это лето поработать там опять, а тогда будет видно.
Сейчас у дочки текущая неприятность: уходит её участковая медсестра, с которой она работает уже третий год. Сестра - грузинка из Абхазии, бежала оттуда во время войны 1992 года, брата её там убили, но другие родственники остались. В это лето она к ним съездила, говорит, что жизнь там устаканилась, и решила вернуться.
Да, вот такая жизнь. Вспомнился мне университетский приятель-вьетнамец. Он не хотел возвращаться во Вьетнам, добился, что его оставляли при кафедре, но вьетнамское землячество его гневно осудило и заставило уехать. Мне он жаловался, что жил в условиях войны с самого рождения. И в самом деле, война началась во Вьетнаме с 1940, сначала - с японцами, потом - с французами, потом - с американцами… 32 года непрерывной войны, во время которой надо было ещё пахать землю, выращивать скот и работать на фабриках. Где-то ты сейчас, Фам ван Тхань?! Тогда я ему не особенно сочувствовал, тоже, как и его земляки, считал, что ему место на родине, на войне. Сейчас я не так категоричен, но сам бы я обязательно вернулся, даже сейчас, даже если бы там правили чубайсы и абрамовичи.